Джейк уезжает только после того, как я закрываю за собой дверь в трейлер. Мама сидит на кухне и по совместительству гостиной, внимательно глядя в экран телевизора, где показывают ее любимую мыльную оперу. Заметив меня, она отодвигает от себя тарелку с недоеденной лазаньей и встревоженно вглядывается в мое лицо.
– Что случилось, Микки?
Мое желание расплакаться достигает пика, поэтому выдавив короткое «Оливер сошелся с Констанс», я накрываю лицо ладонями и громко всхлипываю.
– Ох, родная. – Слышу, как со скрипом отодвигается стул. Мама крепко обнимает меня, от нее пахнет антисептиком и моющим средством с лимоном. Вздрогнув в маминых руках, я обнимаю ее в ответ, и мне действительно становится чуть легче.
– Я собиралась сказать ему сегодня кое-что важное, – бормочу я, прижавшись губами к ее плечу. – Хорошо, что не успела, только опозорилась бы.
– В искренних чувствах нет ничего плохого, Микки.
– Знаю, но какой в этом толк, если эти чувства ему не нужны? – Шмыгнув носом, отстраняюсь и, утерев слезы, выдаю натянутую улыбку. – Лазанья еще осталась?
– Долли приготовила столько, что мы сможем угостить весь трейлер-парк. Я уже позвонила ей, чтобы поблагодарить.
– Немного поедим, и я отнесу остальное Рут, дети будут рады.
Жирная и вкусная лазанья не поднимает настроение так, как мне того хотелось бы. Когда я возвращаюсь в комнату, то руки сами тянутся к альбому, но я тут же захлопываю папку. Не хочу позволять себе сегодня рисовать очередной портрет Оливера, я все равно занималась этим все лето. Хотя должна признаться, что мне до боли в груди хочется нарисовать Олли таким, каким я видела его сегодня. Повзрослевшим, красивым и смеющимся. До того, как на его шее повисла Констанс.
Моим невысказанным Оливеру чувствам тесно в груди точно так же, как и в этой комнате. Не вставая с односпальной кровати, я могу дотянуться до рабочего стола. Днем естественного света не много, потому что тут лишь одно небольшое прямоугольное окно. Мама купила мне яркую лампу дневного света, чтобы я не портила зрение, пока делаю уроки и рисую.
Мне тут уютно. Конечно, я бы не отказалась от комнаты побольше или даже дома, но я провела здесь всю свою жизнь, поэтому давно привыкла. Снимая трейлер, мы платим только аренду, избегая уплаты налога на недвижимость – это выгодно, когда заработок нестабилен, как в нашем случае. Мама работает в клининговой компании, ее могут вызвать внезапно сразу в три места, а иногда новых заказов нет несколько дней. Она подрабатывает уборщицей в местном боулинг-клубе, и я часто помогаю ей как там, так и с частными выездами на уборку.
Многие относятся к людям, живущим в трейлерных парках, с предубеждением, для таких как мы даже есть официальный термин – «Белый мусор», 1– мама шутит, что это не про нас, ведь мы не белые, а мексиканцы.
Я не стесняюсь места, где живу. Дома у нас всегда порядок, потому что мама помешана на чистоте. Арендодатель требует соблюдать порядок во дворе, поэтому на территории всегда подстрижен газон. Здесь, как и везде, есть как хорошие люди, так и плохие. Это что-то вроде общежития, разбившего лагерь в поле. Бывают плохие дни, вроде тех моментов, когда мама забыла закрыть машину, и из бардачка кто-то выгреб всю мелочь. Или приходы ураганов, когда всюду стоит свист и жуткий скрип металлических пластин, которыми обит трейлер. В такие моменты ложишься на пол и просто ждешь смерти. Но перед этим мама обязательно заставляет меня одеться, написать маркером на руке имя и дату рождения, чтобы в случае чего спасатели нашли наши тела не в пижамах и могли опознать личность по данным на руке.
Страшно, когда во время урагана выбивает стекла. Мне было десять лет. Наши с Джейком мамы работали в вечернюю смену в закусочной и оставляли нас с Нэнси. Нэнси было шестнадцать, она часто водила к себе парней и пила пиво, крышку которого могла снять с бутылки прямо зубами. Вечер шел спокойно, Нэнси закрылась со своим парнем в моей комнате, а нам с Джейком сказала тихо поиграть в гостиной. Внезапно поднялся жуткий ветер, стены задрожали. От испуга я выронила из рук карточки от «Монополии» и, подскочив на ноги, застыла посреди гостиной. Я знала, что нужно незамедлительно лечь к стене на пол, как при землетрясении, но от страха не могла пошевелиться.
– Микки, на пол! – крикнул Джейк. Он сказал что-то еще, но его голос потонул в скрипе металла. За окном то и дело мелькали тени пролетающих мимо шезлонгов, веток и оторванных кусков кровли.
Раздался удар и звон стекла. Внезапно Джейк снес меня с ног и повалил на пол. Ветер свистел в ушах, мне было тяжело дышать. Сигнальные сирены все выли и выли. Не знаю, через сколько это закончилось, лишь помню тяжесть тела Джейка, который вдавливал меня в пол и просил накрыть голову руками.
Джейк спас меня и подскочил в тот самый момент, когда от удара выбило стекло. Его бровь рассекло осколком, и рану потом зашивали. Если бы не он, мое лицо сейчас было бы исполосовано шрамами. Нэнси больше не просили присматривать за нами, потому что она была настолько пьяна, что крепко заснула со своим парнем, и оба даже не проснулись от бушующего ветра и грохота.
Как только в Уэст-Мемфисе поднимается сильный ветер, каждый житель города настораживается. И это одна из причин, почему я хочу переехать подальше отсюда.
Но я знаю, что когда уеду, то буду с теплом вспоминать хорошие дни. Соседские барбекю и совместные дни рождения. Пару раз здесь экстренно принимали роды прямо в трейлере, а потом все вместе праздновали, словно это второе рождение младенца Иисуса.
В нашей с Оливером дружбе мне всегда нравилось то, что ему абсолютно наплевать на то, где я живу. В первую очередь он обращает внимание на человека, а не на предубеждения о нем. И если Олли смог найти что-то хорошее в Констанс, то, может, она и правда не такая плохая? Возможно, увидеть в ней положительные стороны мне мешает ослепляющая ревность? А еще злит тот факт, что я не могу поставить Олли перед выбором: я или она. Во-первых, это было бы эгоистично и глупо. Во-вторых, я подозреваю, кого он выберет. И счет не в мою пользу.
Начиная с первого учебного дня я буду вести себя по-другому. Постараюсь не язвить Констанс и попробую разглядеть в ней что-то хорошее. Пока мой план звучит как сценарий комедии в жанре фэнтези.
Телефон пищит, и когда я вижу сообщение от Олли, то остатки моей злости даже слишком быстро испаряются.
Оливер: Прости за то, что не позвонил. Не хотел, чтобы ты узнала о нас именно так.
Следом приходит еще одно:
Оливер:Прошу, скажи, что между нами все в порядке.
Пораздумав некоторое время, я медленно печатаю ответ.
Я:Да, между нами все в порядке. И тебе идет загар.
Оливер:Рад, что все окей. Ты же знаешь, что ты мой самый лучший друг, Мик, и я люблю тебя больше всех на свете.
Я:Знаю. И я люблю тебя, Олли. Отоспись, увидимся в понедельник утром.
Мое «люблю» фальшивое, лживое и мерзкое. Оливер прочтет в нем только дружеский посыл в тот момент, когда я чувствую совсем другое. И это убивает меня раз за разом.
Ближе к ночи я не выдерживаю и решаю начать рисовать его новый портрет.