Небо заслонила серая хмарь и было непонятно утро сейчас, вечер или день.
Александр поднялся и упал обратно, мозг взорвался болью. Он застыл сидя на траве и стараясь не шевелить головой. Воспоминания испуганными сурками попрятались по норам память и не давали о себе знать.
Попытки вспомнить что-либо и вовсе оказались бесполезны.
Мужчина морщил лоб, пытаясь вымучить из сознания хотя
бы собственное имя, но любое напряжение вновь вызывало приступ головной боли.
– Зойка, смотри ка мужик! – Две женщины в странных серых замызганных платьях с эмалированными вёдрами мятыми и в сколах, серыми мятыми шляпками грибов.
– Да какой это мужик, зэк поди что, может с лесопилки сбёг? Пойдём отсюда скорее! – Александр понял если эти женщины уйдут, никто ему не поможет…
– Помогите мне, пожалуйста! – Он до крови прикусил губу дикая боль вновь наказала за неосторожное движение. – Я не причиню вам вреда… – Глаза закатились и он упал в беспамятство, организм не выдержал новой вспышки боли.
– Зоинька, смотри ты совсем он больной, надо помочь. В лес и не ходит никто, беглых боятся, умрёт он тут…– Жалостливая молодая женщина посмотрела на товарку.
– А если он беглый? Видишь одежда на нём не местная, что делать будем? А если он очнётся да головы нам пооткручивает? – Зойка была обстоятельной женщиной, а как иначе матери трёх детей? Она и жизнь повидала и горя хлебала, а Любка не оббитая ещё, не обожжённая, молодая и глупая, а потому и жалостливо смотрит на этого недобитка.
Почему недобитка, да потому что под местом, где лежал до этого мужчина всё было пропитано кровью.
– Даже если и помогать ему, как? Сможешь такого здоровенного мужика доволочь до дому? Да ты его пока подымешь, пуп надорвёшь, а нести то точно не сможешь. – Сыпала вдова на молодуху.
– Волокуши давай сделаем, что мы, нелюди что ли, живого человека на смерть оставлять? Он же тут околеет! – Любочка смотрела своими огромными голубыми глазами на женщину, понимая, что одна она точно не справится.
Говорить кому-то тоже нельзя, неподалёку была лесопилка на которой работали заключённые и переселенцы. Ещё дальше бывшая церковь в котором был организован штаб НКВД.
Мужиков по большей части в деревне и не было сейчас жизнь при лесе она такая. Либо ты охотник и рыболов, либо твоя семья мрёт с голоду, как мрут почти все.
В большинстве своём люди, что были сосланы на эту северную землю, к жизни здесь были совершенно неготовы.
И потому вдовы старались тянуть, как могли своих детей, стараясь спасти от голода, занимаясь собирательством.
Хоть как то отсрочить голодную смерть, а тут ещё этот, немощь. Зойка сейчас думала о своих трёх сыновьях и маленькой дочке, которые были настолько худы, что просвечивали. Этот мужик пусть бы лучше здесь и умер…
– Давно к тебе комиссары не заходили? – Задав этот последний вопрос, как самый веский аргумент Зоя испытующе смотрела на Любу. Отец который так и не вернулся со сплава леса, а пайку ей не дали, потому что, тот дневную норму не выполнил.
Губа белокурой девчонки задрожала, женщина ударила девушку в больное место. Заставить принять тяжёлое для души, но правильное для выживания в холодном крае решение.
Женщины уходили не оборачиваясь и с тяжёлым сердцем.
Чуть позже Зоя пошла в сторону церкви и сообщила о находке в лесу, пускай сами разбираются.
Ведро холодной воды отрезвило мужчину. Он хотел было укрыться от ледяной влаги, которая острыми иголочками прошлась по телу, но понял что руки крепко связаны за спинкой стула. На который он был усажен.
Проморгавшись, Александр поднял голову, которая всё ещё болела, но не так остро и посмотрел на стоящих напротив него мужчин в форме и темно зелёного сукна, перетянутого коричневым поясным ремнём.
На одном из них была синяя фуражка с гербом, а с левого боку была пристёгнута подвесная кобура, а штаны выглядели ка шаровары заправленные в высокие черные сапоги.
– Ты кто? Откуда взялся здесь? – Мужчины, было видно настроены серьёзно.
А что им ответить? Александр не знал, только сейчас очнувшись он начал анализировать своё состояние и делать не утешительные выводы. Зубы начали выдавать дробь, промёрз после ведра колодезной воды мужчина основательно.
– Незнаю…– Лицо тут же взорвалось болью, мужчина в форме, что стоял рядом не церемонился и ударил его кулаком в лицо.
Голова мотнулась назад.
– Неправильный ответ. – Он обошёл мужчину со спины и только сейчас понял, что у привязанного голова разбита и в засохшей крови. Он цыкнул зубом.
– Я правда не знаю, последнее, что помню, как очнулся, а рядом две женщины и всё. – Александр понимал, что врать и юлить в его довольно странной ситуации будет верхом глупости.
Мужчина стоявший сзади оглядывал странную ткань из которой была одежда пришельца.
Он размышлял, как поступить с этим потеряшкой? На переселенца или ссыльного он похож мало, вон какой жилистый. Мышцы хорошие, может военный? Да только откуда ему в лесу взяться. И что скажут наверху, если он заявится к ним с докладом о том, что проявился неучтённый гражданин в лесу?
Нет такие проблемы ни кому не нужны. А судя по травме скорее всего и концы скоро отдаст. Пристрелить его и дело с концом? Но откуда же он взялся? Да и одежда странная. Если он правильно понял, кто-то очень хотел чтоб этот мужик помер.
– Память отшибло? – Сделал вывод комиссар – Как зовут то тебя помнишь?
Двое других мужчин в допросе не принимали участия и соблюдали тишину, но отслеживали поведение мужчины, ложь могло выдать любая мелочь, хотя мужчина был не многословен, с другой стороны было видно, что каждое слово даётся ему с трудом.
– Не помню, вообще ничего не помню. – Александр успокоился судя по их лицам, бить его точно не будут. Видимо сыграло любопытство, откуда он такой красивый нарисовался.
– Мужики, в лазарет его. Выживет, на лесосплав пойдёт, ну а сдохнет, значит сдохнет…
Его отвязали от стула и вывели из рубленой избы. Провели через двор в барак, где в ряд стояли старые железные койки.
Помещение заполнял душный запах крови, гноя и хлорки. Было занято лишь три кровати. Двое пациентов либо спали, либо находились в отключке. Третий глухо стонал прижимая к груди забинтованную и кровящую культю.
– Степанида Михайловна, принимай пополнение! – Громко рявкнул мужчина.
Из-за маленькой покосившейся дверки вышла довольно миловидная белокурая девушка. На ней был застиранный, в пятнах крови халат. Она имела очень усталый, даже измождённый вид. Почти чёрные круги под глазами, говорили о хронической усталости и постоянном недосыпе.
– Мы вот тебе постояльца нового привели! – И улыбнулся, было видно что комиссар питает к девушке явную симпатию, а вот она явно не пылает взаимностью.
– Ну и на кой он мне сдался, вроде живой и ходит, вот и пускай идёт. Я здесь одна, хотите чтоб лазарет мог принимать каждого, здесь должна быть хотя бы смена! – Рявкнула девушка.
Александр же боролся со слабостью и головной болью из последних сил. В какой-то момент глаза его закатились и он с грохотом повалился на грязный деревянный пол.
Мужчина в форме улыбнулся.
– Теперь больной лежачий и кроме тебя позаботиться о нём не кому! – Он специально не писал о нехватке мед персонала. Надеясь сломить непокорную девицу, еще немного и она точно сдастся.
– Сечас кровать застелю, поможешь его переложить! – Она сдунула белокурый локон со лба.
Чуть позже уже когда осматривала мужчину, девушка удивилась, как же это он сам дошёл то до барака, который то лазаретом назвать было стыдно.
Красивый мужчина, холёный не такой, как эти все, она бережно промывала светлые волосы на затылке. Крепко же его по голове приложили, видать убить хотели, кожа на затылке была рассечена до кости.
Надо же блондин, как она сама. Это редкость. Потому и смотрела на мужчину с непонятной ей самой нежностью. Лишь бы инфекция не попала, в волосах она нашла несколько хвойных иголочек.
Она долгое время старалась беречь белые полотнища их было не так и много и использованные часто преходилось перестирывать и вываривать.
Ей было жалко новых бинтов, но она продолжала наматывать белый шлем на разбитую голову.
Ну теперь точно спать, хоть пару часиков, она так устала.