Львовская область. Старый Самбор. Август 2015 года.
«Я, вступаючи до громадянства України, клянусь щиро любити свою Вітчизну, захищати її суспільні та політичні інтереси, докладати усіх зусиль, щоб моя країна розвивалась і міцніла, щоб повага до неї в усьому світі зростала, щоб авторитет України невпинно збільшувався. Я обіцяю виконувати всі свої обов’язки громадянина, чесно сплачувати податки…»
Несмотря на праздничное убранство собора и великолепную акустику, что-то в этой церемонии мне казалось искусственным. И даже не то, что все эти застрявшие в стране нелегалы из Индии, Бангладеш и Афганистана старательно читали вслух Клятву Гражданина. Некоторые из них были нарочито одеты в вышитые сорочки, подчеркивая свое уважение к стране, из-за очевидной безвыходности ситуации принимавшей их в свои граждане. Тут и церковная громада запела псалмы. И батюшка в праздничном одеянии забубнил что-то баритоном. И чиновник Львовской обладминистрации вышел вперед со своей секретаршей, державшей в руке пачку новеньких паспортов.
– Ахмед Захир Шах, – прочитал из первого взятого у секретарши паспорта чиновник. И провел взглядом по всем Ахмедам, выстроившимся в длинную шеренгу.
Вручение паспортов напомнило мне вручение аттестатов зрелости в советской школе.
– Мыкола! – окликнул я негромко вице-премьера, уговорившего меня прилететь на эту церемонию.
– Слухаю, пане президент!
– Кто слова писал?
– Співак наш, Василь Казанський. Народний артист України.
– А тебе не кажется, что у нас многие занимаются не своим делом? Почему певец должен писать текст государственной клятвы?
– Бо він справжній патріот і дуже хотів внести свій вклад…
– Погоди, Мыкола, патриот – это профессия?
– Ні.
– Призвание?
– Ні. Це стан душі, це коли людина вболіва.
– Хватит! Чтоб этот текст сегодня звучал в первый и последний раз! Понял? Или пиши сам, или найди патриота среди писателей!
Вице-премьер тяжело вздохнул, но остался стоять рядом. А я перевел взгляд на горящие букеты тоненьких свечек. Запах воска приятно ласкал ноздри. Церковное пение вознеслось под купол храма и оттуда опускалось невесомым золотым дождем.
Я снова обернулся к вице-премьеру.
– А архиепископ не был против того, чтобы выдавать в храме паспорта иноверцам?
– Вони прийняли крещення, це ж була одна з умов українського громадянства.
– А какие там еще были условия?
– Складання іспитів з української мови і написання українською своєї біографії.
– А кто подписывал этот указ?
– Ви! Я відправляв його до вас, а мені вже повернули з підписом.
– Передашь мне его почитать! Один из нас в момент его подписания был болен.
– Це ж ви, – искренне вырвалось у вице-премьера. – Ви ж хворіли.
А чиновник продолжал вызывать к себе самых новых украинцев. Они подходили, смиренно склонив голову. Как положено в церкви. Брали паспорта и возвращались в строй.
«Нашего полку прибыло», – подумал я и вздохнул.
И ощутил внутри некоторое неудобство. Словно сердцу моему стало в груди тесновато.
Уже выходя на улицу, заметил хищные объективы трех кинокамер. Все главные каналы страны сегодня же вечером дадут это в эфир! Чем это грозит?
Свежий, подогретый уставшим летним солнцем воздух дотронулся до моего лица нежно, по-женски. Мне на самом деле совершенно не хотелось думать об этой церемонии, о ее трансляции на Первом Национальном и о реакции, которая наверняка не заставит себя ждать. Украинский православный Ахмед Захир Шах – над этим в лучшем случае беззлобно посмеются. Хуже будет, если этот указ вынырнет в какой-нибудь газетенке как выстрел стартового пистолета. Стрелять-то наверняка будут по мне!..