Алана садится в автомобиль. Им нужно было добраться до улицы, где все происходило, чтобы поговорить с оперативниками и вообще понять, что произошло, и куда гипотетически мог скрыться преступник.
Соли поднимает один палец и убегает в сторону кофейни, пока Алана ждет ее в машине, барабаня пальцами по рулю. Она начинает охоту на волка. Ружья у нее не было, но для этого недозверя сойдет и табельный пистолет. Бойл возвращается с двумя стаканчиками кофе, вручая один Алане.
– Заметила, что ты не пила кофе еще сегодня. Все как ты любишь – клубничный раф.
Алана улыбается благодарно и обхватывает ладонями теплый стакан. У них есть пять минут, чтобы выпить кофе. Клубничный раф был ее маленькой слабостью. Их у нее в жизни было только две. Вторая – сейчас играла дома в игрушки вместе с няней, а может быть дремала после обеда. Захотелось взять телефон и позвонить няне, чтобы спросить, как там ее маленькая птичка, но она сдержалась. Сейчас у нее на повестке беглый волк, взявший заложника. И если этого заложника убьют, то всех их уволят без права восстановления.
Нельзя было недооценивать «Олдридж.инк». Они стояли костью в горле шефа, но сделать с ними было ничего нельзя. Деньги могли прикрыть все, а «Олдридж.инк» была одной из богатейших организаций в стране.
Пустой стаканчик оказывается в руках Соли, а Алана заводит автомобиль, пристегиваясь. Дорога займет не меньше получаса, особенно если учесть пробки, которые еще не успели рассосаться.
В машине играет Pop Smoke – Welcome to the party и Соли тянется, чтобы переключить песню, но Алана качает головой. Она ей нравилась. Леон старалась добраться до места поскорее, просто хотелось закончить с работой на сегодня и поехать, наконец, домой.
Вдалеке виднеются полицейские машины у дороги. Она паркуется рядом и подходит к кучке оперативников, которые яростно спорили о чем-то. Вначале Алана подумала, что – о деле, но подойдя поближе стало ясно – коллеги спорили о том, кто из них смотрелся бы лучше в сериале про полицейских. Основными аргументами выступали: «я люблю пончики, а это классика», «у тебя рожа не ментовская» и «а ты вообще тот еще уродец, тебя на телевизор пускать нельзя». Алана громко кашляет, а потом жмет руку каждому. Соли здоровается устно, не понимая стремления напарницы к прикосновениям.
– Что тут у нас?
– Мы оцепили район, но его словно след простыл. Ищем уже третий час – ничего.
Коллега взмахивает рукой, а потом прикуривает сигарету. Вся компания погружается в тишину. Их однозначно, совершенно точно всех лишат премии за то, что они не могут схватить зверочеловека с ножиком. Кто же знал, что уродец окажется таким хитроумным?
– Обычно эти твари глупее.
Алана пожимает плечами, осматриваясь по сторонам:
– Ну, бывают и исключения, как видишь.
– В последнее время слишком часто стали сбегать зверолюди, это может быть опасно, – Соли тяжело вздыхает, переводя взгляд на несущиеся по дороге машины. – Его надо поймать. Не понимаю, почему таких, как он, сразу не усыпляют?
– Было бы хорошо, но ты же знаешь, хозяева заплатили за них деньги и немаленькие. Представляешь, сколько было бы возмущения?
Соли кивает и раздосадовано морщится. Одни проблемы. Алана поднимает руку вверх, заставляя всех замолчать, а потом задает еще парочку вопросов о том, как все происходило. Ей обещают скинуть записи с видеорегистраторов, чтобы она могла посмотреть, что происходит, так что Алана решает на этом и остановиться.
– Соли, пойдем, подброшу тебя до дома.
Бойл оглядывается и кивает, тут же разворачиваясь на каблуках и заныривая на переднее сиденье авто.
– Дело дрянь.
Алана не может не согласиться. И почему на нее всегда вешают что-то подобное? Может это ей стоит сняться в сериале про полицейских, учитывая, что она только что на полном серьезе сказала фразу «дело дрянь». Она что козел отпущения участка? Нет, она должна была закончить это дело, поймать животное и может быть получить повышение.
Соли жила в маленьком одноэтажном домике, доставшимся ей от родителей. Насколько Алана знала, они достаточно рано погибли, так что Бойл со своим братом жила под присмотром бабушки. По крайней мере так было написано в ее деле.
Леон останавливается у самого крыльца и поворачивается к Соли.
– Завтра у нас будет тяжелый день. Беглец где-то в городе, и он не вылезет в ближайшее время, но, если что – будь готова сорваться в любой момент.
Соли кивает головой. На ее лице не было и следа той беспечной веселости, которую она демонстрировала в офисе. Когда дело касалось зверолюдей, Бойл никогда не была веселой или беспечной, всегда готовая к тому, что ее атакуют, или к тому, чтобы напасть первой.
– Расслабься, он не придет к тебе домой.
Когда Соли вздрагивает, Алана укладывает ладонь ей на плечо, мягко поглаживая.
– Ну а если придет, то у тебя есть оружие, чтобы прострелить его черепушку.
Бойл улыбается немного грустно, а потом кивает так, словно уже была готова стрелять в головы всем зверолюдям без разбора.
– Спасибо, Алана.
– Не за что, иди отдыхать, Соли.
Они расстаются и у обеих на губах мягкие улыбки. Алана дожидается пока Соли не войдет в дом, а потом отъезжает, направляясь уже к себе. По правде говоря, у нее было два места жительства. Одно – однокомнатная квартира в городе, которую она снимала у пожилой пары, жившей заграницей. В ней она бывала редко, но о ней знали все ее коллеги, она так же оставалась там, если между сменами было слишком мало времени, чтобы ехать во второе место. Вторым же – был дом в лесу. Хотя его можно было назвать скорее домиком, чем домом. О нем знало всего три человека – она сама, ее маленькая дочь и няня, присматривающая за ее малышкой, пока Аланы нет. Няня была зверочеловеком, Алана не особенно разбиралась в видах птиц, но, кажется, она была сойкой.
Если бы кто-то об этом узнал, то ему точно показалось бы странным, что Алана Леон, критиканка и ненавистница зверолюдей, доверила свою дочь одной из них. Но на все были свои причины.
Одна такая причина сейчас выбегала из дома, перебирая маленькими ножками в красных туфельках. Алана выходит из машины и едва успевает присесть, раскрыв объятья, когда маленькое тельце с силой врезается в нее с громким оглушающим криком:
– Мама! Мама, ты приехала!
Алана кивает, гладит дочь по голове одной рукой, а второй аккуратно касается спинки. Касается ее так, чтобы не задеть маленькие, только-только сформировавшиеся, воробьиные крылышки.
– Да, я дома, мой птенчик.
Алана утыкается носом в светло-коричневую макушку, аккуратно перебирая перышки у шеи, проверяя все ли целы, – Аманда была слишком активным ребенком, и это слишком часто заканчивалось сломанными перышками.
Никто и никогда не ожидает, что сбой генов произойдет именно с тобой, что именно ты родишь того, кого никогда не назовут полноценным человеком. За столько лет никто так и не выяснил, почему это происходит и как с этим бороться. Кто-то валит на плохую экологию, кто-то на ГМО в еде, но Алана точно знает, что все это – бред. Зверолюди были еще до того, как появились заводы и придумали ГМО, просто когда-то их считали духами, богами, ёкаями. Рассказы о кицуне – это разве не миф о древних зверолюдях? Все это было и раньше, просто почему-то сейчас это перестало быть слишком редким явлением, чтобы считаться мифом и небылицей.
Леон поднимает глаза на няню, подхватывает дочку на руки и идет по направлению к дому. Она была готова стать ненавистницей, расисткой – кем угодно, чтобы сохранить свою дочь от того, что ее ждало в мире, который не будет так же дружелюбен к ней, как она к нему. Мир просто переломает ее. Она собиралась скрывать ее существование от мира так долго, как это только возможно. Когда-нибудь ей больше не нужно будет притворяться, и она накопит достаточно денег, чтобы увезти ее туда, где не будут смотреть на ее маленькие милые крылышки, решая, брать ее в университет учиться, принять ли ее на работу и сколько денег ей платить.