Лана
Она слышала стук. Глухой, бойкий и раздражающий. Будто по голове бревном молотили. Веки не хотели открываться, а руки шевелиться. А еще сухость во рту была такой сильной, что, казалось, сейчас пламя ринется вперед и опалит губы.
Лана тяжело застонала и попыталась перевернуться. Приподняла голову и только тогда смогла разлепить веки. Сквозь волосы просачивался дневной свет. Окно хоть и было закрыто шторой, но солнце через щель все равно пробралось и озарило помещение золотым свечением.
Где это она?
Маленький холл: старые ковры, диванчик допотопный, наверное, совковый, окна деревянные и гардины, как у бабушки в селе – кружевные, тяжелые, вязаные крючком. Их едва прикрывали тонкие креповые шторы выгоревшего сине-песочного цвета.
– Эд? – захрипела Лана и, отодвинув одеяло, привстала с дивана. Она была полностью обнажена.
Раздел? Спать уложил?
На полу оказалась миска с водой, а рядом сложенные полотенца, графин с водой и стакан рядом. Эд ухаживал за ней. Жар сбивал. Это приятно осознавать.
Больная нога была крепко перемотана белой тканью и слегка ныла, но больше всего пугала слабость.
Лана, не удержавшись, рухнула назад, на диван, и сипло застонала.
За окном что-то ритмично стучало. Не сильно громко, но отчетливо.
Собравшись с духом, Лана все-таки сползла с дивана, потянула мокрыми пальцами тяжелое одеяло и постаралась прикрыться. Кресло в углу оказалось разваленным, а на полу синей лужей валялся шерстяной плед и подушка. В камине потрескивали дрова, и приятное тепло проникало под кожу.
Ковыляя, девушка добралась до окна и выглянула на улицу. Перед глазами все плыло и прыгало, будто она пьянствовала всю неделю. В мышцах не ощущалось сил, потому пришлось хвататься за подоконник, чтобы не рухнуть.
Эдгар рубил дрова. Мускулистая спина стала глянцевой от пота, волосы взмокли и растрепались. Полено закачалось на колоде, а потом лезвие топора вошло в дерево, как в масло, расколов его на две половины.
Лана заулыбалась: какой же он сильный и могущественный.
Дракон?
Казалось, что все происходящее вчера – просто сон. Только нога болела по-настоящему, и голова гудела от усталости, а еще тяжесть от смерти Вальвенсо была осязаемой. В ее сердце будто надломилось что-то – так она переживала за Эдгара, что слова не находились. Его горе просматривалось в каждом взмахе топора, в наклоне головы, в напряженных плечах. Тело говорило, что все правда, и Лане очень хотелось Эдгара утешить… Но не подпустит же. Виноватой считает…
А какой он прекрасный, когда расправляет крылья! Неописуемо. Непередаваемо. Лана понимала, что влюбилась. Безоговорочно и навсегда. Да только все зря, предчувствие горчило в горле.
Перед глазами резко поплыло, Лана качнулась и еле устояла на ногах. Нужно ползти назад, полежать. Очень мучила жажда, только до воды она не в состоянии добраться, да и крикнуть не сможет. Даже поморщилась от мыслей о своей беспомощности.
Заметив, что Эд собирает дрова и направляется к дому, Лана попыталась выбраться из-под гардины, но запуталась и, стоило входной двери распахнуться, рухнула на пол вместе с тонкой тканью. Сверху завалился карниз, чудом не зацепив ее по лицу, но врезавшись в плечо.
– Лана, зачем ты встала?!
Эд выпутал ее из ткани и вместе с одеялом понес к дивану. Уложил и надолго задержался над ней, проверяя лоб и заглядывая в глаза.
– Пить, – прошептала. Как же все ломило и болело!
– Держи, – мужчина помог Лане приподнять тяжелую голову и подставил к губам чашку. – Скоро придет помощь. Потерпи немного.
Смогла только кивнуть. Горло раздирало болью, нос распух и не пропускал воздух.
– Тебя после купания продуло в полете, – мягко проговорил Эд и опустил взгляд на свои руки. Поправил одеяло, коснулся ее ладони и тут же встал и отошел к камину. Подбросил несколько поленьев и заговорил снова: – Я нагрею воды. Тебе сполоснуться нужно, чтобы смыть болезненный пот.
– Я не смогу, – едва слышно сказала Лана и прикрыла глаза. В груди горело и давило: давно так не раскисала, даже противно стало. Захотелось расплакаться, но она стиснула зубы и спрятала слезы под веками. А те, что сбежали по щеке, быстро стерла ладошкой. – Нет сил совсем.
– Ты три дня не приходила в себя… – Эд встал рядом и добродушно улыбнулся. – Неудивительно, что сил нет, но уже идешь на поправку. Все получится.
– Спасибо, что не бросил, – хрипнула Лана и раскашлялась. В легких трещало и хлюпало, хотелось все вырвать, но нечем.
– Тише-тише, – Эд приподнял ее и потянул к себе. – У тебя воспаление. Нужны лекарства, но здесь негде купить.
Так хорошо было в его объятиях, даже боль и слабость немного отступали. Лана прижалась к Эдгару и приложила щеку к его теплой груди: под ребрами гулко билось сердце.
– Я вытяну тебя, – промямлил он. – Ты только держись.
В глазах резко потемнело. Стало холодно, будто на дом просыпалась тонна снега. Лана вцепилась в плечи Эда и застонала:
– Почему так темно? Эд…
– Тише, – шепнул он над ухом и, придавив плечо, заставил лечь. – Это рохи. Прошу тебя, ни звука, иначе нам не спастись.