Фрэнки взялась за дело, не теряя времени даром. Тем же самым вечером она подступила с вопросом к отцу.
– Папа, – спросила она, – ты знаком с кем-нибудь из Бассингтон-Ффренчей?
Лорд Марчингтон, углубившийся в политическую статью, не сразу осознал, чего от него хотят.
– Речь не о французах[12], а скорее об американцах, – сказал он строгим тоном. – На все эти дурачества и конференции попусту уходят деньги и время нашего народа.
Фрэнки отключила восприятие, дожидаясь того момента, когда лорд Марчингтон подобно железнодорожному поезду не докатит по привычной колее до остановки.
– Я про Бассингтон-Ффренчей, – напомнила Фрэнки.
– Да, и что там с ними происходит? – вопросил лорд Марчингтон.
Фрэнки не могла сказать, что именно с ними происходит. И потому придумала вопрос, похожий на утверждение, прекрасно зная склонность отца к спорам.
– Они же из Йоркшира, правда?
– Ерунда – из Гэмпшира. Есть еще ответвление в Шропшире, конечно, и куча родни в Ирландии. С кем из них ты подружилась?
– Пока не знаю, – ответила Фрэнки, признавая таким образом знакомство с несколькими неизвестными ей людьми.
– Как это «не знаю»? Что ты хочешь этим сказать? Ты должна быть уверена в своих знакомых.
– В наши дни люди легко возникают и так же легко исчезают, – возразила Фрэнки.
– Возникают, исчезают… Похоже, это единственное, что они делают. В мои дни принято было задавать вопросы. Тогда все знали, кто есть кто – если парень говорит, что принадлежит к гэмпширской ветви рода – тогда прекрасно: твоя бабушка была замужем за моим троюродным братом. Сразу образуется родственная связь.
– Наверное, это прямо великолепно, – сказала Фрэнки, – однако в наши дни времени на генеалогические и географические исследования уже не остается.
– Ну да, у вас, у нынешних, нет теперь времени ни на что, кроме как на употребление этой отравы, коктейлей ваших.
Шевельнув больной ногой, лорд Марчингтон охнул: принятая внутрь солидная доза фамильной марки портвейна почему-то не облегчила приступ подагры.
– Состоятельная публика? – спросила Фрэнки.
– Бассингтон-Ффренчи? Не знаю. Шропширские вроде как претерпели несколько тяжелых ударов – наследственные пошлины и всякие прочие внешние обстоятельства. Один из гэмпширских нашел богатую невесту, женился на американке.
– Один из них на той неделе побывал здесь, – сказала Фрэнки. – Присматривал себе дом, как я полагаю.
– Забавная мысль. Зачем кому-то может понадобиться дом в наших краях?
«Вот в этом-то и вопрос», – подумала Фрэнки.
На следующий день она вошла в контору господ Уиллера и Оуэна, агентов по продаже домов и прочей недвижимости.
Мистер Оуэн вскочил ей навстречу. Наделив его любезной улыбкой, Фрэнки упала в кресло.
– Чем мы с удовольствием можем послужить вам, леди Фрэнсис? Надеюсь, вы еще не решили продать Замок. Ха! Ха! – Мистер Оуэн рассмеялся собственной шутке.
– Хотелось бы, но… – ответила Фрэнки. – Нет, дело в том, что у вас недавно побывал мой знакомый, мистер Бассингтон-Ффренч. Он подыскивал себе дом.
– Ах! Да, в самом деле. Я запомнил его фамилию… с двумя строчными «ф».
– Правильно, – сказала Фрэнки.
– Он интересовался возможностью приобретения небольшого дома, однако был вынужден вернуться в город на следующий день, и потому не смог посмотреть предложенные варианты, однако, насколько я понимаю, время его не подгоняет. После его отъезда на рынке появилась пара вполне подходящих ему домов, я запросил его указания, однако не получил ответа.
– Вы писали ему в Лондон или… э-э-э… по загородному адресу? – поинтересовалась Фрэнки.
– Надо посмотреть. – Он обратился к младшему клерку. – Фрэнк, по какому адресу вы писали мистеру Бассингтон-Ффренчу?
– Роджер Бассингтон-Ффренч, эсквайр, Мерроуэй-Корт, Ставерли, Гэнтс[13], – бойко протараторил младший клерк.
– Вот как! – сказала Фрэнки. – Тогда это был не мой мистер Бассингтон-Ффренч, а кто-то из его кузенов. То-то я сразу сочла странным, что он побывал здесь и не заглянул ко мне.
– Случается… случается такое, – вежливо произнес мистер Оуэн.
– Позвольте… Должно быть, он явился к вам в среду.