Следуя правилам этикета, леди и лорды завершили беседы достаточно скоро – и больше прогулка уже никого не занимала. Элиза и Диат на обратном пути только и говорили о лорде Лине – Мэгг узнала, что когда-то его, «бедняжку», бросила невеста, с тех пор он жил затворником у себя в поместье, а в этом сезоне приехал в столицу – наверняка решил снова попытаться счастья. У него два дома в Шеане, огромное зимнее поместье, летние и охотничьи дома и годовой доход в девять или десять тысяч золотых. Мэгг, идя чуть позади, вслушивалась в эту беседу и думала про себя, что для Диат именно деньги – ключевой фактор, а вот Эльзе, похоже, нравится сам лорд Лин, а не только его состояние. Хотя, разумеется, будь он беден, она бы на него даже и не взглянула.
Крин выглядела грустной и слегка напуганной, зато её мать буквально лучилась гордостью. Она ничего не говорила, но поглядывала на остальных так снисходительно, словно её дочь уже получила кольцо.
– От него пахнет собаками, – шепнула Крин на ухо Мэгг. – И потом, и шкурами. И он выше меня, наверное, вдвое, и толще. Он меня раздавит!
– Может, он вообще не собирается жениться, – дипломатично сказала Мэгг, хотя её милорд Гай не слишком-то напугал (возможно, потому что не ей предстояло выйти за него замуж).
– Хорошо бы! – искренне воскликнула Карин, и добавила приглушённо: – Если он женится на другой, мама меня убьет.
– А если ты найдёшь себе другого жениха? Не такого… устрашающего?
– Тогда, наверное, нет. Но он должен быть так же богат, а милорды с состоянием Гая не ходят толпами по столице. Если бы… – она осеклась, и этим, кажется, привлекла внимание подруг, которые обернулись к ним с Мэгг и захихикали.
– Что? – не поняла Мэгг.
– Не обращай внимания, – сказала Диат, – Карин страдает от приступов фантазии.
– Эй, я здесь вообще-то! – возмутилась Карин. – И не такие уж это и фантазии!
– Сумасшедшие фантазии, и больше ничего, – резко оборвала её Диат. – Даже твоя матушка так считает.
Мэгг ничего не понимала, и Эльза, сжалившись над ней, пояснила:
– Карин с прошлого сезона страдает по милорду Эскоту.
Мэгг споткнулась и чуть не упала.
– Вот! Даже Тия удивлена.
– Я… – пролепетала Мэгг, – я просто оступилась. А что не так с милордом Эскотом?
Карин покраснела и отвернулась, Эльза сочувственно вздохнула, а Диат пояснила:
– Во-первых, он не в ладах с Его Величеством, все это знают. Во-вторых, он красавчик. И в-третьих, эта ужасная история с его свадьбой!
Больше всего на свете Мэгг не желала слушать историю про свадьбу милорда Эскота, но не проявить любопытство было бы очень странно, поэтому она вяло спросила:
– Со свадьбой?
Но даже если бы она промолчала, Диат всё равно рассказала бы – Мэгг подумалось, что она действительно переживает за подругу из-за её увлеченности Эскотом.
– Два года назад милорд Эскот задумал жениться. Выбрал девицу Кэнт, какая-то не то племянница, не то внучка старого лорда в тот год впервые появилась в свете. Говорят, была очень недурна.
– А я слышала, что страшная как жаба! – буркнула Карин.
– Она носила фамилию Кэнт, – вздохнула Эльза, словно объясняла подругам это всё уже сто раз. – Будь ей сорок лет и будь она даже страшна как жаба, он не упустил бы такого шанса. Все говорят, он мечтает прибрать к рукам весь юг. Эски у него уже в кармане, с Ором они родственники по какой-то там бабке, остаются Кэнты и Стоу. Если бы он женился на девице Кэнт и получил после смерти старика все его земли, то у Стоу не было бы никаких шансов даже поспорить. Между Эскотом и Кэнтом это клочок земли.
Диат закатила глаза, а Карин выглядела недовольной. Мэгг же слушала внимательно. В бытность свою Магарет Кэнт она редко думала об этих вопросах, хотя, конечно, слышала обо всём, о чём сейчас рассказывала Эльза. Просто… её это не занимало. Она была уверена, что останется в стороне от интриг и споров высоких лордов и монархов.
– Прости, Тия, это правда скучно, – Эльза взяла её под свободную руку – за другую держалась Карин.
– Вовсе нет! Я… мало что знаю о стенийских делах.
– В общем, Эскот преподнёс кольцо этой девице, а на свадьбе выяснилось, что она вовсе и не Кэнт.
– А не то мошенница, не то циркачка, не то бродяжка, – подхватила Карин. – И что с того? Милорд Эскот её даже не любил! И прошло два года.
– Может, и не любил, – покачала головой Эльза, – только папа рассказывал маме, что он перевернул весь Шеан.
– Зачем? – спросила Мэгг хрипло, не своим голосом.
– Как знать. Может, хотел спасти её от королевского суда. Может – сам мечтал повесить, – ответила Диат вместо Эльзы. – Ну, и хватит о них. Выброси Эскота из головы, Карин. Мало этой истории с девицей, так Эскот сам вот-вот доиграется. Хотя… – она фыркнула, и в этом звуке не было никакого намёка на глупое девичье хихиканье, – может, это и неплохая мысль. Выйти за него замуж, родить сына – и скоро стать свободной, потому что ему точно рано или поздно отрубят голову на площади Старого Замка.
На следующий день в условленное время Мэгг вместе с Эрин и двумя служанками – совершенно пока незнакомыми ей девушками её же лет, а также с двумя сундуками платьев прибыла в дом леди Арфин-хиль.
Вопреки всем правилам приличия, Эльза встретила их на пороге и удивительно крепко и искренне обняла Мэгг, шепнула:
– Я рада, что мама пригласила тебя! Не так страшно будет!
Мэгг чуть было не сказала, что представление Его Величеству – это совсем не так страшно, как кажется, но промолчала. На самом деле, она тоже была рада компании Эльзы, а еще больше – советам леди Арвен-Хиль.
– Добро пожаловать, леди Тия, – леди Арвен-Хиль приветствовала её в небольшом холле.
Дом, в котором жили леди Арфин-хиль и Эльза, был меньше того, который предоставил Мэгг отец Леон, и явно более старый: тёмный и холодный. Но переодевшись и спустившись в обеденный зал, Мэгг почувствовала себя очень уютно. Комнату протопили, а хозяйка и её дочь вели себя свободно и непринуждённо.
– Вы очень добры ко мне, леди Арфин-хиль, – сказала Мэгг после сытного обеда. – Если бы не вы…
– Пустяки, дорогая, – улыбнулась ей женщина. – К тому же, я пригласила тебя не совсем бескорыстно. Не переживай, – она засмеялась, откидываясь на высокую спинку стула, – ничего страшного не попрошу. Дело в том, что я слышала от одного доброго друга, что после представления ко двору тебе прочат место среди фрейлин верховной ведьмы. А там, как знать, может, и замолвишь пару слов за Эльзу.
– Мама! – Эльза смутилась, а Мэгг воскликнула:
– Конечно! Если только это будет в моих силах.
– Будет, не переживай, – леди подождала, пока лакей подольёт ей воды, чуть подкрашенной вином, и продолжила: – Как станешь фрейлиной, приготовься, первые пару недель будет трудно. У Её Величества, помню, была милая забава задавать новеньким девушкам вопросы, на которые они никак не могли ответить. Обернётся, например, и спросит: «Леди Риан, скажите, как там леди Крэггот, разрешилась уже от бремени?» или «Леди Риан, в прошлом году ко мне приезжал художник, написал тот милый портрет с голубой лентой… Как его звали?»
– И что отвечать? – слабо спросила Мэгг. Ей от этих вопросов прямо сейчас стало не по себе.
– Главное, не робеть и не мямлить. Например, говорить: «Новостей из Крэггота пока не было, но если вы желаете знать, моя королева, я немедленно отпишу леди письмо». А на второй: «Портрет действительно восхитительный, как жаль, что меня здесь не было, и я не видела, как работал художник». Королева ведь знала, что новенькая девушка не может ответить – она просто проверяла смекалку и смелость.
– А верховная ведьма… – Мэгг тоже отпила воды, – вы знаете, какая она?
– Когда я была при дворе, верховной ведьмой ещё была леди Крат-роу. Это была добрейшая тихая женщина. Леди Майлу я совсем не знаю, – вздохнула леди Арфин-хиль, искренне огорчённая, что не может помочь. Но потом оживилась и добавила: – Но мой друг говорил, что она всегда в делах и заботах, её во дворце и не встретишь – больше в карете или верхом. Думаю, её фрейлинам приходится много ездить.