Не нахожу в себе сил вернуться в школу на оставшиеся занятия, поэтому прошу Олли подвезти меня до дома.
Мама сегодня должна вернуться с работы пораньше, и я решаю сделать большую порцию кукурузных лепешек. Арепы1с сырной начинкой были моим любимым блюдом, которое готовила бабушка. Она умела приготовить сытный ужин всего из пары ингредиентов, я называю это даром, а мама говорит, что бедность и голодный ребенок вынуждают выкручиваться и придумывать разнообразные блюда из минимального набора продуктов. Мне нравится возиться на кухне, и я уверена, что именно любовь к готовке делает еду вкусной – это главный ингредиент.
Мама возвращается как раз к моменту, когда я ставлю на стол блюдо с дымящимися арепами рядом с овощным салатом и томатным соусом, который сделала в блендере.
– Как вкусно пахнет, – говорит она, снимая куртку.
– На вкус еще лучше, – пропеваю я, доставая тарелки. – Как день?
– Миссис Фармер была в хорошем расположении духа и дала на двадцать долларов больше. А еще она сказала, что ее подруга уволила домработницу, и она порекомендовала ей меня, пока они подыскивают новую.
– За что ее уволили?
Не отвечая, мама подходит к раковине, чтобы вымыть руки, ее плечи напряжены, и у меня в животе холодом разливается беспокойство. Сев на стул, я постукиваю вилкой по столу.
– Мам? Пожалуйста, скажи, что ее домработница спала с ее мужем, лишь бы не кра…
– Да, она уволена за кражу серег.
– Домработница латиноамериканка?
Мама не отвечает, но это все равно что положительный ответ.
Дерьмо. Проблема богатых людей в том, что они частенько обвиняют работников, а особенно латиноамериканцев, как мы, в краже дорогих вещей, и так же часто оказывается, что они просто не помнят, куда положили собственные вещи. В лучшем случае тебя оставят без зарплаты, в худшем – вызовут полицию. В последний раз маму обвинили в краже теннисного браслета2и вызвали копов. Пока разбирались, пришла дочка хозяйки, которая призналась, что взяла браслет, чтобы произвести впечатление на подружек. Хозяйка даже не извинилась, да к тому же не заплатила. Ощущение, будто тебя окунули в дерьмо, но ты ничего не можешь с этим поделать и просто радуешься, что все обошлось.
– Ты не должна соглашаться.
– Платят хорошие деньги, Микки. – Вытерев руки о полотенце, мама садится за стол. – Я не буду отказываться. Завтра вечером съезжу к ним и если все пройдет хорошо, у нас будет дополнительный заработок, пока они не найдут домработницу. Тебе придется подменить меня завтра в боулинг-клубе.
– Мне это не нравится, – выдыхаю я, подцепив лепешку. – Не подработка в боулинге, а то, что ты идешь работать к этим людям.
– Мы не знаем, что это за люди, Микки. Возможно, серьги действительно украли.
– Ты сама в это не веришь.
– Мы копим деньги на колледж, помнишь? К тому же в следующем месяце твой день рождения.
– Да, и я отмечу его, поев пиццу с тобой и Олли, а потом мы вместе посмотрим фильм.
– Тебе исполняется восемнадцать, ты не можешь провести свой день рождения с пиццей и фильмом.
– Почему? – Отломив кусок лепешки, макаю в соус и отправляю в рот. – Я праздную так, сколько себя помню и меня все устраивает. Еще позову Рут, если она будет свободна.
Мама смотрит на меня с укором, но я действительно не вижу проблемы. Конечно же, когда-то я мечтала отметить этот день как в шоу «Сладкие шестнадцать» – снять крутой клуб, получить трехъярусный торт с искрящимися свечами-салютами и Порше в подарок, а в конце вечера на сцене бы выступала Рианна. Но даже будь у нас деньги на все это, мне совершенно некого позвать на праздник. В моем списке гостей с тринадцати лет мама, Олли и Рут. Но меня это не расстраивает, в конце концов я провожу этот день как все именинники – с самыми близкими людьми, получаю подарки и внимание, – и мне этого больше, чем достаточно.
– Снимем зал в ресторане, позовешь друзей. Знаю, что ты пытаешься помочь мне сэкономить, но мы и так не отметили твое шестнадцатилетие. В следующем году ты уедешь в колледж, и я, как хорошая мать, обязана устроить праздник своему ребенку.
– В том-то и дело, что в следующем году я поеду учиться в колледж, поэтому хочу провести этот день только с самыми близкими. Большая вечеринка мне ни к чему, я правда не хочу этого, мам.
– Неужели твои подруги в школе не обижаются, что ты не зовешь их на день рождения?
– Нет, сейчас почти никто не празднует дни рождения, это вроде новый тренд.
– Нынешние подростки такие скучные, – говорит мама, опуская лепешку в соус, и я замечаю, как уголки ее губ приподнимаются в улыбке. – Где классические истерики с требованием устроить отвязную вечеринку?
– Никто уже не использует словосочетание «отвязная вечеринка».
– И очень зря, вот мы в школьные годы отрывались отвязно, – она делает акцент на последнем слове. – Каждая вечеринка заканчивалась минимум одним переломом или беременностью.
– Оставлю беременность на выпускной.
– Отличный план.
– Отвязный.
После ужина мое настроение ползет вниз. Я всегда паршиво себя чувствую после лжи маме. Знаю, глупо врать о несуществующих подругах, но лучше так, чем расстраивать ее лишний раз.
Мне необходимо выйти из дома, проветриться, чтобы избавиться от этого чувства стыда и вины.
– Я в скейт-парк, – говорю я, надевая кеды.
– Надень шлем и наколенники, сегодня дождь обещали.
Киваю, но забираю лишь скейт и выхожу за дверь.
Мне нужно немного покататься, сосредоточиться на напряженных мышцах тела, которые расслабятся, как только слезу с доски – так я снимаю напряжение. Вставляю в уши наушники и прячу в карман айпод, который мама подарила мне на шестнадцатилетие. Он старой модели, но работает без сбоев, а еще я заказала на амазоне силиконовый чехол, так что плеер как новенький.
Даже с закрытыми глазами я могу сказать, когда заканчивается территория нашего района – колеса перестают подпрыгивать на трещинах и небольших выбоинах в асфальте, за поворотом выезд на Лэйк-Джордж, там дорога становится гладкой и ехать по ней – сплошное удовольствие.
Когда я заезжаю в парк, над Уэст-Мемфисом сгущаются хмурые тучи, в прохладном воздухе пахнет дождем, но я совсем не боюсь промокнуть. Нужно всего лишь избегать сложных рамп, потому что кататься по ним в дождь, тем более без защитной экипировки – самоубийство. Можно было бы заехать в корпус с крытым скейт-парком, но перед дождем там наверняка полно народу, а мне сейчас хочется уединения. Только я, дорога и голос Оливера в наушниках.
В тот момент, когда голос Олли сменяет Джейк Элфорд, я замечаю вдали настоящего Джейка. Он едет на скейте в сторону выхода и проносится мимо, но уже через пару мгновений равняется со мной.
– Ты вроде ехал в сторону выхода, – бросаю я, вынимая из уха наушник.
– Скоро дождь, не стоит кататься в такую погоду.
– Еще немного и я начну думать, что ты переживаешь за меня, Элфорд.
– Если разобьешь голову и убьешься, то я, конечно, приду на похороны, но буду испытывать чувство вины из-за того, что не предупредил.
– Теперь предупредил, спасибо. И тебя не будет на моих похоронах.
– Почему?
– Зло не может войти в двери церкви, ты сгоришь еще на пороге.
Нервно выдохнув, пытаюсь оторваться от Элфорда, набирая скорость, но он не отстает.
– Хочешь олли?
– Что?
Вместо ответа Джейк проезжает вперед и подпрыгивает вместе с доской, тем самым поясняя, что имел в виду всего лишь трюк под названием «олли». Как только он приземляется, я вижу на его губах ухмылку.
Кретин.
Сворачиваю в сторону площадки и съезжаю в глубокий боул3, в самом центре возвышается вулкан4,и я планирую ездить вокруг него, прячась от Джейка, который явно не собирается отставать.
– Злишься на меня из-за сцены с шнурками? – спрашивает он, наблюдая за мной сверху.
– Я злюсь на тебя по многим причинам, Джейк, – вырывается у меня.
Хмыкнув, он кивает.
В последние дни я вспоминаю прошлое чаще, чем хотелось бы. На протяжении пяти с лишним лет мы с Джейком существовали рядом, но не общались, перебрасываясь лишь колкостями. Но теперь он какого-то черта в списке моих друзей на «Фейсбук», знает о моей влюбленности в Олли и даже поддержал после истории с селфи в его комнате. При всем этом мы совершенно чужие друг другу люди и в то же время нет, учитывая прошлое. У меня мозг от этого взрывается.
– Если будут проблемы с Пайпер после сегодняшнего, то скажи мне, я ее усмирю.
Наматывая круги вокруг вулкана, я переставляю ногу к заднему краю доски, чтобы замедлить ход и взглянуть на Джейка. У меня непроизвольно вырывается смешок.
– Что смешного?
– Весь этот диалог, – я развожу руки в стороны. – С чего вдруг такая перемена в настроении и желание встать на мою сторону? Биполярное расстройство, пранк, спор, эксперимент?
– Ураган в Оклахоме.
Я вздрагиваю от одного лишь упоминания репортажа, который увидела в доме Элфордов. В голову на секунду врывается грохот отрывающейся ветром кровли, и я едва ли не теряю равновесие. Выйдя из оцепенения, чувствую, как на мои щеки приземляются холодные капли мороси, воздух становится прохладнее, и я прячу замерзшие пальцы под рукавами толстовки.
– Страх в твоих глазах, а еще твое лицо изменилось, стало как… Как в детстве.
Джейк съезжает по стенке боула и обводит его колесами по периметру, пока я наматываю круги по центру вокруг вулкана. В голове проносится уйма слов, которые я бы могла сказать Элфорду. Вопросы, претензии, обвинения, но я слишком боюсь наткнуться на стену из глупого сарказма.
– Что бы там ни было, мне не нужно, чтобы меня защищали. Я отлично справляюсь сама.
– Знаю.
– И тем более не нужна твоя защита, я тебе не доверяю.
– Раз уж речь зашла о доверии, то спешу напомнить, что я все еще храню твой маленький секрет. И скажу даже больше, я могу помочь тебе с Оливером, Рамирес. Помочь перевести статус из дружбы в «люблю не могу».
На долю секунды во мне вспыхивает надежда. Джейк лучший друг Олли, а еще он парень, возможно он действительно знает, как помочь мне. А затем я вспоминаю, с кем говорю.
Остановившись, я щурюсь.
– С чего бы тебе помогать мне?
– Потому что на тебя жалко смотреть.
Качнув головой, я отталкиваюсь ногой от земли и, раскатываюсь между двух стенок боула, набирая скорость, чтобы взметнуть вверх и убраться подальше отсюда. Порыв холодного ветра с дождем бьет в лицо, когда я поднимаюсь и упираюсь декой в бортик. Из-за дождя сцепление с землей намного хуже, скейт скользит, и я теряю равновесие.
Доска выпрыгивает из-под ног, и я срываюсь, приземляясь на бок. Не чувствую боли, но вот легкие горят огнем, и я не могу сделать вдох, как бы ни пыталась.
– Черт, – слышится голос Джейка.
Присев рядом, он касается моего плеча.
– Ты как, Рамирес, жива?
В легкие наконец-то пробивается воздух. Как только к мышцам возвращается способность двигаться, я лезу рукой в задний карман джинсов и достаю плеер – цел. Телефон тоже.
– Порядок? – вновь спрашивает Джейк.
Вместо ответа я, тяжело дыша, переворачиваюсь на спину и издаю смешок – представляю, как нелепо выглядела в попытке уйти гордо. Может, Элфорд прав и я действительно жалкая?
Прикрыв веки, я подставляю лицо каплям дождя и жду, когда адреналин уступит место физической боли. Так часто бывает после падения с доски: сначала кажется, что ты в порядке, но спустя пару мгновений тупая боль в теле приходит с опозданием.
Убедившись, что отделалась горящим бедром и локтем, я сажусь с помощью Джейка, придерживающего меня за плечи. Опустив взгляд, шевелю ступнями, чтобы убедиться, что нет вывиха.
– Кеды порвала, – выдыхаю я, глядя на отходящую сбоку подошву. – Черт.
– Это ведь только для катки? – спрашивает он, кивая на мои ноги.
– Да, – вру я. – Плевать, главное, что плеер цел.
Для катания на скейте все выбирают специальную пару обуви, которую ты так или иначе убьешь. У меня всего две пары, которые я использую как в повседневной жизни, так и для катки, но обе выглядят убитыми, будто я схватила их за шнурки и била по асфальту.
– Дождь усиливается. – Джейк поднимается и протягивает руку. – Пойдем, подвезу тебя до дома.
Глупо отказываться от возможности доехать до дома на машине, учитывая то, как быстро дождь набирает обороты. Кивнув, я игнорирую руку Джейка и с кряхтением встаю сама.
– Я заберусь и подхвачу тебя, идет?
Элфорд разгоняется и взметает вверх по рампе, запрыгивая на ее край.
– Давай. – Бросив скейт, он протягивает руку. – Только не на доске, не стоит рисковать. Вернешься к этому, когда научишься кататься.
Простите, когда научусь кататься? Даже слово «ничтожество» звучало бы менее обидно, чем эта фраза. Не нужна мне его помощь, я справлюсь сама. И да, Элфорд прав, сейчас гораздо более безопаснее взбежать по стенке боула и схватиться за протянутую руку, но пусть катится к черту.
Подцепив носком деку, переворачиваю ее и ставлю ногу на скейт.
– Микаэла.
Оттолкнувшись от земли, я раскатываюсь между двух стенок боула туда-обратно, набирая скорость и амплитуду, мне требуется больше времени, чем Джейку, но все же я попадаю на край рампы и оказываюсь в той же ситуации, что пару и минут назад – дека вновь впечаталась в скользкое ребро боула, а я чувствую себя так, будто зависла над краем пропасти и вот-вот упаду.
Дерьмо.
Но в этот раз от падения меня спасают крепкие руки, сомкнувшиеся над моими запястьями. И если Джейк вдруг подумает отпустить меня сейчас, я молниеносно свалюсь на дно боула.
– Держу, – говорит Элфорд, словно прочел мои мысли.
Капли дождя становятся крупнее. Мои дрожащие от напряжения ноги впечатались в доску, и я не могу заставить себя пошевелиться.
– Эй, посмотри на меня, – просит Джейк, сильнее сжав мои руки.
Судорожно выдыхая, я поднимаю подбородок и встречаю его взгляд. Без привычной усмешки и напускного безразличия.
– Я держу тебя, Микаэла, – вновь повторяет он медленным и спокойным тоном. – И не собираюсь отпускать, договорились?
Его слова словно пароль, снимающий блокировку с моих мышц, и я наконец-то беру верх над своим телом. Переношу вес на правую ногу, нос скейта наклоняется вместе со мной и приземляется на плоский бетонный бортик рядом с кедами Джейка. Опустив ногу на землю, второй подтягиваю за собой доску и наконец-то встаю ровно.
– Порядок, Тони Хоук5? – спрашивает Элфорд, продолжая держать меня.
– Да, – тяжело дыша, я отпускаю его руки. – Спасибо.
Мы молча едем к выходу из парка и сворачиваем к парковке. Дождь усиливается, сбоку доносится визг девушки, она бежит рядом с парнем и смеется, держа над головой огромный бомбер, и мое сердце уходит в пятки, когда я вижу, как развеваются красные рукава. Такие бомберы носят игроки Кардиналов, играющих за частную школу «Примроуз» – заклятые враги нашей школы.
Пара останавливается у серебристого внедорожника, и я узнаю в парне Мейсона Шепарда, того самого, к которому когда-то Констанс ушла от Олли.
Заметив Джейка, Мейсон замирает и отдает ключи от машины своей девушке.
– Элфорд! – выкрикивает он, направляясь в нашу сторону.
Джейк тормозит, опуская ногу на асфальт, и я останавливаюсь рядом.
– Где твой дружок?
– Какой из? – Он бьет носком кроссовка по тейлу6,скейт подпрыгивает и приземляется в его руку. – У меня их много.
По покрасневшему от злости лицу Мейсона стекают капли дождя, светлые волосы прилипли ко лбу, футболка облепила рельефные мышцы, и готова поспорить, что этот парень проводит почти все свое свободное время в качалке.
– Передай гребаному Нику Роверу, что я найду его и убью.
– Прости, ты всерьез думаешь, что я буду передавать твои сообщения? Будто мне с Ником больше поговорить не о чем.
– Сначала вы, уроды, испортили мою тачку…
– Во-первых, не знаю о чем ты, – перебивает Джейк, кивая за его плечо. – Во-вторых, с твоей тачкой все в порядке.
– Теперь да. Ее покрасили, кретин.
– Мейсон, – зовет девушка, приближаясь к нам. – Пойдем.
– Сядь в машину! – командует он, не оборачиваясь. – Я бы посмотрел, как бы ты себя повел, избей я твою сестру. А теперь она его покрывает, потому что он наверняка угрожает ей.
– Это была случайность. Остынь, королева драмы, они даже толком не знакомы, с чего бы твоей сестре покрывать его? И ей уж точно никто не угрожает.
– Короче, передай Нику, что если встречу, то сначала переломаю ему ноги, а затем руки. Каждый его чертов палец. Он больше в жизни барабанные палочки поднять не сможет, не говоря уже о выходе на футбольное поле.
– Не надо угроз, солнышко. А то знаешь, карма так быстро отвечает. – Пожав плечами, Джейк поднимает руку и щелкает пальцами. – Раз, и уже у тебя сломанные ноги, а твои мечты о спортивной карьере так и останутся мечтами. И только представь, как расстроятся твои родители. – Прикрыв глаза, он прикладывает ладонь к груди. – Ужас, у меня от одной мысли об этом аж сердце разрывается.
– Ты, сукин сын…
– Мейсон! – Девушка взвизгивает и вцепляется в его руку, когда он делает шаг вперед. – Пойдем, пожалуйста, отец меня убьет, если опоздаем.
Джейк смотрит на него с ухмылкой, словно хочет драки. Буквально жаждет этого. Тут не только война между школами, здесь личное. Мейсон задел уже двух друзей Джейка.
Поддавшись натиску девушки, Мейсон все же уходит.
Я с облегчением выдыхаю только когда мы садимся в машину и раздается щелчок блокировки дверей.
– Ник правда ударил его сестру? – Собирая влажные волосы в хвост, я смотрю на удаляющиеся огни задних фар внедорожника Мейсона.
– Нет, конечно нет. Он случайно врезался в нее и сшиб с ног.
– Мейсон сказал про машину. Это тот самый случай, когда вы пришли на футбольный матч Кардиналов, выкрикивали оскорбления и решили разукрасить его тачку?
– Он увел девушку нашего друга, еще легко отделался.
– Еще он сказал, что его сестра покрывает Ника, – потерев замерзшие пальцы, я ерзаю на сиденье. – Если она говорит, что все в порядке, то не понимаю, зачем Мейсон продолжает конфликт… Что такое? Почему ты улыбаешься?
– Надо не забыть рассказать об этом Нику, он будет рад услышать. – Он склоняется к приборной панели и включает обогреватель. – Парень влип с первого взгляда.
Джейк поворачивает руль, выезжая с парковки, и я замечаю легкую улыбку на его губах. Не знаю, предназначена эта улыбка мыслям о друге или тому, с какой легкостью Мейсон вышел из себя.
Ливень бьет по стеклам и крыше настолько сильно, что дворники на лобовом едва справляются со своей задачей. От тепла обогревателя меня начинает немного клонить в сон, и я потираю внезапно отяжелевшие веки.
Джейк постукивает большим пальцем по рулю в такт песне по радио, а я раздумываю над словами, которые он сказал мне перед тем, как я свалилась в чертов боул. Стычка с Мейсоном заставила меня ненадолго забыть об этом.
– Почему? – спрашиваю я.
– Почему, что? Почему дорога такая длинная? Почему идет дождь? Почему я такой красивый? Заканчивай мысли, Микаэла.
– Почему ты сказал, что можешь помочь мне с… – тяжело сглотнув, я набираюсь смелости, прежде чем продолжить: – С Оливером.
– Потому что действительно могу это сделать.
– Я не об этом.
– Я уже ответил тебе на этот вопрос.
– Потому что я жалкая? Ты помогаешь всем, о ком так думаешь?
– На тебя жалко смотреть, потому что ты теряешь себя в этой дружбе и влюбленности. Ты не такая.
– Ты не знаешь, какая я, Джейк.
Он не спорит. Закусив колечко в губе, Элфорд сосредоточенно смотрит на дорогу, а мне хочется ударить его и спросить: какого черта он раздает советы про дружбу, когда сам предал меня?
– Ты можешь управлять школой, если захочешь. Можешь сделать так, что чирлидерши будут спрашивать разрешение, можно ли сесть за один стол с тобой во время ланча. Но ты выбрала держаться в тени.
– Как это относится к Оливеру?
– Напрямую. Ты слишком поглощена им, у тебя на первом месте стоит он, а не ты.
– Чушь.
– Кто твои друзья помимо Олли? Когда ты в последний раз рисовала что-то не для группы или для него, а для своего удовольствия? Ты ходишь куда-нибудь без него? И наверняка с легкостью можешь пренебречь своими делами ради него? Уверен, что это происходит каждый раз.
Во рту появляется горький привкус. Во мне просыпается злость, но больше всего меня раздражает то, что гребаный Джейк Элфорд прав. Но я не собираюсь подтверждать его слова, пошел к черту.
– Да, у меня есть друзья помимо Олли. Я регулярно хожу тусоваться и рисую в свое удовольствие.
– Нельзя полюбить человека, который полностью удобен и пренебрегает собой ради второй половинки, Микаэла. Это все равно что встречаться с неполноценным человеком. Ты уже похожа не на подругу, а на личного помощника.
Нервно рассмеявшись, я провожу пальцами по влажным волосам.
– Зато ты много знаешь об отношениях, да? Сначала была очередь из девчонок, потом тебя схватила за задницу Пайпер, но ты быстро сбежал из отношений и снова начал спать со всеми подряд. А может, ты их так часто меняешь и не хочешь ни с кем задерживаться, потому что они увидят, насколько ты пустой внутри? Ты вообще умеешь чувствовать, Джейк?
Я взмахиваю руками.
– Господи, да в школьный туалет страшно зайти, потому что там каждый раз сидит какая-нибудь девушка и плачет из-за того, что ты не перезвонил ей! И ты сейчас будешь учить меня тому, как стоит вести себя в отношениях? Ты ходячее пособие по тому, как нельзя себя вести ни с девушками, ни с друзьями!
– Тебе пора.
– Что?
Моргнув, я, тяжело дыша, поворачиваю голову и сквозь косые нити дождя вижу трейлер. Я даже не заметила, как мы доехали. Весь пыл, с которым я говорила, испаряется в один миг, и я не знаю, было ли сказанное ошибкой.
На скулах Джейка ходят желваки, в сумерках его глаза кажутся почти черными. Раздается щелчок разблокировки дверей.
– Хорошего вечера, Рамирес.
– Спасибо, что подвез, – бросаю я, хватаясь за ручку.
– И тебе спасибо за увлекательную поездку. Знаю, ты на взводе, но прошу, только не хлопай дверцей.
Натянув улыбку, я взмахиваю пальцами на прощание и хорошенько хлопаю дверцей.