Времени прошло достаточно, и решение принято. Человека искать, пожалуй, избыточно трудно. Вы пробовали? Я даже не хочу. В моем уютном, тесном и болезненном мире одиночества это кажется неуместной покупкой. Вдобавок я так и не могу понять, какую цену нужно будет выплатить. Выход есть. Мне подходит. Миру придется немного неудобно, но это ведь не страшно.
Надо сконструировать образ. Надо вписать его в реальность, найти приметы, место.
Довольно давно я была в вакууме своих идей. Я хорошо осознавала, что мои выдумки и мечты, стоящие на грани надежд и безумия, – полная ирреальность. Я погрузилась во внутреннее пространство, поскольку события за бортом только и делали, что топили меня в девятом валу. Я с ними не справлялась. Я тогда была слишком маленькой и не понимала, что не справляюсь. Я просто сбежала в то, чего мне хотелось. Спряталась там.
У меня появился придуманный друг. Я нарисовала его, дала ему имя, сочинила историю, родных, привычки. Я даже защитила его от посягательств реальности, разместив таким образом, чтобы он мог появляться и исчезать в соответствии с моей потребностью в нем. Я его не любила, и он не был защитником. Это был Старший Мальчик. Тот, при котором я в безопасности, который не играет со мною в любовь и никого не заменяет. Он занимал пустующее место близкого и сильного друга рядом, которому до меня есть дело. А вот потом… А вот потом было потом. За все надо платить, все нельзя контролировать.
Может, привязать к нему, к той части жизни? Тогда не надо будет ничего изобретать.
Осталось разобраться – чего же я хочу.
А тем временем в настоящем мире вполне себе достаточно событий. Не хочется ломать себя и вставлять в текст мучительные диалоги. Они появятся, когда будет пора, а сейчас – рано. Давайте я пока просто нарисую картину маслом, а то столько уже рассказала, а все еще мы незнакомцы.
Сейчас я расскажу немного о той мне, которая будет регулярно действовать в этих повествованиях. О той, из которой родом многие решения, с которой мы ведем долгие беседы о жизни и приходим к умозаключениям. Что есть сейчас, вы уже знаете. А тут – что есть в застывшем в янтаре сейчас, в работающем сейчас. Помните, да, про пороховую бочку – вот это она и есть.
Та я живет на христаради, так сказать. Та я особо никому не нужна, но и сильно не мешает. У меня есть родители. Они в жестоком кровавом разводе. Разрывали они нашу семью с мясом, ломая кости и выдавливая глаза. Образно получилось – надеюсь, вас проймет. Я неудобный объект этого развода. Живу я с одним родителем, а со вторым тоже живу. Первый об этом не знает, второй – знает и недоволен. Это не традиционное «остаться детям с матерью, а отец платит алименты и поздравляет с Новым годом». Думается мне, что, если бы меня не было, они оба свихнулись бы от собственных демонов, и никакого конструктива бы не вышло. Ответственность за средних лет ребенка удержала обоих на плаву. А сейчас и дала возможность выстроить новую жизнь. Моя беда в том, что мне нет места ни в одном из вариантов. К новой семье я не принадлежу и новое не разделяю. Вдобавок я вижу, что оба они хорошие, и вижу их ошибки – то, в чем они плохие. А значит, и занять сторону одного против другого все никак не удается. Так что я бельмо сразу на двух глазах. Чем это выливается в обыденность? Ну, например, тем, что со мною просто не разговаривают. Приветствия и пожелание доброй ночи – мой максимум от отца. Ну а с матерью мы говорим, и даже о важном. Только крайне мало и очень редко. И не на все темы – надо ведь избегать всего, что касается того, чего надо избегать. А значит – почти всего.
Еще у меня есть сестры. Они в другом городе, далеко, можно сказать – в другом мире. Я пишу им письма, они пишут мне. Иногда мы видимся и беседуем. Это сложно назвать разговором, это что-то гораздо более важное и возвышенное, требующее гекзаметра или хотя бы хорея.
Так что живу я совершенно одна, на своем острове чудес. У меня есть обязанности по дому, есть формальные контакты – в школе, допустим. Но, поверите ли, мне очень плохо. Здравомыслия и несгибаемого жизнелюбия мне хватает, я вполне понимаю, что всему этому есть конец, что надо только подождать. Наверное, этим и спасаюсь, а то совсем рехнулась бы.
Я хожу в библиотеку и читаю книги. Кино смотрю совсем редко, особенно – современное. Компьютера у меня нет, а с ним нет и игр, интернета, соцсетей. В том смысле, что Моего нету. Так-то есть, конечно.
А еще у меня нет друзей. Вот прям совсем. Есть люди, с которыми я общаюсь, которые очень нравятся мне, а я им. А вот друзей нет. Была подруга, но что-то такое случилось, что в конце прошлого года наша дружба кончилась. Мы не ссорились, мы просто расстались. Там, в дружбе, было так хорошо! Как бы мне хотелось еще раз подобное пережить. Да-да, я понимаю, что все это малость нереально. Я понимаю, что будет еще и на моей улице праздник. Но вот сейчас нет.
Так что времени для раздумий и переживаний предостаточно. Практически – все время жизни. И ничего, кроме этого.
Вот тут надо бы вставить жанровую сценку о том, как меня отвлекают родители, например, от моих дневниковых писаний. Думаю, что вам вполне хватит воображения допридумать окрик из кухни, сообщающий, что после окончания уроков мне нужно сходить в магазин и вечером выгулять собаку. Не придумывайте туда язвительных интонаций и острых фраз. Лучше произнесите ее механическим голосом робота в телефоне, сообщающего, что абонент недоступен. Такая я. Другая я. Та же самая я, только не та же.