Элизабет
Наутро я проснулась с ужасной головной болью. У нас с Анн не было пока ни одного общего предмета, так что на занятиях я была предоставлена сама себе. Я дрейфовала как корабль в океане, и не было места, куда можно было бы пришвартоваться.
Курс по философии давал довольно много баллов, так что я не раздумывая записалась. Не то чтобы я была зубрилой или типа того, но в этом семестре у меня еще не было специализации, и я решила оставить больше свободного времени для профильных предметов в будущем. Да что тут говорить, все так делают поэтому на курсе было слишком много человек.
Я приказывала себе дышать размеренно и не сметь волноваться, но можно подумать организм меня слушался. Ни одна из расслабляющих или успокаивающих техник не срабатывала. Определенно мне стоило позвонить своему психологу. Когда рядом со мной заняли последнее свободное место, моя нога дернулась, и я больно ударилась коленом о чертов стол.
Воздух перестал поступать в легкие. Я забыла как дышать и покинуть аудиторию возможности не представлялось. Я сидела на самом неудобном месте, которое только может выбрать человек, в самой середине, и рядом со мной не оказалось никого, кто бы смог меня успокоить.
Пока преподаватель представлялся и писал свое имя на доске, дрожащими руками я достала телефон и открыла чат бесплатной юридической помощи.
«Знаю, вчера я так и не ответила тебе. Все потому что я не уверена, что мы должны переходить на такие личные темы. Знаешь, в интернете не существует полной безопасности. И это самое дерьмовое место, чтобы пытаться узнать друг друга. Это не значит, что я пытаюсь назначить тебе встречу или еще какое-то подобное дерьмо… Черт, я думаю, ты действительно умный и от этого с тобой интересно общаться, однако я…
– Миз, как вас зовут?
Я подняла голову. Все в аудитории смотрели на меня, а я ненавижу такие ситуации. Может быть, стоит сообщить своим телохранителям, что я в опасности?
– Меня? – это скорее был писк, нежели мой настоящий голос. Черт, черт, черт.
– Да, – прямо на меня смотрел преподаватель.
Вообще симпатичный. Хорошая фигура, правда, сложно сказать больше – под одеждой не видно, светлые рвано-стриженные волосы, высокие скулы. Один глаз карий, второй голубой. Завораживающее зрелище. Я никогда ничего подобного не видела.
– Гетерохромия.
Я тут же пожалела, что сказала это вслух. По аудитории разлетелись смешки. Кровь ударила в мою глупую голову.
– Это довольно очевидно. Все же назовите свое имя.
– Элизабет… – черт, вылетело из головы. Вот почему врать и притворяться другим человеком категорически запрещается, – Конрад.
– Ясно, постарайтесь не вести личные переписки во время пары. Философия довольно сложный предмет, боюсь, вы его вообще не поймете.
По аудитории разнесся громкий смех. Как раз такие моменты я и ненавидела. Именно из-за них я выбрала онлайн обучение, а мой чертов родитель решил заставить меня пройти через ад снова.
Совершенно очевидно, что всех в этом классе, включая охуевшего преподавателя, я возненавидела всем своим организмом. Завести друзей мне здесь не светит.
После пары стало ясно, что я стала изгоем и девочкой для битья. В университетах такое не должно происходить. Блять, моя злость может вырваться на свободу и это плохо кончится. Для всех. Особенно для меня.
Выйдя из аудитории, кто-то похлопал меня по плечу и назвал тупицей. В этот момент я очень пожалела, что столько времени просидела, скрываясь в своей комнате и не один таблоид не запечатлел мое прекрасное лицо. Иначе эти ублюдки поняли бы с кем разговаривают.
Я достала телефон и набрала своим телохранителям. Они обещали разобраться. Я не знала, что тут можно сделать, но случай в магазине напомнил, что справедливость все же может восторжествовать.
Потом позвонила отцу. Он был на важной конференции и мое сообщение принял секретарь. Если дословно, то оно гласило «если ты немедленно меня не заберешь отсюда, то я кого-нибудь убью».
Потом, когда я немного остыла и окончательно пала духом, я все-таки допечатала сообщение для Ар197.
«… однако и встретиться я с тобой тоже не могу. Сейчас столько всего происходит в моей жизни. Слишком много всего нового. Моя психика этого не выдержит».
Ответа не последовало.
Я зарылась в пуховое одеяло на своей старенькой неудобной кровати и через пять минут заснула мертвым сном.
Спустя два часа меня разбудил чей-то топот. Открыв один глаз, я заметила, как какая-то девчонка пялится на меня.
– Вау, ты действительно живешь с ней в одной комнате.
– Ты кто? – я резко села на кровати и широко зевнула.
– Прости, Лиз, мы собирались выпить кофе. В планах не было тебя будить.
– Эй, пошли с нами, – незнакомая девчонка все еще пялилась на меня.
Идея казалась отвратительной. Не я ли написала Ар197, что моя психика не выдержит?
– Нет, спасибо. Я еще не занималась.
– Лиз, – заныла Аннабель, – ну, пожалуйста!
– Да, Лиз, пошли, – незнакомка протянула мне руку.
Спустя десять минут мы зашли в студенческое кафе недалеко от общежития. Мои верные псы тащились за нами на моей новой машине со скоростью улитки. Если бы студентам было дело до кого-нибудь кроме себя, то мои телохранители вполне могли угодить в полицию за преследование. Что до меня, то я порывалась вернуться в комнату каждые три минуты. От яркого света было тошно, от большого количества людей вокруг меня начало лихорадить. Одно хорошо, здесь я была Конрад. Не ДиЛаурентис.
Однако как оказалось, студенты иногда все же обращают внимание на других людей. Как только я ступила на середину кофейни, все подняли на меня глаза. Даже звука не было слышно. Я не шучу. Но потом кто-то крикнул слово критинка и все засмеялись. Это было довольно обидно. Убийство в нашем обществе могло караться смертной казнью, но может быть, когда они узнают кто мой отец, они сделают ради меня исключение? Этого парня я знаю. Он сидит за второй партой на курсе философии. Посмотрим, насколько все далеко зайдет. А то может быть одним студентом станет меньше.
– По крайней мере, совершенно очевидно, что она не паранормальная, – какой-то умник решил высказаться. Мое терпение лопнуло, точно воздушный шар.
Я не спеша подошла к зачинщику и посмотрела в стеклянные глаза. По-видимому, человек был под кайфом.
– Ты популярный?
– Что?
– Ты популярен в университете?
Парень рассмеялся. Будто быть популярным самое большое достижение в его жизни.
– О, ты даже не представляешь насколько. Детка, тебе никогда не светит прославиться, хотя ты и симпатичная. Знаешь, – он подошел ко мне ближе, – мы могли бы приятно провести время, но мое предложение действует только сегодня.
– Знаешь, у меня есть встречное предложение. Если ты извинишься передо мной, никто не узнает твое дерьмо. Действует только сегодня.
– Тогда я пас.
– Как знаешь, непаранормальный.
Я развернулась и зашагала, словно солдат к своей машине. Студент заплатит за свое поведение.
Возле входа я столкнулась с тем самым мерзким преподом, который посмел выставить меня дурой перед всем курсом. Прекрасно.
– У вас тоже припасен комментарий?
Тот лишь покачал головой.
Когда я выходила из кафе, я намеренно толкнула его. Пусть все знают, что они мне не нравятся. Сейчас меня увезут в безопасное место, а отец сделает так, что мои обидчики получат по полной.
Как оказалось позже, отец не сделает ничего подобного. Я готова была разломать айфон.
– Неужели ты позволишь им выйти сухими из воды? Они назвали меня паранормальной. Что это значит вообще?
На том конце телефона послышался стон.
– Элизабет, паранормы действительно существуют и они очень опасны. Ни при каких обстоятельствах не разговаривай с ними и вообще не соприкасайся. Такие как они вне закона.
– Паранормы? Те самые, про которых столько написано в интернете?
– Да.
– Я думала, это сказки.
– К сожалению, нет. Они хотят погубить всех людей, всех, кто не такой как они.
– И как опознать их в обществе?
– Это очень сложно. Их можно вычислить, сделав анализ крови или просканировав мозг. При повышенной мозговой активности у них светятся глаза.
– И как они навредили человечеству?
– Ты задаешь не те вопросы. Лучше спроси, как защититься.
– Ну ладно, а что на счет реальной проблемы?
– Элизабет, паранормальные действительно опасны. В восточной Европе они развязали войну. Погибло много невинных людей.
У меня начала болеть голова. Снова. Отец не понимал моих мучений и не собирался помогать портить жизнь моему обидчику.
– Хорошо, я поняла. Мне пора идти, у меня пара через три минуты.
Я повесила трубку и глубоко вздохнула. Проходившие мимо девчонки, назвали меня страшненькой.
Конечно, это была неправда. Волнистые каштановые волосы ниже плеч, румяное лицо, ровные белые зубы, пухлые губы, длинные ресницы, обрамляющие карие глаза с почти что красными вкраплениями на радужке, густые правильные брови, выраженные скулы, аккуратный нос: все это не относится к определению «страшненькая».
Мой рост равнялся метр семьдесят один сантиметр, а размер одежды третий, самые лучшее барахло сидело на мне великолепно. А барахло было высшего класса. Мои сомнения были не по поводу внешности, а по поводу убийства. Раньше я не задумывалась об этом, считала, что если так случится, то моя рука не дрогнет, но чем дольше я находилась среди людей, тем сильнее сомневалась.
Весь прошлый вечер Аннабель извинялась передо мной и клялась, что была не в курсе мерзкой выходки. Я же в свою очередь решила на девушку долго не сердиться, потому что она пока являлась единственным кандидатом в друзья и единственным человеком, которого можно представить родителям. А поскольку отец решил спустить историю с травлей своего единственного ребенка, то привести в дом дочь журналистки, которая обожает выведывать все самые скандальные подробности личной жизни политиков, довольно-таки блестящая идея.
От этой мысли, настроение чуточку улучшилось, раздался звонок, и я поспешила в аудиторию. Только вот налетела на препода по философии. Его кофе выплеснулся на мою новую коричневую кофту от Луи Виттона, и от хорошего самочувствие не осталось и следа.
– Мне жаль, но вы налетели на меня намеренно.
Его взгляд поднялся с моей мокрой кофты к глазам.
– Ебануться можно. Кофта испорчена, – я развела руками в отчаянии.
– Вы в университете, ведите себя достойно. Могу предложить оплатить химчистку. Вещь, судя по всему, дорогая.
– Дело не в деньгах, а в том, что мне не во что переодеться. Фигово.
– Вы не в состоянии контролировать собственную агрессию?
– Только однажды я была настолько же близка к убийству человека, как сейчас, – я показала насколько, намеренно не оставив между пальцами пространства. – Черт, это никогда не кончится.
Никто не обязан терпеть издевательства, а я подавно. Я собиралась бросить обучение и вернуться в свою безопасную комнату в доме родителей. Отец не посмеет лишить меня трастового фонда. Мама ему не позволит.
– Всего лишь однажды? С таким характером удивительно, что ты еще никого не убила.
Я разозлилась и влепила пощечину своему преподавателю. Казалось бы, что может быть хуже? За такое отчисляют? Отцу позвонят? Я все еще богатая?
А потом злость отступила и ее место заняло удивление. Глаза мужчины светились.