Пламя бывает трех видов. Есть пламя Феникс – безжалостное и необузданное. Есть драконье пламя – холодное и надменное. Но есть и третье, которое дарит жизнь, питает и исцеляет. Я не знаю, откуда берется у огня такая сила. Мне еще предстоит это выяснить.
Лио с Аришем вошли в личный королевский кабинет – не парадный, что за тронным залом, а настоящий, примыкающий к опочивальне. Войдя, Лио сразу почувствовал запах мокрого песка: скоро будет ливень. Хорошо. Немного дождя городу не повредит.
Кабинет представлял собой круглое помещение. Пол был устлан любимым дедовым ковром с затейливой вышивкой; у огромного, во всю стену, окна, завешенного роскошными алыми портьерами, стоял стол из черного с золотыми прожилками гранита. Под стеклянным куполом, рассеивающим солнечный свет, располагалась зона с сандаловыми креслами и кушеткой, на которой могли усесться трое.
Однако больше всего в обстановке Лио нравился огонь, пылавший по периметру кабинета.
Треск пламени умиротворял. Поначалу Лио недолюбливал жар и непредсказуемые ослепительные вспышки, после которых перед глазами еще долго плясали тени. Постепенно, впрочем, он проникся величием и мощью огня, его изменчивой красотой. Предки, основавшие Раванс, преклонялись перед пламенем – такое же уважение отец привил и Лио.
Он подошел к столу и положил ладонь на инкрустированную панель.
Пол задрожал, и плита с эмблемой Феникс отъехала в сторону, открывая взору уходящие в темноту каменные ступеньки. Ариш взял лампу, парившую возле кушетки, и отправил ее вниз освещать путь.
– Погоди, – сказал Лио и махнул рукой. Пламя вдоль стен взметнулось к потолку: теперь никому в кабинет без спроса не войти.
Вслед за Аришем Лио спустился в подземные тоннели.
Этот ход прорыли двести оборотов назад по приказу короля Фарзанда на случай, если понадобится бежать из дворца. Тогда джантарская армия пересекла пустыню и осадила столицу. Ходом, впрочем, так и не воспользовались. Ночью, когда враг подступил к стенам, грянула буря. Началась она с легкого, как шепот, ветерка, едва касавшегося кожи, но затем за несколько минут разметала джантарцев, после чего опытные пустынные отряды Фарзанда без труда с ними расправились. К утру никого из захватчиков не осталось.
Королеве Джуми, наследнице Фарзанда, так понравился подземный ход, что она велела его расширить, и вскоре под Дворцовым холмом образовалась целая сеть залов и тоннелей, ведущих в пустыню и в город. Именно там была обустроена Королевская библиотека – высокое прохладное помещение, где хранились древние свитки и бесценные книги.
Войдя туда, Лио вдохнул прелый запах полуистлевшей от времени бумаги.
Ариш подтолкнул шар-лампу вверх, чтобы осветить уходившие далеко в темноту книжные стеллажи. На пыльных полках громоздились стопки свитков и тянулись ряды корешков. Ощущая движение, зажигались всё новые лампы, мирно парящие у стен, и наконец по библиотеке разлился теплый и мягкий свет.
Лио с ужасом взирал на бесконечные стеллажи. Силы небесные, как можно расшифровать руны, если не знаешь, с чего начать?
Он никогда особо книгами не интересовался, а в библиотеке бывал редко и почти всегда на бегу. В первый раз он попал сюда еще мальчишкой: отец показывал будущему наследнику накопленное предками. Во второй раз – когда демонстрировал молодой супруге тот кладезь знаний, который теперь принадлежал и ей тоже. А в последний – через несколько циклов после смерти королевы, чтобы немного побыть в месте, приносившем ей столько радости.
Ахна обожала книги, читала и перечитывала свитки, умело ориентировалась среди полок. В какой-то момент она узнала некую правду о Равансе – но унесла ее с собой в могилу.
А в библиотеке остался призрак Ахны. Лио повсюду чувствовал след своей возлюбленной, своей королевы. Вот этих полок она касалась. Вот эти свитки перебирала ловкими пальцами. Одна мысль о ней, самое мимолетное воспоминание причиняли душе Лио мучительную боль.
Сколько раз Ахна просила его поработать здесь, в библиотеке, подле нее? И сколько раз он игнорировал эти просьбы, слишком поглощенный государственными делами?
Дрожащей рукой Лио провел по краю полки. Он бы все отдал, чтобы увидеть, как Ахна сидит тут за чтением. Он отложил бы любые встречи, лишь бы еще разок услышать ее тихий, убаюкивающий голос, рассказывающий о чем угодно – да хоть о тайнах Алабора Раванса – так, что даже самые несусветные выдумки казались правдивыми.
– Думаю, стоит начать поиски со сведений о Бессмертных, – мягко предложил Ариш, возвращая Лио в настоящее.
Разумно. Феникс – Бессмертная, и на спине молодого жреца выжжено Ее перо.
– Хорошо, – сказал Лио, и они пошли вдоль изгибающихся стеллажей в самый конец библиотеки.
Золотая табличка гласила, что на полках с первой по триста двадцать вторую хранятся тексты и хроники, посвященные Бессмертным.
При взгляде на высоченный стеллаж сердце у Лио скрутилось, словно грязная сырая ветошь. Усилием воли он загнал горе поглубже и приступил к поискам. Не стоило задерживаться здесь дольше необходимого.
В самом начале его правления, спустя всего несколько оборотов после коронации, Ахна сказала, что нашла один любопытный свиток.
– В нем повествуется о сотворении мира. Оказывается, все началось не с Феникс, а с трех видов пламени.
Лио слушал жену вполуха; его внимание было поглощено свежими сводками об анархистах, призывающих свергнуть королевскую власть. В последние циклы они осмелели, и, хотя Ариш предлагал не обращать на них внимания, Лио не мог допустить беспорядков, особенно когда у него вот-вот родится ребенок.
– Неужели? – спросил он, жестом приближая голографическое досье юного монархиста по имени Джангир.
«Ты должен окружить себя людьми, которые верны лично тебе, а не трону, – наставлял отец. – Они станут твоими глазами и ушами».
Лио нечасто прислушивался к хиреющему, выживающему из ума старику, но этот совет, следовало признать, был дельным. Возможно, за деньги Джангир согласился бы внедриться в ряды бунтовщиков. Стоит обсудить с Муфтасой…
– Ты меня вообще слушаешь?
– А? – Лио посмотрел на супругу, глаза его упали на очерченную под куртой округлость.
– Мать моя золото… – Ахна со вздохом потянулась за стулом. Лио вскочил помочь, но она лишь отмахнулась.
– Ахна, ребенок…
– Да, да, драгоценный продолжатель рода правителей Раванса. Только об этом ты и готов слушать, – говорила она ворчливо, но на губах играла нежная улыбка. – Я чувствую, как она толкается.
– Прямо сейчас?
– Нет, когда я читаю. А когда я нашла тот свиток, она стала толкаться сильнее.
– Ну, и о чем в нем речь? – спросил Лио.
Глаза Ахны, тогда еще ясные, загорелись. Сплетя пальцы, она подалась вперед и начала говорить, с каждым словом все больше распаляясь. Лио ощутил прилив любви, мощный и теплый.
Так завораживающе, как она, не рассказывал истории никто.
– В этой части своего дневника жрица Ному пишет, что мир берет начало от трех видов пламени. Первое – золотое, самое жаркое, яркое и опасное. Второе – голубое, медленное и змееподобное, горящее вечно и терпеливое. А третье – красное, способное, по слухам, освещать даже самые темные места. Казалось бы, такие разные, они должны были бы пожрать друг друга, но между ними царило равновесие. Пока однажды… – Для пущего эффекта Ахна сделала паузу, но вдруг, расширив глаза, положила руку на живот. – Феникс всемогущая, Малхари, она опять толкается!
Лио взял ее ладони в свои и поцеловал.
– Требует, чтобы ты рассказала до конца.
– Эх… – Ахна тяжело вздохнула. – Конца-то как раз и нет. Точнее, не так. Жрица Ному пишет, что равновесие пламени было нарушено, но как и чем – неизвестно.
– Ясно.
– Что значит «ясно»?
Лио засмеялся, не зная, почему так сказал и что дернуло его заронить в разум жены зерно любопытства, которое в итоге свело ее с ума.
– Значит, тебе нужно найти то, что не смогла эта твоя Ному. И закончить историю.
– Я не жрица, – проговорила Ахна, задумчиво поглаживая живот. – Можно, конечно, обратиться к Сайне, только…
– …Она скажет, что это богохульство, – договорили они вместе.
Лио снова поцеловал ей пальцы, затем коснулся губами руки, дошел до шеи, после чего перегнулся через стол и стал целовать ей лицо, взяв его в ладони, а Ахна счастливо улыбалась.
– Малхари…
– Тс-с…
В одно из редких просветлений, пока безумие не поглотило ее окончательно, Ахна поведала Лио про свою систему. По ее лицу плясали тени, отбрасываемые огнем в очаге, и в тот момент она казалась Лио одновременно прекрасной и пугающей.
– Мои инициалы. – Она музыкально засмеялась, будто капельки стучали по карнизу после ливня. – А-Эм. Фамилия девичья.
– А почему именно она?
– Потому что родовое имя Равансов проклято, любимый, – спокойно сказала Ахна, будто сообщала широко известный факт. – Зачем мне проклятая фамилия? Уж кому, как не тебе, это знать.
И все же отыскать логику в оставленном женой хаосе было непросто.
Лио направился к стеллажам, где хранились записи жрицы Ному, за которыми Ахна проводила больше всего времени. Полки она, конечно, пометила, но про классификацию свитков ничего не сказала. Лио тупо перебирал их один за другим: дневниковые записи, молитвы, церемонии, обряды, незнакомые руны… Шли часы, над головой болтались и двигались парящие лампы. Просмотрев все на нижних полках, Лио встал на круглую каменную платформу, дважды стукнул по ней каблуком, и она подняла его вверх.
Ариш вдруг посмотрел на часы.
– Мать моя золото, у вас же назначен обед с ее высочеством!
Лио вздохнул и дважды топнул ногой. Платформа начала опускаться, и вдруг он заметил, что прямо под золотой табличкой с номером 52 аккуратным почерком было выведено «А.М.».
И перечеркнуто.
Чувствуя, как заколотилось сердце, Лио стал просматривать свитки. Один из них, в отличие от прочих, был перехвачен металлическим кольцом с выгравированным на нем пером Феникс. В свете лампы оно поблескивало красным.
Лио осторожно развернул свиток. Тонкая бумага, казалось, могла рассыпаться от малейшего дуновения. И посреди текста он увидел перо и незнакомый символ – те самые, что были выжжены на спине у жреца.
По словам Сайны, надпись означала «Дочь пламени», но Лио хотел убедиться в этом лично. И понять, что недоговаривала верховная жрица.
Он снова взглянул на полку. На ней лежали еще два свитка, перехваченные металлическими кольцами. Лио подхватил их и убрал во внутренний карман куртки.
Когда Лио с Аришем вернулись в кабинет, огонь приветливо затрещал. Лио махнул рукой, и пламя стало утихать, пока не остались лишь тлеющие угольки.
– Обед с Элиной перенеси, – велел он. – И чтобы ближайшие два часа меня никто не беспокоил.
В это же мгновение на столе зажглась панель. Ариш, наклонившись, прочел сообщение.
– Джангир, ваше величество.
Лио кинул свитки в ящик стола. Джангир Мена был предводителем золотошапочников и, пожалуй, самым ценным информатором. Они познакомились в ходе одного из первых появлений Лио на публике после коронации. Джангир кричал громче всех, восхваляя правителя. Но не лесть впечатлила Лио, а то, как Джангир заставлял толпу вокруг себя скандировать вместе с ним. Как своим громовым голосом заглушал прочие выкрики. Именно Джангир убедил народ встать на сторону Лио во время анархистских бунтов на заре его правления. Джангир показал себя политиком до мозга костей. И Лио нашел способ извлечь пользу из его талантов.
Поначалу это были небольшие поручения в обмен на незначительные милости. Гравикар за помощь в поимке коррумпированного чиновника. Дом с видом на барханы за выслеживание экстремиста. Приглашение на бал за организацию народной поддержки вокруг дорогостоящего инфраструктурного проекта. Однако постепенно влияние Джангира и его золотошапочников возросло, и Лио нашел им новое применение: они стали его глазами и ушами в стране.
Агенты Муфтасы внимательно наблюдали за анархистскими ячейками в Равансе, однако подручные Джангира могли делать то, чего не могла контрразведка. Они были гражданскими, а потому свободно общались с людьми и имели доступ к их домам.
Золотошапочники предотвращали бунты в зародыше. Разоблачали заговорщиков еще до того, как те успевали натворить бед. Если нужно, применяли силу. Чтобы покончить с бунтовщиками и разыскать шпионов из списка Яссена, требовалась помощь и Муфтасы, и Джангира.
– Соедини, – сказал Лио.
В воздухе возникла голограмма Джангира. Тот поклонился, подметая шапкой пол.
– Приветствую, ваше величество.
– Здравствуй, Джангир. Чем обязан?
– Прошу прощения, что отвлекаю вас от дел, но… – Джангир замялся. – Вчера вечером одного из моих главных помощников, Лелата, задержала полиция. Он сильно выпил в баре, ввязался в драку, и нападавший попал в больницу. Прибывший на вызов страж порядка оказался преисполнен служебного рвения и заключил, что зачинщиком был Лелат. Но уверяю вас, ваше величество, это не он. У меня есть свидетели.
В том, что Джангир может подтвердить свои слова, Лио даже не сомневался.
– Он жив? Тот, второй?
– Да, ваше величество. Выкарабкается.
Лио вздохнул, раздраженный, что его дергают по таким пустякам. Тем не менее он благосклонно кивнул.
– Я распоряжусь, чтобы твоего помощника выпустили, не предъявляя обвинений. Однако, – он вперил в Джангира суровый взгляд, – тебе следует приструнить своих людей. Больше я подобных выходок не потерплю, особенно в преддверии коронации Элины.
– Конечно, ваше величество. А на празднества мы соберем всех, кого только можно.
– Есть ли новости о бунтовщиках? – сменил тему Лио.
– Прошел слух, что готовится сходка, – сообщил Джангир.
– Источник надежный?
– Относительно. Мои люди разузнают точнее. – Джангир помолчал. – Как быть, если информация подтвердится?
– Поступай, как до́лжно, – твердо сказал Лио. Ни к бунтовщикам, ни к Пророкам, угрожающим его королевству, он не испытывал ни сочувствия, ни снисхождения.
– Феникс, благослови избранных, – произнес Джангир с поклоном.
Голограмма растаяла, и Лио обратился к Аришу:
– Что-то еще?
– Ваше величество, Джангир в курсе, что Яссен Найт теперь работает на нас? – помявшись, поинтересовался Астра.
– Нет, – произнес Лио бесстрастно. – И ставить его в известность я не собираюсь.
Джангир весьма активно требовал казнить Яссена, когда тот убил его брата, генерала Мандара. Суровый герой войны пользовался особой популярностью среди золотошапочников и часто устраивал званые ужины с высокопоставленными лицами. Узнай Джангир, что убийца его брата сейчас работает на корону, то лично бы пошел штурмовать Дворцовый холм. Навел бы шум, и тогда не только Раванс, но и весь мир узнал бы, что Лио взял на службу предателя. А этого он допустить не мог. По крайней мере, прямо сейчас.
– Резонно, – согласился Ариш. – Тогда остается вопрос с помолвкой принцессы. Думаю, об этом нужно объявить поскорее. Скажем, завтра. Появление Сэмсона на Дворцовом холме вместе с ее высочеством станет недвусмысленным посланием для арохассинов.
– Займись, – кивнул Лио. – И устрой мне встречу с Сэмсоном. Пора поговорить с мальчишкой с глазу на глаз.
Ариш с поклоном удалился.
Когда дверь за советником защелкнулась, Лио наконец смог сесть за свитки. При естественном освещении они выглядели еще более хрупкими.
Лио аккуратно развернул их и принялся вчитываться в рукописный текст. Записи были сделаны на эрра – древнем языке Раванса, уже давно вышедшем из употребления.
Обращаться с бумагой следовало осторожно, чтобы не размазать чернила. На первом свитке Лио узнал перо и руну, похожую на око бури: закрученный внутрь себя вихрь. Он попробовал отыскать в тексте намек на то, что означают эти символы, но безуспешно.
Второй свиток оказался длиннее; в нем перо и тот, другой, символ встречались несколько раз. Перо было вверху справа, а руна – следом, в точности как на спине у жреца.
Лио перевел взгляд на дрожащие, тихо потрескивающие языки пламени. Перо – это Феникс, тут сомнений нет. А второй знак? Прилагательное? Описание величия богини? Верховная жрица истолковала надпись как «Дочь пламени». Стало быть, вторая руна должна обозначать пол? Или таким образом Сайна хотела заставить Лио носиться за своими хвостами, будто шобу?
Он всю голову сломал, но никак не мог припомнить, где же видел этот символ раньше.
На третьем свитке – самом коротком – из символов было только перо. Однако, вглядевшись повнимательнее, Лио заметил в самом низу мелко-мелко накарябанные знакомые слова: «Феникс, благослови избранных».
Эту фразу он всегда произносил в конце Ашанты и шептал перед заседаниями с военными министрами и генералами. Однако здесь к последней букве прилепился еще один знак. На беглый взгляд могло показаться, что это описка – случайная клякса, оставленная пером.
Изучить надпись пристальнее у Лио не получилось: раздался гул, означавший, что в проходе, ведущем к кабинету, открылась дверь. Лио едва успел смахнуть свитки в ящик стола, когда на пороге появилась Элина.
– Кажется, я попросил Ариша никого ко мне не впускать.
– Даже меня, отец?
– Не паясничай. – Вход остался открытым, но за Элиной никто не последовал. – Где твоя охрана? Где Яссен?
– Я отправила его зализывать раны.
Дочь села в кресло и, взяв со стола металлическое кольцо, покрутила его на свету.
Лио выругался на себя за то, что забыл убрать кольцо.
– Читаешь?
Он поплотнее прижал рукой ящик.
– Старые записи, тебе это неинтересно, – сказал он, забирая кольцо у Элины и пряча его в стол.
Дочь подозрительно покосилась на Лио.
– Ариш организует на Дворцовом холме публичный выход, где будет объявлено о твоей помолвке, – сказал он, пресекая любые вопросы, которые могли перевести разговор на библиотеку. – Вам с Сэмсоном нужно подготовить совместное заявление.
– Я этим займусь. Но сначала, – она подалась вперед; ее темные глаза, доставшиеся от матери, смотрели решительно, голос звучал твердо, – ты должен рассказать мне о пламени. Научить обращаться с ним.
Огоньки вокруг затрещали громче, как бы поддакивая ее требованию. Однако Лио знал, что Элина еще не готова. Когда она попыталась удержать огонь в прошлый раз, то сильно обожглась, а столп удушливого дыма было видно из любого уголка столицы. В новостях наперебой обсуждали возможные причины произошедшего, пока Лио не объявил, что никакого возгорания не произошло – просто верховная жрица проводила во дворце обряд очищения.
Нельзя, чтобы кто-то узнал, что будущая королева Раванса неспособна совладать с огнем.
Элина побарабанила пальцами по столу, привлекая к себе внимание.
– Не сейчас, – ответил Лио.
– Обязанность каждого правителя – научиться держать огонь, – сказала дочь. – Как мне быть королевой, если я даже не в состоянии высидеть церемонию Ашанты?
Правду он ей открыть не мог. Пока не мог.
Огонь требовал жертвы – жертвы, на которую Элина была не готова, которую в принципе не могла принести.
– Выход состоится завтра утром, – только и сказал Лио.
Элина отодвинулась от стола; губы ее были плотно сжаты, а глаза – глаза Ахны – смотрели осуждающе.
– Ты совершаешь большую ошибку, – сказала она наконец.
Лио не ответил.
Элина ухватилась за край стола, на лице заиграли желваки. В итоге, так и не произнеся ни слова, она ушла из кабинета.
Пламя зашипело. Лио устало откинулся на спинку кресла и, достав из-под курты подвеску Ахны, стал рассматривать тонкую резьбу.
Перед коронацией никто его не предупреждал, что Вечному пламени нужно принести в жертву того, кого любишь. Отец скрывал правду до самого последнего дня.
Лио был в ярости. Он отказался жертвовать Ахной, а пламя в отместку попыталось разорвать его на части.
Каким-то чудом он не погиб. И продолжал жить, наивно полагая, что проверку прошел и Великое пламя удовлетворил.
Вот только Ахна узнала, что это не так. Истина, как всегда, отыскалась в ее свитках.
Это случилось в храме, во время очередной церемонии Ашанты. Элине тогда только минуло семь оборотов. Вечное пламя пылало особенно жарко и хищно. Оно попыталось ужалить Лио, и тот, спотыкаясь, поспешил прочь, но огонь оказался хитрее – ухватил его за лодыжку. Так и утянул бы в яму, если бы Ахна с решительным видом не прыгнула туда первой. Вечное пламя испепелило ее в несколько секунд.
Вот она стояла у амвона, прижимая к себе Элину, – и вот ее уже не стало.
После ее самопожертвования пламя, насытившись, утихло.
Только тогда Лио понял, почему отец скрывал от него правду. Он хотел защитить сына – точно так же, как и сам Лио сейчас оберегал от этого знания Элину.
Чтобы взойти на Огненный престол и принять титул феникса, нужно было принести жертву: либо кровь, либо любовь.
Эту тайну тщательно скрывали от наследников, сообщая лишь в день коронации. Если общественность замечала исчезновение члена королевской семьи, для нее сочиняли объяснения: «Он сильно запил и сгинул в пустыне»; «Она отправилась на Первый материк, там заболела и умерла».
Хотя бы не было нужды скрывать безумие, что текло в крови правителей Раванса. Противники любили этим тыкать: «Почему вы терпите во главе страны сумасшедших?»
«Они отдают себя без остатка служению Феникс, – парировали монархисты. – Разве можно их за это винить?»
Поначалу рассказы о безумии были всего лишь способом отвлечь внимание от страшной правды, но в какой-то момент сами стали правдой. Род Равансов действительно обезумел. Отец Лио, двоюродный дед отца и многие, многие другие. Правда, оставался вопрос: они сошли с ума потому, что скрывали истину, или потому, что лишились своей главной опоры?
Лио знал, какое горе способен принести огонь. И, Феникс всемогущая, он хотел уберечь от этого горя Элину.
«Но есть ведь и другая причина?» – как будто зашептало пламя, и в его треске Лио почудился голос Ахны: «О мой Малхари, ты такой эгоист».
Он медленно развернул свитки. Хоть он и не мог расшифровать рунное послание, общий смысл был ему ясен. Вечное пламя предостерегало короля, напоминая о его преступлении.
Однако он поклялся защищать Раванс до последнего вздоха. Без него страну ожидает хаос, а Элине придется в одиночку сражаться против стаи гиен.
Лио вызвал Муфтасу.
– Помнишь девушку? – сказал он. – Ту, с волосами цвета звезд? Приведи ее ко мне. Посмотрим, горит она или нет.