Холодная волна мурашек пролетает вниз по спине, заставляя меня резко обернуться. И та же волна мурашек поднимается обратно по позвоночнику, когда вижу перед собой квадратного амбала, одетого во все черное: футболка, джинсы. В его руках крохотный неяркий фонарик, а на лице красуется уродливый шрам, тянущийся от переносицы по щеке и до самого подбородка.
– Здравствуйте, – сдавленно говорю я, втягивая голову в плечи.
– Ты кто? – басит амбал, осматривая меня с головы до ног.
– Я на квест, – издаю писк, а заодно неосознанно пячусь обратно к воротам.
Мне вообще не нравится, где я нахожусь и с кем говорю. Все это непохоже на то, что обещала Соня.
– Ты чет попутала, малая. Никаких квестов нет. Вали давай отсюда, – гаркает мужик, а я вздрагиваю. – Здесь вообще охраняемая территория.
Я молча и испуганно киваю и все быстрее отхожу спиной туда, откуда ввалилась. Но амбал вдруг озабоченно хмурится. Уставившись на мои ноги, указывает на них подбородком.
– У тебя там это… кровь…
Я резко опускаю взгляд. Света от фонарика хватает, чтобы увидеть разодранные джинсы с расплывшимся
кровавым пятном на правой коленке. Черт! Касаюсь раны, а еще замечаю, что стою на осколках битого стекла. Вот куда я «удачно» приземлилась. И как только ощущаю что-то теплое и вязкое на пальцах, к горлу подступает тошнота.
О нет. Нет. Нет. Только не сейчас! Не могу же я отключиться от вида крови именно здесь. А в груди у меня уже покалывает знакомый холод. Обычно с этого начинаются мои приключения в стенах любой лаборатории, где из меня нужно выкачивать эту красную жидкость.
– Все нормально? – вдруг спрашивает амбал.
– Ага, – отвечаю, но как-то вяло.
Хочу продышаться. Это всего лишь кровь. Моя кровь. Теплая. Вязкая… Мерзкая… Вот черт. Это же все равно кровь. Мое сознание резко мутнеет и так же резко гаснет.
* * *
Все звуки в моей голове смешиваются: чьи-то голоса, крики… Приоткрываю глаза, и в них попадает тусклый свет. На мгновение фокусируюсь на нем, а потом обвожу взглядом пространство. Я уже не на улице. Потому что вместо ночного неба вижу облупленный потолок, такие же стены, зачем-то обтянутые железной сеткой. Значит, в обморок я все же грохнулась.
Осторожно пытаюсь приподняться. Упираюсь ладонями во что-то мягкое. Это старый облезлый диван. Окончательно прихожу в себя, приняв вертикальное положение. Я нахожусь в какой-то каморке, которую освещает всего одна лампочка.
Мои губы пересохли и слиплись, в горле застрял колючий ком, а чувство паники схватывает в тиски. Меня куда-то притащили, и, скорее всего, это сделал
тот самый мужик со страшным шрамом. Ватными руками я хаотично ощупываю свои плечи, тело, бедра… Испуганно осматриваю саму себя: одежда на месте, ничего не болит. Только на коленке все так же красуются порванные джинсы и уже слегка запекшаяся кровавая корочка.
Нервно выдыхаю. Так. Меня притащили после обморока, но точно не трогали. Даже телефон и ключи от квартиры спокойно лежат в кармане толстовки. В этой странной каморке, обтянутой сеткой, я одна и нахожусь здесь максимум пару минут. На более долгое время я никогда еще не отключалась. И того амбала рядом нет. Радоваться мне или бояться – даже не знаю. Вытаскиваю телефон из кармана. Мобильный сигнал отсутствует, а вот желание бежать как можно скорее лишь нарастает с каждой секундой.
Несмотря на все еще витающий в голове туман, я поднимаюсь на ноги, и напряжение появляется уже во всем теле. Видимо, приземление во время обморока было не самым удобным.
Но все, чего хочу, – это убраться отсюда. Я плохо понимаю, где я и что за человек со шрамом здесь обитает. Почему все обтянуто сеткой и откуда идет этот странный гул? Не то музыка. Не то вой.
Окинув комнатушку еще раз взглядом, я нахожу дверь. Прихрамывая, быстро добираюсь до нее. Трясущимися руками хватаюсь за ручку и толкаю ее от себя. В голове проносится жуткая мысль. А если меня заперли? Но дверь легко поддается. Она открыта, и я делаю осторожный шаг вперед, оказываясь в узком, плохо освещенном коридорчике с черными стенами. И этот глухой гул перестает быть таковым. Хватает секунды, и он уже режет мне слух.
Я теперь не слышу собственного дыхания и сердцебиения. Вокруг дикий ор голосов. Невыносимо жуткий и громкий. А еще здесь невыносимо воняет табаком. Этот запах настолько едкий и плотный, что сразу же щиплет глаза.
Я ни жива ни мертва стою между этим коридором и каморкой. Хочется бежать, но я не двигаюсь. Мой взгляд упирается в яркую вертикальную полоску света прямо в стене. Оттуда и доносятся крики. Делаю шаг и осторожно заглядываю в эту щель в стене.
Как только мои глаза привыкают к свету, сразу становится понятно, почему от этих криков готова взорваться голова. За стеной толпа. И, по-моему, там одни мужчины. Их очень много. Орут, размахивая руками. И все находящиеся по ту сторону сосредоточены только на одном. Именно к этому обращены их хаотичные выкрики.
Это небольшая круглая площадка, слегка возвышающаяся над толпой. Со всех сторон она огорожена такой же железной сеткой, как и стены той каморки. А происходящее на площадке заставляет меня сглотнуть сухой ком. На ринге парень. Я вижу его со спины. Он коротко стрижен, крепкого телосложения, обнажен по пояс, босой и в перчатках, защищающих только кисти рук. Его предплечья украшены непонятными узорами татуировок, а на спине всего лишь один рисунок: тонкая стрела острием вверх вдоль позвоночника.
Он похож на боксера, а происходящее – на боксерский поединок. Именно татуированный, стоя на коленях, наносит зверские удары своему сопернику, который безвольно лежит под ним, раскинув руки в разные стороны. Заметно лишь, как мотается его голова от ударов. От каждого взмаха кулаком толпа, собравшаяся у ринга, просто ревет, излучая одобрение.
Тошнота медленно подползает к горлу. Лицо парня, что лежит у ног татуированного, как кровавое
месиво. А тот, кто бьет, похож на коршуна. Только заклевывает свою жертву резкими ударами кулаков. Это мерзко. Жутко. От этого скручивает желудок. Но мой взгляд прилип к этому парню в татуировках. К его напряженным мышцам на спине с четким рисунком стрелы. Я словно в слоу-мо, и его движения тоже.
И только резкий свист, накрывший орущую толпу и ринг, заставляет парня замереть. Он ставит ладони по обе стороны от обездвиженного соперника. Опирается руками о пол. Я вижу, как хаотично вздымается его спина, а через секунду он встает на ноги. Парень вскидывает руки – это жест победителя. И вся безумная толпа просто взрывается одобрительным воем. А под его ногами лежит другой… весь в крови и без движения.
Я снова чувствую, как меня засасывает в неприятный омут. Но резкий захват моего плеча и разворот на сто восемьдесят градусов спасают от очередного приближающегося обморока.
– Очнулась, девочка! – Мое плечо сдавливает пальцами тот самый амбал со шрамом на лице.
Мне бы заорать. Вырваться и дать деру, но я лишь лепечу и сама не знаю, почему вообще об этом спрашиваю:
– Он его убил?
На губах мужика появляется ухмылка:
– Как знать… – неопределенно пожимает плечами, а выражение его изуродованного лица меняется. Теперь амбал хмуро смотрит на меня из-под бровей. – Нечего тебе здесь бродить! Катись-ка ты отсюда, пока я добрый.
– Где выход? – шепчу, почти не дыша.
– Прямо. Налево. И по лестнице вверх. Дальше все время прямо, до ворот. И не суйся сюда больше.
Не знаю, кто ты и что тебе здесь надо было, но свали. Девочкам тут не место, – грубо цедит амбал.
И я больше не думаю. Плевать на то, что еще болит нога, что меня вот-вот может накрыть тошнота и что вместо крови в венах у меня дикий испуг. Я срываюсь с места, и дальше все как в беспамятстве.
Прямо. Налево. Я бегу вдоль обшарпанных стен, расписанных граффити, по крутой железной лестнице. Я бегу так, что не успеваю дышать. Легкие режет от боли. Бегу прямо до ворот, спотыкаясь о какие-то кирпичи. Не замечаю ни жжения в коленке, ни того, что уже ноет в боку. Я никогда так не бегала. И больше не хочу. Бегу не оборачиваясь по той улице, что привез меня таксист. Старые гаражи, заброшенные здания, шиномонтажки.
Останавливаюсь я уже далеко за теми проклятыми воротами. Сколько километров я летела на одном дыхании, даже не знаю. Теперь я где-то в частном секторе. Торможу возле крохотного продуктового магазина с надписью «24 часа». Это единственное здание, где есть вывеска с адресом.
В памяти почти не задерживается, как вызываю такси. Замечаю только, что в машине я дрожу так, что могу зубы себе расколотить, а телефон в моих руках то и дело сообщает о пропущенных звонках и сообщениях. Это Соня. Но я не отвечаю ей. Перед глазами все еще удары тех татуированных рук и кровь.
Оказавшись дома, закрываюсь на все замки. Я подпираю спиной дверь и медленно стекаю по ней к полу. Обхватываю руками колени, забыв даже о том, что рану на одном из них нужно обработать. Я не думаю, где я была, что увидела и кто этот мужик, что отпустил меня без вопросов. Потому что я просто задыхаюсь от ужаса прямо на полу в коридоре.