Как я и думала, вернулся опекун через несколько минут уже с письмом. Снова уселся во главе стола и сообщил, поворачиваясь ко мне:
– Марианна, твой жених скоро появится здесь. Я от имени твоего опекуна сегодня напишу и отправлю ему ответ. Пока же мы поживем в замке втроем. Чтобы тебе не приходилось скучать.
Угу. А с вами мне будет невероятно весело, конечно же. Уж так весело, так весело. Прямо обхохочешься.
Житейский опыт подсказывал мне, что опекунам жизнь в замке нравилась, по каким-то своим причинам. Слишком вольно вели они себя здесь, словно хозяева. Да и слуги, думаю, им подчинялись. А то, что уехали на некоторое время – так мало ли, по какой причине. Может, она, та причина, была действительно стоящей, такой, ради которой можно и хлебное место бросить ненадолго.
Мне, в принципе, было все равно, чем планировали заниматься опекуны. Лишь бы свои порядки не наводили. И мне дали возможность дождаться жениха. А уж там я буду действовать по обстоятельствам.
После еды мы с опекуншей поднялись на второй этаж, уселись в креслах в одной из гостиных.
Похоже, меня ожидало что-то вроде разговора по душам. Сейчас постараются выведать все о моей одинокой жизни.
– Расскажи, как ты тут жила, пока мы отсутствовали, – попросила опекунша. – Все же больше месяца нас с Дамиром не было.
Ага. То есть опекуна зовут Дамир. Отлично, запомним. Осталось выяснить, как зовут опекуншу. А рассказывать зачем? Чтобы потом можно было перед женихом отчитаться, что все в порядке? Что невеста не страдала от голода, холода и нужды? Потому что в реальный интерес опекунов я ни секунды не верила. Плевать им было с высокой колокольни на меня.
– Пока тепло было, на улицу выходила. Как холодно стало, у огня сидела, – прилежно перечисляла я свои простенькие действия. – Поговорить тут не с кем, скучно. Смотрела, как идет дождь. Ждала, когда тепло станет.
– Нескоро еще тепло будет, – развела руками опекунша. – Только недавно зима наступила. – И резко, безо всякого перехода. – Марианна, детка, ты жениха не боишься?
– А чего его бояться? – не поняла я. – Он же вроде нестрашный?
«Ну и дура ты, детка», – прочла я в глазах у опекунши. И? Что от меня утаивают? Проблема в постельных играх? Или в чем-то посерьезней? Жених что, этакий монстр, питающийся девственницами? И вот как об этом спросить, не вызвав подозрения?
Но опекунша уже довольно быстро сменила тему. Мы стали обсуждать наряды, висевшие в моем шкафу, довольно скорое появление портнихи с рулонами ткани, подготовку к пышной свадьбе. В общем, мне старательно внушали, что замужем хорошо. Вот только сама опекунша слишком уж часто отводила глаза при таких утверждениях. И потому я не собиралась верить ей на слово. Нет, тут явно было что-то нечисто. Что-то, о чем мне по непонятным причинам никто не хотел рассказывать.
У меня было слишком мало времени. И слишком мало информации, да. Тело, в которое я попала, было не подготовлено для жизни в обществе. Не социализовано, если так можно выразиться. У меня складывалось ощущение, что этой самой глупышкой никто не занимался. Поставили на ней крест, как бы говоря: «Дурочка, ну что с нее взять». А потому скажите спасибо, госпожа попаданка, что ваше тело умеет ложкой и вилкой орудовать да разговор поддерживает, пусть и с трудом. Ничего другого, никаких более сложных действий, от этого тела ждать не приходилось.
Сколько бы я ни рылась в памяти Марианны, я нигде не находила нужной мне информации ни о мире вокруг, ни о существах, которые здесь живут. Все, что мне удалось понять, – ее родители погибли при странных, довольно запутанных обстоятельствах пару-тройку лет назад. Они были важными персонами. И потому девушке до совершеннолетия назначили опекунов, которых она терпеть не могла. Все.
Умения и навыки Марианны меня тоже не радовали. Немножечко танцевала, кое-как рукодельничала. Читала по слогам. В общем, не «прелесть какая дурочка, а «ой, какая дура».
О женихе Марианна почти не думала. Он имелся где-то там, на периферии ее сознания. Кем он был, какого рода-племени, как его звали – ничего из этого Марианну не интересовало.
И потому, когда вечером, за ужином, опекун заявил, что тот самый жених появится уже завтра, мол, планы у него резко поменялись после письма опекуна, я поняла, что пора заканчивать с ролью миленькой идиотки. А то съедят и даже не поперхнутся. Надо было как можно скорей показывать зубы и расставлять приоритеты.
Но это завтра, при встрече с тем самым женихом. Пока что я лишь кивнула, принимая слова опекуна к сведению.
Мы снова сидели в обеденном зале, ужинали, насыщая свои ненасытные утробы. Пышки, компот, сырники со сметаной – отличный ужин. До утра точно поможет продержаться.
– Детка, у тебя сохранилось то пышное платье, в котором ты справляла свой последний день рождения? – внезапно обратилась ко мне опекунша с деланой заботой.
Я чуть компотом не поперхнулась, благо вовремя его проглотила. Что там должно было сохраниться? Полудетский наряд, в котором отмечала день рождения Марианна? А ничего, что, опять же по этикету, на встречу с женихом она должна выйти в совершенно новом наряде? Кто совсем недавно обещал мне портниху? Или и на это решили не тратиться? Все равно дурочка не поймет? Очень, очень интересно девки пляшут. А еще более интересно, как отреагирует жених на такое вот пренебрежение этикетом. Нет, пора, пора уже показать свое истинное лицо.
– Конечно, – кивнула я, заставив память Марианны работать, – вроде в шкафу висит.
– Отлично, – удовлетворенно кивнула опекунша. – Вот его завтра и наденешь. Я распоряжусь.
Да? Ну-ну. Распорядится она. В моем замке. Наивная.