До сих пор Мэгг была собой – живя в доме отца Леона, она оставалась той же самой Мэгг, которая бродила по стенийским дорогам и спала в лесу, которая зарабатывала пару золотых в неделю, магией латая старые вещи. Даже её преступления не были тайной.
Теперь же всё переменилось. Дом наводнила прислуга, и Мэгг исчезла – на её месте появилась Тиа Тгарек.
Молодая остеррийская леди из благородного рода, она получила приглашение прибыть ко двору благодаря тому, что Его Величество благоволил её покойному отцу. Два её двоюродных кузена по материнской линии служили в личной гвардии принца Афрана и составили ей протекцию. Дядя по отцу взял на себя её содержание. Вместе с наследством, таким образом, у Тии Тгарек было достаточно средств, чтобы позволить себе жить в столице с компаньонкой – бывшей монахиней и дальней родственницей. Но её богатство едва ли привлекло бы охотника за состоянием – разве что совсем отчаявшегося. Кроме того, в самом деле, кто в здравом уме захочет жениться на остеррийке? Они грубые, их плохо воспитывают, с детства позволяют скакать верхом без всякого присмотра. А ещё морской воздух делает их порывистыми, страстными и неразумными – об этом тоже все знают.
Тие Тгарек нечего было бы делать при дворе – выгодный брак ни за что не светил ей. Но он и не требовался. Дело в том, что Тиа была ведьмой. Ничего выдающегося, разумеется, но достаточно, чтобы претендовать на место младшей фрейлины верховной ведьмы. И было очевидно, что если леди покажет себя милой и услужливой, то со временем она сможет дойти до назначения старшей фрейлиной, владелицей шлейфа или гардеробной.
Но для начала леди Тию ждало представление к королевскому двору – и, слава Всевышнему, свою помощь в этом деле предложила одна из богатейших и знатнейших женщин Остеррии – миледи Декст-рок. Эта дама, как всем было известно, славилась резким нравом, была женой владельца огромного состояния и, выдав невероятно удачно замуж всех трёх дочерей, маялась со скуки.
В послеобеденное время, одетая в новое светло-зелёное платье, Тиа отправилась, как было сказано в приглашении, «вкушать чай в городском доме» миледи.
Маленькая карета, в которую Мэгг со всеми своими юбками влезла с трудом, привезла её к огромному дому. Выбравшись наружу, Мэгг невольно подняла голову. Дом насчитывал пять этажей и простирался, наверное, на половину улицы. От центральной части из белоснежного камня, украшенного лепниной, расходилось два крыла. Казалось, будто бы гигантская птица прилетела в Шеан и угнездилась почти в самом центре города.
Пройдя по посыпанной гравием дорожке между двумя одинаковыми бьющими фонтанами, Мэгг оказалась на величественном белом крыльце. Слуга (он был теперь не лысым, как было модно два года назад, а с чёрными неестественно-пышными волосами) в алой ливрее отворил перед ней дверь. Другой слуга – точно такой же – в холле уточнил её имя, прошёл через холл насквозь, распахнул высокие двери и объявил:
– Леди Тиа Тгарек.
Мэгг вошла – и вдруг почувствовала робость. Когда миледи Декст-рок пригласила её на маленькое чаепитие, Мэгг предполагала что-то вроде тех приёмов в узком кругу, которые она посещала как Магарет Кэнт: леди собирает пятерых-семерых подруг, чтобы обменяться новостями.
В гостиной миледи Декст-рок было человек сорок. Разодетые в яркие платья, женщины (одни женщины!) сидели на креслах, стульях или низеньких скамеечках. Сама миледи восседала в роскошном большом кресле, похожем на королевский трон, на небольшом возвышении, в центре гостиной. По правую руку от неё стоял столик с чашками и разнообразными сосудами. Чашки были и у гостий.
Преодолевая страх и смущение, Мэгг присела в глубоком реверансе и замерла, опустив глаза.
– Ну же, встаньте! – раздался резкий голос миледи. – Подойдите ко мне, я вас отлично помню, леди Тиа.
– Миледи, вы очень добры, – Мэгг прошла вперёд, кожей чувствуя устремлённые на неё взгляды. Всякие разговоры стихли – её разглядывали в тишине.
– Присядьте, – и миледи указала на небольшую скамеечку у своих ног. Мэгг подчинилась, чувствуя себя ужасно неловко оттого, что она оказалась ниже всех в гостиной. – Как давно вы в Шеане? Отвечайте, не робейте. Здесь только друзья.
– Второй день, миледи.
– Уже посмотрели на город?
– Не успела, миледи.
Кто-то за её спиной завозился и даже как будто захихикал, но Мэгг не обернулась.
– Успеется. Будьте любезны, налейте мне чаю.
Мэгг встала и наклонилась над столиком. Она не знала, что такое «чай», но была уверена, что справится – пока не увидела четыре разных сосуда, блюдце с мёдом, разукрашенную вазочку с колотым сахаром, ягоды…
– Что? Что вы там замешкались?
Теперь смешки за спиной стали отчётливыми.
– Леди Ани, помогите леди Тие, она, кажется, видит чай впервые. А вы садитесь, милочка.
К столику подплыла девушка возраста, пожалуй, Мэгг или годом-двумя старше. Она была рослой, достаточно полной и очень белокожей. Волосы её – белые с золотым отливом, – держались в высокой прическе, куда сложнее той, которую соорудила Эрин на голове у Мэгг.
– Провинция… – недовольно сообщила леди Ани, но внезапно миледи Декст-рок прикрикнула на неё:
– Леди Тиа из той же провинции, что и я. Будьте любезны, налейте и ей тоже чашку. Мой племянник привёз этот напиток из Тавира в Остер-лин, а я – в Шеан. Год назад о нём никто и не слышал, а теперь чай пьёт сам Эйрих. Но… – её лицо сделалось строгим, – не знать о чае – меньшее прегрешение, чем не знать о хороших манерах.
Чашка, которую леди Ани сунула в руки Мэгг, была обжигающе-горячей, а взгляд её – ледяным.
Домой Мэгг вернулась уставшей и разбитой, словно всё это время не сидела в протопленной светлой гостиной в окружении красивых образованных леди, а шла без остановок под ледяным ливнем по грязным осенним дорогам.
Не считая нескольких замечаний от миледи Декст-рок и колкостей от леди Ани и её подруг, с Мэгг никто не разговаривал. Она была не просто пустым местом для них – она была грязью.
Ни платье, ни осанка, ни манеры не спасали: она была остеррийкой, за ней не стояли знатные родственники, от неё не было никакого толка. С содроганием и болью в сердце Мэгг вспоминала, как такие же леди приветливо целовали её в обе щеки при встрече, когда она звалась Магарет Кэнт. Фигуры деда и жениха надёжно защищали её. Возможно, о ней и злословили за спиной – но в лицо всегда улыбались.
У Тии Тгарек защиты не было, и светские леди не стеснялись побольнее ужалить её словом или взглядом.
Эрин бросилась было к Мэгг навстречу, предлагая помочь раздеться – но девушка отказалась. Пусть в тяжёлом платье, пусть с причёской, от которой с непривычки болит голова – но ей нужно было остаться одной хотя бы ненадолго. Вместо того чтобы подняться к себе в спальню, она прошла в восточную угловую комнату на первом этаже, где была оборудована небольшая молельня. Затворив дверь, Мэгг опустилась на колени перед сияющим в свете заходящего солнца Недремлющим оком, прикрыла глаза и спросила тихо: «Смогу ли я вынести это, Всевышний?»
Свет мягкими тонкими лучами касался лица Мэгг, гладил её щеки, задевал волосы. И шептал ответ, в котором не было никаких сомнений. Конечно, сможет. Разве так страшны обидные слова и взгляды для той, кого пинали и били? Все эти женщины не властны над ней. Её сердце принадлежит Всевышнему, а того, с кем Всевышний, не ранит человеческая рука.
Все эти слова, почерпнутые из Святейшей книги, бальзамом ложились на душу Мэгг. Они словно бы были написаны специально для неё.
Следом пришло ещё одно утешение: мысль о том, что она не просто так играет неприятную ей роль, а действует во благо Стении, Его Величества и, главное, для того, чтобы помочь отцу Леону.
Из молельни она вышла уже совершенно спокойная.