В себя я пришла так же быстро, как и отключилась. Вот что значит, опыт. Верислав с Любашей тревожно смотрели на меня. Подруга придерживала меня за плечо, по-видимому, боясь, как бы я не свалилась с лавки. Только бабка Аристида с пониманием и сочувствием смотрела на меня и качала головой. Я попробовала заговорить, но, во рту все пересохло. Получился только какой-то неясный хрип. Люба кинулась подать мне кружку с каким-то настоем, который подсунула ей баба Рися. От горьковатого терпкого вкуса, в голове немного прояснилось и перестало кружиться. Сделав еще пару глотков, я, наконец, смогла внятно проговорить.
– Василиса показала, что нас ждет впереди.
– Ну, судя по твоему выражению лица, ничего хорошего нас не ждет. – Хмыкнула подруга.
Я усмехнулась.
– А, ты что, ждала, что нас сюда пригласили провести ваш медовый месяц?
Подруга немного смутилась, но не ответила мне на выпад.
– Ладно, прости, дорогая. Впереди нас ждет черте чего. Непонятно, где теперь перебираться на ту сторону реки. И лес, похоже весь сгорел. А что стало с Моховым, и всеми теми, кто там жил? – Обратилась я к бабке.
Та в ответ только плечами пожала.
– Понятно, что ничего не понятно. – Глубокомысленно выдала Любаня. – А у меня вопрос. К Батюшке – Ящуру мы как доберемся? Опять через его гвардию ящеро-людей проходить? И опять через реку Времени? – Она зябко передернула плечами.
– Ну, на это я ответ знаю. – Прошмакала Аристида, откусывая очередной кусок блина. И реку не придется проходить, и охранники Батюшки вас не потревожат. Посему как, Батюшка сам за вами послал. У входа в подземелье вас его Кладовик встретит, и проводит тайными путями. – Закончила довольно она.
– Ну, хоть так, и на том спасибо. – Пробурчала подруга.
Я встала с лавки. Меня еще слегка покачивало. Верислав кинулся меня поддержать. Я кивком его поблагодарила, но от помощи отказалась.
– Спасибо, бабушка. Но, думаю, нам пора выдвигаться. Еще надо как-то через реку перебраться. А дни осенью короткие. Хотелось бы засветло.
Мы вышли на улицу. Солнце подбиралось к зениту. Воздух был наполнен легкой горечью увядающих трав и прелых листьев.
– Ну, что, други мои, в путь? – Пытаясь быть оптимистом, бодро произнесла я.
Бабулька следом за нами выкатилась на крыльцо, держа в своих ручонках тряпичный узелок.
– На, вот, возьми. – Сунула она мне узел в руки. – Трав я там вам собрала разных. В дороге пригодятся. – И, уже обратилась ко всем нам. – Ну, соколики мои, храни вас Тара2. Дорога вам зеркалом, и ветер в спину.
Мы дружно поклонились лесавке в пояс, повернулись, и зашагали на запад. А, баба Рися еще долго стояла на крыльце, глядя нам вслед.
Первый переход, он всегда самый сложный. А тут еще, с нами не было моего верного Беса. Тот врагов чуял издали. А теперь, оставалось полагаться только на собственные чувства. Да, еще на Василису. А она, как назло, куда-то запропала. Вскоре, впереди стала видна коричневая полоса взбесившейся реки. Я шла, а мысли в голове скакали, как бурундуки весной после спячки. Один вопрос крутился в голове чаще других. Что я тут делаю, черт возьми?! Но, только на этот вопрос я и знала ответ. Остальные вопросы висли в воздухе, дожидаясь своей очереди.
Мы подошли к самому берегу и остановились в нерешительности, не зная, что предпринять. Кусты во многих местах были обломаны, а местами и вовсе сметены бурным потоком. Там, где раньше была избушка Шишиги, сейчас плескались бурые омуты.
– Ну, и куда дальше, Сусанин? – Обратилась ко мне подруга.
– Да, леший его знает! Хотя, я думаю, и он не знает. – В сердцах пробурчала я. – Эх, сейчас бы Бродницу3 встретить. Очень бы она нам дорогу облегчила.
Тут с неба раздался призывный крик, и Василиса тяжело опустилась мне на плечо. Я пошатнулась под ее весом, но, на ногах устояла. Потрепав соколиху по перьям, спросила:
– Ну, расскажи Васька, что выведала, что увидела? Куда сейчас идти -то?
Птица негромко заклекотала, передавая мне образы увиденного. Ничего нового я не узнала. Все, как раньше. Выжженный лес, да разливы реки. Тут Верислав негромко сказал:
– Смотрите …
Мы повернули головы в ту сторону, куда он указывал. Сквозь поломанный кустарник и сухие камыши, по воде к нам брела девушка. Я сразу узнала ту самую Бродницу, что встречалась нам в прошлый раз. Только сейчас в ней не чувствовалось той легкости и беззаботности, что при последней нашей встрече. Волосы спутаны колтунами, платьишко кое где разорванное, заляпано бурой глиной. Взгляд потускневший. Я кинулась к ней.
– Что с тобой, милая? – Обнимая ее за плечи, пытаясь поддержать, спросила я.
Тусклым голоском она чуть слышно прозвенела.
– Вас дожидаюсь, чтобы через поток перевести. Ступайте за мной.
– Да, погоди ты! Сядь отдохни. Чистой воды попей.
Она с испугом посмотрела на меня.
– Нельзя мне. Каждая минуточка на счету. Батюшка-Ящур разгневается.
– С Батюшкой мы договоримся. – Подключилась ко мне Любаша.
Мы усадили ее на сухом бугорке на зеленую травку. Я протянула ей фляжку с отваром, которую так заботливо наполнила бабка Аристида. Сделав несколько глотков, Бродница немного ожила, глаза заблестели, и голосок зазвенел, почти, как прежде. Вот, только радости в голосе том не было.
– Брод отсюда недалеко. Мы с сестрами деревья старые положили, чтобы перейти на ту сторону можно было. Только, боюсь, как бы их не смыло течением. Потому и говорю, что поторопиться надобно.
Она встала, и поманила нас ругой за собой. Любаша подошла, и шепотом спросила:
– Может, она нам расскажет, что здесь приключилось? Спроси.
– Думаю, что не стоит. Подведем девчонку под монастырь. С Батюшкой шутки плохи, сама знаешь. Раз Аристида не рассказала, то и ей, – я мотнула головой в сторону Бродницы, – наверняка не велено. Чего ее мучить. Придем к Ящуру, там все и узнаем.
Мы отправились вдоль бурлящего коричневого потока, который так мало напоминал ту звенящую речку, на которой мы познакомились с Шишигой, и где нашли Василису.