День не задался с самого утра. Я проспала, поэтому не успела сходить в душ и едва успела на автобус. Половину ночи я ворочалась с бока на бок, думая о нашей с Оливером ссоре. На первый урок я пришла на математику, хотя по расписанию стоял английский.
Несколько раз сверяюсь с расписанием в телефоне, прежде чем вытащить из локера учебник по биологии. Он вываливается из рук словно сам собой и падает прямо мне на ногу, углом задевая большой палец. Острая боль пронзает ногу до самого бедра, и, зашипев, я подпрыгиваю. Меня чуть заносит в сторону и я врезаюсь плечом в соседний локер.
– Черт!
– И тебе доброе утро, солнышко, – беззаботно бросает Джейк, останавливаясь в паре локеров от меня.
Согнув ногу в колене, я сжимаю челюсть и жду пару долгих секунд, когда боль немного поутихнет. Как только становится чуть легче, делаю шаг и, нагнувшись, поднимаю учебник. Не успеваю до конца выпрямиться, как врезаюсь затылком в раскрытую дверцу.
Да чтоб меня!
Присев на корточки, я потираю горящий затылок.
Металлический грохот явно привлек внимание Джейка, потому что он хоть и не смотрит на меня, но стоит, замерев, и держит пальцы на замке, но так и не набирает код.
– Даже не знаю, что мне делать: спросить в порядке ли ты или рассмеяться?
– Можешь просто пойти к черту.
– Люблю, когда ты нежничаешь со мной, Рамирес. – Он набирает код и открывает дверцу.
Сжав учебник, я осторожно выпрямляюсь и вижу, как по коридору, держась за руки, идут Констанс и Оливер. Ну разумеется, это день не мог стать еще лучше.
Мои ладони потеют от волнения, потому что я не знаю, как вести себя после вчерашней ссоры.
– Идешь вечером в скейт-парк? – спрашивает Олли Джейка, а заодно кивает мне в молчаливом приветствии, и я делаю то же самое в ответ.
– С радостью, если бы не репетиция. Ты же в курсе, что нам нужен солист?
– Я предложила Оливеру поснимать вас в парке, нарезки можно будет вставить в клип, – отвечает Констанс. – Да и вообще соцсети группы нужно обновлять чаще, вы постоянно должны поддерживать связь с подписчиками.
Захлопнув локер, Джейк складывает руки на груди и прислоняется плечом к дверце. Уголок его губ приподнимается в ухмылке.
– Я так понимаю, у нас новый смм-менеджер?
– Констанс понимает, как нужно вести соцсети, какой контент выкладывать и под каким ракурсом лучше снимать. Думаю, парни будут не против, если она станет частью нашей команды. Конечно, нужно обговорить это всем вместе.
– Для начала переговори с Рэмом. Ты его знаешь, пока вы не уладите вчерашний конфликт, он и слушать не станет.
– Как раз собирался поговорить с ним после уроков.
Олли и Констанс уходят, а я даже не знаю от чего мне обиднее больше: от того, что он не сказал мне ни слова или от того, что меня не позвали в скейт-парк.
Я провожаю Оливера взглядом до тех пор, пока не раздается голос Джейка:
– Проблемы в раю?
Сжав лямку рюкзака, я раздумываю, что ответить. Хочется съязвить и сказать, чтобы не лез не в свое дело, но меня мучает один вопрос:
– Почему, если вы с парнями против Констанс, то Олли с вами разговаривает, а со мной нет?
– Потому что мы сказали это лишь один раз, когда он спросил, что мы об этом думаем. А ты наверняка не можешь не поднимать эту тему при разговоре с ним. И будешь делать это снова и снова, потому что любишь его.
– Вот именно, я люблю и забочусь о своем друге, поэтому мне сложно молчать.
Эти слова заставляют Джейка усмехнуться.
– Да брось, Микаэла.
– Что смешного я сказала?
– Мне правда нужно пояснять?
– Сам же говорил, что вопросы задают для того, чтобы получить ответ.
Закусив колечко в губе, он склоняет голову на бок и постукивает тетрадью по бедру, словно раздумывает ответить мне или промолчать.
– Наверняка очень больно врать и притворяться заботливой подругой, сидя во френдзоне с разбитым сердцем и умирая от ревности, м?
Он разворачивается и уходит вперед по коридору, оставив меня в ступоре.
Нет, нет, нет и еще раз нет.
Только этого мне не хватало.
Я не хочу, чтобы Джейк Элфорд ходил по этой земле с полной уверенностью в том, что я безответно влюбленный аутсайдер из френдзоны. Одно дело, когда он держал свои мысли при себе или кидал намеки. Но чтобы вот так прямо и уверенно, посреди дня прямо в коридоре полном людей… Знаю, что сама спросила, но… А если кто-то услышал? Если Джейк вдруг случайно или назло ляпнет это где-нибудь еще, то мне конец. А вдруг он уже сказал кому-то?
Если Олли спросит об этом, глядя мне в глаза, то не уверена, что смогу соврать, точно так же как и не уверена в том, что осмелюсь сказать правду. После того как он сошелся с Констанс даже после измены и написал ей чертову дюжину песен, я понятия не имею, что мне делать. Только знаю, что не могу потерять Олли, а именно это и произойдет, если все вскроется.
Мне тяжело дышать от одной лишь мысли об этом.
Олли не умеет врать, он честен с близкими, поэтому если правда выйдет наружу, он не сможет скрыть мои чувства от Констанс, а это значит, что выпускной класс превратится для меня в настоящий ад.
Недолго думая, я несусь вперед и догоняю Элфорда. У него длинные ноги и один его шаг – два моих. Поэтому я семеню рядом со вскинутой головой, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Не знаю, что ты там себе придумал…
Джейк резко останавливается. Повернувшись, он заглядывает в мои глаза, и все аргументы, которые я собиралась выдать, застревают во внезапно одеревеневшем горле.
– Я уверен, у тебя уйма интересных вещей, которые ты хочешь сказать, но я опаздываю на урок. – Протянув руку, Элфорд похлопывает меня по плечу. – Просто смирись, малыш. Разбитые сердца в моде.
Подмигнув, он сворачивает и заходит в кабинет.
В животе разливается холод. Оглянув опустевший коридор, я судорожно пытаюсь понять, что делать дальше.
Мама забирает меня после уроков на машине, и мы едем в восточный район Уэст-Мемфиса, чтобы убраться в доме после студенческой вечеринки. Или после корпоратива в аду, потому что по-другому это сложно назвать. На полу повсюду липкие пятна, окурки валяются везде, даже в недоеденной пицце. Бутылок и стаканов так много, что мне страшно представить, сколько же человек вчера было в этом доме.
Мы быстро переносим из машины в дом водопылесос, моющие средства и тряпки. Пока я шустро бросаю стаканы в пакет, мама идет в туалет и, громко ахнув, захлопывает дверь.
– Туда не заходи, – просит она, прикрыв веки. – Я сама уберу. Там все двенадцать баллов.
Мы всегда ставим грязи в доме оценки по десятибалльной системе, и если мама говорит, что там все двенадцать, то проще опечатать эту комнату и ни за что не заходить.
Подтянув перчатки, я наклоняюсь, чтобы подхватить закатившийся под журнальный столик стакан, а под ним нахожу использованный презерватив и, поморщив нос, быстро бросаю его в пакет.
– Когда я стану студенткой, – говорю я, – то буду отрываться так же.
– Тогда ты не доживешь и до выпуска. Кстати, о том, что будет до него, как дела с Оливером?
– Мы в небольшой ссоре.
– Знаешь, что я делала в твоем возрасте, когда парни в очередной раз расстраивали меня? Устраивала девичник. Может, пригласишь пару подруг к нам в гости? Для ночевки тесновато, но я могу оставить трейлер в вашем распоряжении до позднего вечера.
Замерев на мгновение, я отмахиваюсь.
– Это выпускной класс, все с первого дня завалены дополнительными занятиями перед поступлением, так что как-нибудь в другой раз.
К моему удивлению, мама с легкостью отступает от этой темы. А может бардак в доме не позволяет ей сосредоточиться, не знаю. Из года в год я вру ей о своей жизни в школе, рассказываю о том, что у меня есть несколько подруг. Не хочу, чтобы мама расстраивалась и думала, что я чувствую себя одинокой. Это не так.
Самое легкое в уборке – собрать крупный мусор, тяжелее всего бороться с засохшей липкой газировкой и пятнами от жирной еды. Пока мама моет окна и протирает пыль, я тщательно пылесошу каждый угол дома, а заодно пытаюсь придумать, что делать с Джейком.
Собирается ли он рассказать все Олли? А если нет, то зачем вообще говорить мне то, что сказал сегодня в коридоре? И почему сейчас? Легче нанять киллера и убить этого парня, чем искать логику в его поступках.
К счастью, я знаю то, чего Джейк Элфорд наверняка стыдится. Его детство. Еще ни разу не слышала, чтобы он говорил о том, где родился и рос.
С того момента, как Долли съехалась с Сэмом, у Джейка Элфорда появилось детство. Настоящее. С новой одеждой, игровой приставкой, конструкторами, комиксами и походами в кондитерскую в любой момент, а не раз в месяц, когда мама получает жалкие гроши на ненавистной работе.
Большинство ребят в школе не помнят или не знают о том, что трейлер-парк был его домом. С переходом из младшей школы в среднюю и с последующим образованием группы все будто забыли об этом, а к моменту перехода в старшую школу уже никто и не знал этого факта. Даже не уверена, что парни из «Норд» в курсе. И я никогда не рассказывала Олли о том, что мы с Джейком дружили, он лишь знает, что наши мамы общаются.
Конечно, Элфорд уже настолько популярен в школе, что вряд ли это нанесет какой-то вред его репутации, максимум пара шуток от друзей. Но если он не хочет, чтобы по школе разошлись его детские фотографии из трейлер-парка, то он не станет говорить Оливеру то, что может разрушить нашу дружбу. Я не могу потерять лучшего друга. Не уверена, что смогу перенести подобное во второй раз.
Мне нужно поговорить с Джейком, причем незамедлительно.
***
На обратном пути прошу маму высадить меня у скейт-парка. Я впервые нахожусь здесь без скейта, поэтому мне кажется, что дорога вдоль площадок к «чаше» занимает целую вечность.
А еще впервые за долгое время все мои мысли занимает Джейк Элфорд. Я не смогу заснуть, пока не поговорю с ним, и если нужно, буду умолять его о том, чтобы он молчал. Он мне должен хотя бы за мое многолетнее молчание.
На улице уже стемнело, народу в парке не так много. Люблю приходить сюда кататься по вечерам, когда свободны не только площадки, но и аллеи, освещенные яркими фонарями. С разных сторон доносится звук скользящих колес и ударов досок о рампы – мой любимый звук. После голоса Оливера, разумеется.
Подходя ближе к бетонной чаше, я замедляю шаг. На газоне сидит компания девчонок, среди которых я замечаю светлую макушку Пайпер, а это значит, что Джейк точно где-то поблизости.
Я останавливаюсь у бетонного бортика чаши, плавные изгибы уходят в глубь, напоминая пустой бассейн. Внизу в самом центре стоит Констанс, сжимая в руках телефон, она снимает Рэма, который взметает на доске со скоростью пули и, придерживая скейт за нос, упирается одной рукой в бортик рампы; замерев на мгновение в стойке на руке, он снова скользит ко дну. Остальные ребята полосуют чашу изнутри, проезжая совсем близко друг от друга.
– Тряпка, какого черта ты здесь забыла? – выкрикивает Пайпер. – Отойди, не дай бог попадешь в кадр и испортишь вид.
– Я ненадолго, просто пришла к твоему парню. Бывшему.
Улыбка сползает с губ Пайпер, и я чувствую себя чуть лучше.
Остановившись неподалеку от Констанс, Олли смотрит на меня с недопониманием, словно я ему мерещусь и все, что я говорю – откровенный бред. Хотя в каком-то смысле так и есть. Чтобы я сама пришла для того, чтобы поговорить именно с Джейком Элфордом – что-то за гранью разумного.
– Ты правда ко мне, Рамирес? – спрашивает Джейк, проносясь мимо.
– Да. – Обняв себя за талию, кошусь в сторону Пайпер. – Сильно соскучилась, знаешь ли.
Джейк делает еще один круг, разгоняется, взметает по стенке чаши и плавно приземляется на бортик. Смахнув со лба взмокшие волосы, он вскидывает брови в немом вопросе.
– Отойдем? – прошу я, попятившись в сторону.
Пожав плечами, он идет следом.
Я останавливаюсь только тогда, когда убеждаюсь в том, что нас точно никто не услышит. Джейк встает напротив. Какое-то время я смотрю на логотип «The Killers» на его футболке, а затем, набравшись смелости, наконец-то поднимаю подбородок.
В карих глазах Элфорда отражаются блики фонарей, а еще в них горит заинтересованность, пока я стою и без остановки открываю и закрываю рот, потому что не знаю, как начать этот чертов разговор.
– Еще немного этого неловкого молчания, – медленно произносит он, – и я начну думать, что ты хочешь пригласить меня на выпускной.
– Только если он закончится как в фильме «Кэрри».
Рассмеявшись, Джейк складывает руки на груди.
– В чем дело, Рамирес?
– Насчет того, о чем ты сказал сегодня в коридоре… Прошу, не говори ничего Оливеру.
– О чем?
Я ненавижу этого парня.
– Ты знаешь.
– Нет.
– Прошу, Джейк, хватит издеваться. – Прикрыв веки, я потираю лоб. – Ты должен пообещать, что ничего ему не скажешь.
– Должен?
Открываю глаза и внимательно всматриваюсь в его лицо. В детстве я всегда могла понять, о чем Джейк думает, лишь взглянув на него. Сейчас все изменилось. Тонкий шрам, рассекающий его бровь, напоминает мне о том мальчике, который, не задумываясь, бросился вперед, чтобы уберечь меня от летящих осколков.
Затем наступило лето, он переехал; из-за занятости родителей мы не могли видеться часто. А осенью, когда мы перешли из младшей школы в среднюю, Джейк вдруг стал избегать меня, скрывал от всех, что жил в трейлер-парке. Он стыдился своего прошлого, а значит и меня, поэтому и вычеркнул из своей жизни. Мне больно от этого до сих пор, потому что когда-то Джейк был моим самым близким человеком.
И даже несмотря на наши нередкие словесные перепалки, он никогда не оскорблял меня, не унижал меня или мою маму. И не могу не признать, что за все то время, что за мной тащится данное Констанс прозвище, Джейк ни разу не назвал меня «Тряпкой», не падал так низко. Он лишь зачем-то поддевает меня, словно не может вести себя иначе, и я делаю то же самое в ответ.
– Никак не могу понять, – шепчу я, – в какой момент я потеряла тебя?
Раскрыв губы, Элфорд не скрывает удивления, хотя абсолютно точно понял о чем я хотя бы потому, что не съязвил в ответ.
– Не хочу прибегать к этому, но я кое-что знаю о твоем прошлом. У меня остались фото и много, а если это нисколько не смущает тебя, то я попрошу у Долли снимки из твоего младенчества, где ты абсолютно голый. Так что если начнешь рушить мою жизнь, то я начну рушить твою в ответ, Джейк.
– Начнешь рушить мою жизнь при помощи фото из младенчества? Господи, только не это. – Прикусив губу, он перекатывается с пятки на носок и, кажется, изо всех сил пытается не рассмеяться. – Знаешь, думаю тебе стоило немного поработать над угрозами перед тем, как начать этот разговор.
Черт, не могу не согласиться. В голове все звучало жестче и весомее. Но меня бы лично напугала угроза с голыми фото, пусть даже из детства.
– Ладно. Еще у меня есть история про твое имя. С деталями наверняка не знакомы даже парни из группы, я права?
Сжав челюсть, Джейк молчит какое-то время, а затем неожиданно выдает смешок.
– Ты очаровательна в шантаже, Микаэла.
– Я не шучу.
– Знаю. Но мне нечего бояться, потому что я и без того не собирался ничего рассказывать Оливеру.
Я с облегчением выдыхаю, и все напряженные мышцы в теле постепенно расслабляются.
– Точно?
– Что за зануда? Я ведь только что ответил.
– Тогда не бросай больше эти дурацкие намеки.
– Этого пообещать не могу.
– Джейк?
Я поворачиваю голову на голос Пайпер.
– Тебя зовет Констанс, хочет снять еще пару дублей. Идем.
– Я разговариваю.
Сцепив ладони в замок, Пайпер остается молча стоять неподалеку от нас. Светлые волосы убраны в высокий хвост, край теннисной юбки колышется на ветру, обнажая ее подтянутые загорелые ноги. Губы плотно сжаты, словно Пайпер едва сдерживается, чтобы не выругаться – капитан группы поддержки ненавидит, когда ее заставляют ждать.
– Это приватный разговор, – поясняет Джейк и кивает в сторону, молча прося бывшую уйти.
Вздрогнув, Пайпер замирает на несколько долгих секунд, а затем вздергивает подбородок и, хмыкнув, уходит. На ходу она сжимает кулаки и оборачивается, послав мне настолько злобный взгляд, что становится не по себе.
– Интересно, – задумчиво произношу я, – завтра в школе она выстрелит мне в голову или ударит ножом в живот?
– Скорее, съест заживо, не зря же она капитан «Пираний».
– Мало мне ссор со всеми подряд, не хватало только войны с чирлидершами.
Спрятав ладони в передние карманы джинсов, Джейк пожимает плечами, словно спрашивая: «Я могу идти, или ты еще не закончила?».
– Я точно могу рассчитывать на твое молчание?
Закатив глаза, он цокает языком.
– Сколько еще планируется одинаковых вопросов? У меня мало времени.
– Поняла. – Хлопнув ладонями по бедрам, я пячусь. – У меня все. И спасибо. Хотя нет, подожди, я хотела извиниться за то, что ляпнула тогда на уроке. Я не должна была, это мерзко. Мне правда очень и очень жаль.
– Боже, – Джейк прикладывает ладонь к груди, – хорошо, что ты извинилась, а то я все места себе не находил, переживал.
Его голос сочится сарказмом, и я начинаю раздражаться по новой. Нужно уходить, пока я снова не сказала что-нибудь, о чем пожалею.
– Микаэла, – зовет он, как только я разворачиваюсь. – Ты правда думала, что напугаешь меня тем, что расскажешь всем, где я вырос и что значит мое имя? Я уже давно не тот глупый мальчик, который стыдился бедности.
– Разве?
В ответ он молчит, мой вопрос лишь заставляет его с усмешкой качнуть головой.