Франция. 1999 год.
На дворе стоял теплый летний день. У бистро „Рататуй“ за уличными столиками, под тентом сидело двое мужчин. В тени тополей ближайшего сквера, под дуновение прохладного ветра, они вели какую-то беседу. Старшему было шестьдесят три года, другому – тридцать шесть. Высоко над ними, выше деревьев, рядом с городским сквером, звонко щебетали птицы. Пернатые создания создавали атмосферу свежего утро, благодаря этому уличное заведение стало популярным среди местного населения. Здесь часто завтракали, как жители, так и гости города, и не только в утреннее время суток. А каменная брусчатка дополняла это место особым шармом. Сюда хотелось приходить каждое утро.
– Но он считается гением, – говорил старший. – Его картины не имеют цены.
– Папа, ты не прав, – спорил второй. – Ну, как можно платить за эту мазню? Лишь только за то, что его работам всего пару сотен лет.
– Мэтью! Ты не разбираешься в искусстве! К тому же, его картинам не пара сотен, а полтора.
– Я разбираюсь, – произнес сын на выдохе. – В Лувре полно прекрасных полотен, но есть в мире столько халтуры, в том числе и этот Ван Гог.
– Ну, считай так, как знаешь. А вообще… В каком-то смысле я с тобой согласен, – усмехнулся отец.
– Вот! – улыбнулся Мэтью.
Отец задумчиво улыбнулся в ответ и сделал глоток горячего напитка.
– Рисовать-то не умеешь, а судишь! – сказал он, вновь с улыбкой на лице. – Эх, неисправимый проказник, – сквозь улыбку, старший начал смеяться.
Младший подхватил смех и, морща глаза, залился смехом.
– Папа, я не умею, потому и не берусь, – сквозь улыбку, подобную отца.
– А из-за чего мы спорим? Так или иначе, это всего лишь твои доводы, – говорил старший.
– Однако факт остался неоспорим, – продолжил сын.
– Ну, как знать, – вполголоса сказал старший, потягивая горячий кофе. – Лишь с возрастом приходит мудрость и опыт.
– Кстати, ты читал ту книгу, что я тебе дал?
– Забавная книжка! – кашлянул отец. – Но это всего лишь вымысел автора!
– Но, ты прочитал её?
– Полностью. От корки до корки.
– Да, я не спорю, однако любая мысль материальна, если пришла такая идея, значит, где-то это так и есть.
– Ты в это веришь, сынок?
– Ну, я… – задумался Мэтью. – Но…
– Мэтью, – сказал отец. – Даже если ты…
Его речь оборвала вибрация во внутреннем кармане куртки, громко резонируя с ключами. Мэтью достал телефон и взглядом пробежался по дисплею мобильного, там было написано: „Луи Риго“.
– Папа, извини, начальство.
– Да ничего, – пожал плечами старший и вновь сделал глоток кофе.
– Да! – прикладывая мобильный телефон к уху.
– Перек. Срочно!
– Я сейчас буду.
Мэтью убрал телефон и сделал ещё несколько глотков кофе. Выдыхая, он выпрямился, разминая шею. Раздался характерный хруст.
– Ай, – сморщился отец. – Не люблю, когда ты так делаешь.
– Мне пора, – поднявшись из-за стола. – Папа, я убегаю. Работа! – подходя к машине. – Пусть мама не волнуется, я изучу вопрос по ремонту холодильника. Но лучше взять новый, как я и настаивал.
– Давай сынок, удачи, – сказал отец, приподнимая кружку с кофе. – Удачного тебе дня! – не отпуская улыбку.
Мэтью старался больше ходить, чем ездить. Однако, скорость в его деле играла важную роль! И это его иногда огорчало.
– Как обычно, весь в работе, – вздохнул пожилой отец, и укусил круассан. – Ой, Бог ты мой! – заметив, что содержимое с другой стороны стало вытекать наружу.
– Папа, я тебе говорил не кусать так, вытечет, – донесся голос из опущенного окна автомобиля. – В этом бистро на ночнике не экономят!
Крем стал стекать по его руке. Отец схватился за салфетку и стал вытирать руку.
– Созвонимся! – сказал сын, сверкая фарами.
Франция, улицы переполненные туристами, очередные пробки на городских магистралях. Казалось, что лучше купить велосипед или вообще ходить пешком. Злые водители, уставшие лица и жара, которая просто убивала.
Мэтью взглянул на приборную доску внутреннего салона автомобиля, где висела фотография жены с двумя детьми. Он перевел взгляд на старшего сына, а после на дочь. Они яро улыбались в кадре. Мама пыталась быть более серьезной, держа их за руки, но в последний момент рассмеялась.
– Как я вас обожаю, – выдохнул он, одновременно замечая в стекле заднего вида подъезжающий к нему автомобиль. – Ну, что же делать? – подумал водитель, рассматривая впереди стоявшую колонну машин. – Уверен, машин там километров под триста будет, не меньше. Так дело не пойдет. Поеду другой дорогой. Нарушу несколько правил, но объеду, – сказал он себе, включая огни заднего хода. – Надеюсь, жандармов не будет, – на выдохе.
Перек посигналил и сдал назад. Медленно, но верно следуя цели, он направился через узкие улицы. Объезжая закоулки, Мэтью уже почти был на месте, как вдруг услышал свисток.
– Проклятье! – выдохнул он, нажимая на тормоз. – Попался.
– Гражданин! – улыбался жандарм, придерживая фуражку, идя ему навстречу. – Вы, что себе позволяете? Знак не видите? Это пешеходная зона.
– Его мне ещё не хватало, – выдохнул водитель. – Проклятье, а документ-то ещё у Риго. Проклятье!
– Добрый день! – подошел человек. – Инспектор Арно. Нарушаем! Нарушаем! Вы знаете, что проезд здесь запрещён?
Перек тяжело вздохнул, появилась небольшая пауза.
– Чего молчите? – улыбался представитель правоохранительных органов.
– Да знаю, – выдохнул Мэтью, проводя рукой по лицу. – Мне срочно нужно быть на работе.
– То есть Вы это намеренно сделали?
– Простите, это было необходимостью, – улыбаясь. – Зачем я это ему говорю? Вот дурак! – уже про себя. – Молчал бы лучше!
– А от этого зависит чья-то жизнь? – уточнил жандарм.
– В смысле, жизнь?
– Ну, Вы торопитесь и решили нарушить, потому как? – мужчина вертел рукой, в ожидании окончания предложения. – Ну, так что?
– Я Вас не понимаю.
– Потому как, это может стоить кому-то жизни? Так ведь?
– Почему Вы так решили?
– Гражданин, я уточняю. Вы въехали туда, куда нельзя заезжать на авто. Я обязан выписать Вам штраф.
– Послушайте, инспектор… – делая паузу.
– Арно, инспектор Арно.
– Инспектор Арно, я сотрудник Интерпола, мне срочно нужно попасть на работу. И я при исполнении. Это вопрос национальной безопасности! В каком-то смысле это может как-то повлиять и на чью-то жизнь.
– Интерпол? Интересно поворот, – улыбался мужчина. – А документик у Вас имеется?