Это, наверное, ужасно, но мне всё равно. Я не испытываю стыда. Да и почему я должна его испытывать? Нет, еще пару дней назад, если бы меня не то чтобы вырвало на мужа, если бы я почувствовала, что меня вот-вот стошнит, я бы умерла со стыда.
Мне вообще в начале отношений с ним было безумно тяжело. Я боялась опозориться. Не то сказать, не то сделать… Боже, мне неловко было в дамскую комнату отлучиться! Зная, что он ничего не увидит и не услышит!
А теперь…
Теперь я чувствую облегчение. Я избежала поцелуя.
Вытираю рот тыльной стороной ладони.
– Извини…
– Ты… ты плохо себя чувствуешь? – он смотрит без отвращения, так, словно реально напуган произошедшим, и протягивает мне идеально выглаженный платок, который достает из кармана. – Аля… может, стоит вызвать врача?
Он серьёзно? Беру платок, вытираю рот, руки… Отвожу взгляд.
Да уж…
Господи… раньше я готова была все отдать за поцелуи Марка. После того самого первого, голодного, страстного, я каждый раз ждала… А он не спешил. Он… иногда мне казалось, что он боится прикасаться ко мне. Конечно, я сама смеялась над своими мыслями. Тогда я пару раз его провоцировала, смотрела, прикасалась к его плечам, пыталась без слов объяснить, что мне… мне хочется, и я не против.
Мне было очень сладко, я таяла каждый раз, голова кружилась.
До встречи с Марком мне казалось, что все эти любовные описания, которые так любят в книгах – ватные колени, поджимающиеся пальчики на ногах – это ерунда. Не слишком достоверные, даже пошлые описания, которым верят только совсем юные трепетные барышни или сказать точнее – дурочки.
Но с Марком я чувствовала именно это. Пальчики именно что поджимались, и колени… как вата. Влюбленная дурочка.
Как-то целуя меня на пляже в Сочи, Марк решился погладить меня чуть более откровенно – мне казалось, я сойду с ума. Внутри словно огненная лава растеклась, стало так горячо, низ живота скрутило, я даже застонала тихонько. А он… Он отпрянул, тяжело дыша…
– Прости, я… забылся…
– Всё хорошо, я… мне было очень приятно. Если ты хочешь…
– Если ты хочешь расстаться с невинностью прямо тут, то… Но мне казалось, тебе имеет смысл подождать до свадьбы.
Тогда он сказал именно так – тебе. И я испугалась. Испугалась, что он не хочет ничего со мной, такой неопытной, невинной, что он просто играет, и у него в планах нет серьёзных отношений. Глупая… Наоборот, если бы он не хотел ничего серьёзного, то взял бы меня еще тогда или даже раньше.
А может… может, он тогда еще и не думал жениться? Или раздумывал, стоит ли связывать жизнь с такой, как я? Он ведь наверняка уже тогда понимал, отдавал себе отчет в том, что я на самом деле слишком неискушенная?
Но я ведь не была против искушения?
Я… я готова была стать ему женой! Стать его женщиной! Принадлежать ему так, как он захочет!
Увы…
Как стремительно разверзлась эта пропасть! Умирать от желания поцеловать его и содрогаться от ужаса при приближении его губ.
– Аля, я звоню доктору.
– Не надо… не надо звонить.
– Аля…
– Не надо, Марк! Ничего не надо! Развод дай мне, и все. Я помню про брачный контракт. Ни на что не претендую. Ничего у тебя не возьму. Просто дай мне уйти.
– Тебе нужно в ванную.
– Мне нужно уехать из этого дома, Марк!
– Аля… прошу, успокойся, тебе нужно умыться, потом поговорим.
– Умыться? Тебя смущает мой вид? А то, что меня вырвало на тебя, не смущает? То, что меня тошнит от тебя, не смущает? – меня несет, я начинаю говорить именно то, что думаю. По крайней мере – пытаюсь.
– Аля, пожалуйста…
– Я не пойду в ванную. Мне и так нормально. Если тебя что-то не устраивает – твои проблемы. Я хочу закончить разговор.
Внутренний тремор становится все сильнее. Меня колотит. Сердце на повышенных оборотах скачет, кровь гоняет так, что уши закладывает. Мне кажется, я чувствую, как внутри вспенивается адреналин, стреляет по всему телу холостыми разрядами.
– Хорошо, – удивляет его тон, настолько спокойный, бесстрастный, как он может вот так?
– Хорошо? – смотрю на него, понимая, что он опять, скорее всего, меня просто обманет, но глупая надежда…
– Хорошо, давай ты успокоишься, подождем несколько дней и поговорим.
– Несколько дней? Зачем? Смысл? Чего ждать? Через несколько дней изменится прошлое? – Я просто отказываюсь слушать его нелепые доводы! Не хочу! Не буду! Снова выдаю все свои мысли разом. – Окажется, что ты не изменял? Я не видела тебя с этими двумя? Не слышала о том, что ты… с Риммой?
– Я не был с ней после нашей свадьбы. Она солгала.
Всполох радости тонет в мутном потоке мерзости. После свадьбы не был – какое достижение! А до, значит, был? И не только с ней? А после? С кем? Сколько их было? Много?
Римма вопила, что он… всё, что движется. Господи, какая грязь…
– Аля, я хочу попытаться все объяснить.
Он настойчив. Смотрю на него как-то отстраненно. Как на совсем чужого человека.
Он очень хорош собой. Красив, хотя нельзя сказать, что его красота классическая. Но он притягивает взгляд. Я помню те эмоции, которые испытывала, поняв, что этот мужчина заинтересовался мной. Помню трепет, страх, удовольствие. Помню, как увидела в его глазах не просто интерес к себе – жажду!
И его слова, сказанные еще до свадьбы, о том, как он мечтает обладать мной.
И как я мечтала, чтобы он мной обладал, был моим, только моим! И как я верила, что он только мой…
Чувствую, как закипают слезы. И как становится нечем дышать.
Он хочет объяснить? Что он может объяснить? Что тут вообще можно объяснить?
– А я не хочу ничего слушать, Марк. Мне всё равно. Представляешь? Что бы ты ни сказал! Один факт измены, то, что я видела… Это… это… Боже, ты не понимаешь, насколько это отвратительно?
Смотрю на него, пытаясь разгадать: он на самом деле искренне считает, что разговор что-то изменит? Что он пытается мне объяснить? Что я слишком неопытна в любви и чиста, а ему… ему нужны оргии? Или что?
– Аля, ты не поверишь… – он прав, я не верю, но все еще зачем-то слушаю, – я понимаю, насколько… жалки мои оправдания. Но я имею право на последнее слово. На защиту. Даже… даже преступникам дают возможность…
Он не договаривает – и так всё ясно.
– Марк, я…
– Просто выслушай, дай мне шанс.
О господи, о каком шансе речь? Он серьезно считает, что имеет право на прощение?
– Нет. Нет, Марк. Нет.
– Это жестоко…
– Жестоко? Ты говоришь мне о жестокости? Ты?
Я бросаюсь на него, буквально обрушиваюсь с кулаками, стучу по плечам, по лицу, чувствуя, как предательские горячие слезы текут по щекам. Он не старается закрыться, просто смотрит, как на ребёнка, который в истерике падает на пол и стучит ногами.
– Я ненавижу тебя! Ненавижу! Не хочу слушать! Не прощу! Ненавижу!
Внезапно он хватает меня за талию, поднимает, тащит куда-то. Куда – я понимаю, только оказавшись под холодным душем.
Ахаю в шоке, не в силах даже вздохнуть. Обжигающая ледяная струя бьет в лицо, потом ниже, умывая, смывая всё.
Хватаю ртом воздух, даже когда он выключает воду.
– Успокоилась? Ты как ребёнок, Аля… просто как ребёнок. Надо взрослеть. Никакого развода не будет. Забудь об этом. Неделю сидишь дома. Охрана тебя не выпустит. Потом у меня будет небольшой отпуск, полетим на острова. Всё. Приводи себя в чувство. Если сама не справишься, я приглашу психолога. Вымойся нормально, спать пора.
Он выходит, спокойно прикрывая дверь, а я сползаю по стенке. Слез уже нет.
Есть просто дикая боль. И ужас.
Он сказал – пора спать… Неужели он собирается спать со мной?