– Буээ…– молодой следователь, при форме, склонившись над кустом, самозабвенно блевал. Сливаясь цветом лица с цветом уже помаленьку увядающей листвы.
Кинологи неуверенно разводили руками обеспокоенно оглядывая собак, которые чихали и упав на брюхо тёрли носы лапами.
Видимо только благодаря голодной псине и смогли найти останки, завёрнутые в непонятную шкуру.
Мышцы умелой рукой были отделены от костей. Остались лишь небольшие куски плоти в местах, где сухожилия крепились к телу. Было очевидно, что работал умелый мясник И только голова была отделена от тела и нетронута. Чуть позже стало понятно, что шкура с остатками жира и мяса, не что иное, как человеческая кожа. Вероятнее всего она принадлежала убитому.
Было большим чудом, что животные не растащили останки полностью.
Сказалась близость к человеческому жилью и то, что сотворивший это скорее всего присыпал место, какой-то смесью. Иначе отбитое обоняние поисковых собак не объяснить.
Приехавшая сюда оперативная группа была не готова к тому, что найдут в прилеске, недалеко от монастыря.
Голову уже основательно подточили насекомые, потому с опознанием будут проблемы.
Когда больше нечего было из себя исторгать, молодой мужчина принял вертикальное положение. Его всё ещё мутило от увиденного. Судмедэксперт что-то шипел выразительно поглядывая, то на Николая, то на его обед, оставленный в нескольких метрах от трупа.
Мужчине же было стыдно, работа предполагает выдержку, но с такими трупами он ещё не встречался. А ему теперь нужно найти того, кто эту тушку освежевал и разделал.
Взгляд упал на хмурого мужчину с повязкой на глазу. Он стоял в балахонистой объёмной кофте, глубоко спрятавшись под капюшон.
Мужчина напросился вместе с группой, предложив помощь, но ничего существенного он, конечно, не делал.
Было видно, как он привычно осматривает место, не заходя за огороженный приделы. Тоже полицейский? Или военный? Выправка есть. Молодой мужчина строил догадки насчет загадочного послушника, стараясь отвлечься от увиденного.
– Здравствуйте. – Николай хотел казаться дружелюбным, ну не спроста он сюда напросился, имеет, какое-то отношение к трупу? – представьтесь, пожалуйста.
– Послушник Александр, я так понимаю, нашли тело и судя по свежей зеленце вашего лица, там всё очень интересно. – Мужчина скинул капюшон, что затемнял его лицо.
Следователь ощерился, неприятно, неправильно себя ведёт этот чужак, поставить на место? Работа, сначала работа! Мужчина выдохнул, за одно принимая для себя решение стоит ли мужчине что-то говорить, а и вовсе пусть катится подальше. Его пугающая аура вызывала странные мурашки на спине, страх? Он его боялся? Интуиция благим матом голосила о том, что от человека держаться чем дальше, тем лучше…
– Дайте угадаю, там голые кости? Хотя нет, что-то ещё, внутренности? Или голова? – Александр ухмыльнулся, видя сильнее побледневшее лицо мужчины. Сам понимал, что ведёт себя, как мальчишка, подтрунивая, над считай ещё молодым следаком. Сколько ему? Не больше тридцати, а смотри, какой впечатлительный.
Послушник и сам не понял, как его охватил азарт.
Тот самый, который помогал раскрывать даже самые сложные дела. Найти след и найти, размотать этот клубок, чтоб выйти победителем.
Мужчина стряхнул с себя наваждение.
– Это я нашёл кость. – Он постарался сделать своё лицо настолько миролюбивым, насколько это возможно в данной ситуации. – Большую берцовую, именно её вам передал Отец Митрий. – Он поднял перевязанную уже чистыми бинтами в монастыре руку, которая всё ещё сочилась алым. – В честном бою отбил у собаки. И судя по тому, что я увидел, мясо от кости отделяла явно не собака… – Он посмотрел на Николая, приступ тошноты того всё ещё держал в напряжении.
– А как вы поняли, что кость человеческая? – Не унимался молодой следователь, так бесит этот покровительственный тон.
– Так мы, друг мой, можно сказать коллеги. Только я давно в отставке. – Александру не хотелось афишировать себя так далеко от малой родины. Представляться чужой фамилией, ну совсем ерунда, но и наседать не стоит, если он его пробивать начнёт. То вполне себе может, аукнутся, пропажа, сразу двух молодых людей. А учитывая с какой напряжённой мордой рыскал по городу Сашкин коллега, там и погоны летят и головы.
Пистолет он, конечно, прикопал вместе с трупом Вики, прямо под идолом, куда эта дурища приносила свои кровавые жертвы.
Сашка же, обратился нечистью, а как забрал, что, по-справедливости полагалось, обратился прахом. Его точно никто не найдёт.
Перед отъездом к нему и Палыч заглядывал, думал, что внука от правосудия укрываю. Не стоит мне в эту историю лезть. Помог и ладно.
– Вам стоит в монастыре поспрашивать. Сейчас осень. Полярная зима, не шутка и бомжи со всего ищут пристанища. Деревни и посёлки здесь чуть дальше и каждый там друг друга знает. Если недостача среди населения, вы б по любому уже предположительно знали, кого тут ищете. Значит не местный житель. Точно, трудников надо пересчитать. – Прямо намекнул мужчине Александр.
Это не поселковый участковый, с района мальчишка приехал.
А трудников по осени и правда никто не считает. Все понимают, в краю вечной мерзлоты, не стоит оставаться на улице. А монастырю всегда нужны рабочие руки и чем больше ртов накормить и одеть надо, тем больше их требуется.
Получается из монастыря утащить кого-то и разделать на мясо, дело плёвое. А что, если это не в первый раз?
Вот что странно, мясо сняли, а кости голые закопали, логичнее их было раздробить. А закапывать в паре ста километров от северного полярного круга, такая себе идея, верхний слой почвы, на метр, ну может на два вглубь и глыба льда, которая не тает даже летом.
Почему здесь? Убийца был уверен, что не найдут? Или разделал труп неподалёку, одно дело тащить пакет с мясом, другое целого человека.
Место разделки должно быть залито кровищей, надо искать там, там точно будут следы, здесь крови точно не было.
Николай смотрел на странного мужчину, который явно о чём-то задумался, но о чём?
– Трудника, по любому, выманили бутылкой. В монастыре это табу, потому он с удовольствием пошёл в лес. Ты же обратил внимание, что крови здесь, даже сильно засохшей нет. Место убийства не здесь и там следы точно остались.
– И как нам его искать? – Николай аж покраснел, посмотри те ка на него какой догадливый, бесит, что он сам об этом даже не думал. Он махнул в сторону двух кинологов, к ногам которых виновато ластились две овчарки и отчаянно чихали. Двое судмедэкспертов лазили, как жуки по поляне, пытаясь найти хоть, какую-то зацепку, но видимо безрезультатно.
Ну-да, что с них взять, делают, что могут, а я, пожалуй, следующей ночью сам пройдусь, я уверен место убийства неподалёку…
–Ладно, я тогда вам и мешать не буду, всё же я теперь послушник и послушание моё не выполнено, не хорошо… – Мужчина накинул свой капюшон и побрёл в сторону откуда был слышен колокольный звон, призывающий на вечерний молебен.
–И что это было? – Николай почесал голову и чихнул, почесал шею, понимая. Что зуд распространяется на всё тело. Вдохнул, раз другой, глубже. Воздуха не хватало. Спустя, пару мгновений, опера обратили внимание, что следователь заваливается на бок.
И только спустя пять минут, один из судмедэкспертов понял. Гортань отекает, анафилактический шок и счёт на секунды.
Аллергия. Они сами с района добирались сутки, в ближайшем посёлке скорой помощи нет и до монастыря парня надо нести на руках, пока сооружали носилки молодой следователь скончался от анафилактического шока и отёка что перекрыл дыхательные пути.
К монастырю опергруппа вернулась за полночь, утром они уехали всем составом, увозя один мешок с останками, а второй с трупом следователя.