Артист падёт в свершении творенья…
Не будет больше храмов для Софий.
Осыплются пейзажи де ла Пенья,
И на изображении стихий
Оставят дети пятна от варенья.
Высоких нот не повторит никто.
В примерочной – судьба Марии Каллас…
В Большом театре не крадут пальто,
И в нравственном цунами нам осталось
От миллиона баллов – только сто.
Потёмки странностей неразличимы в сером…
Не жрут солнца тяжёлый водород.
Уйдя, артист увёл своим примером
Весь заражённый творчеством народ,
Забывший театральные манеры.
Прощай, моя Вселенная, – семья
Полуизгоев, снятая с питанья.
В витринном одеяньи холуя,
Потешник не в свои садится сани —
И цугом в королевские графья.
В том, в сотворенном, выверены грани,
Зазоры минимальны, звук пал в цвет…
В нём вечность почиет, как Бах в органе…
Устал творец – артиста больше нет,
А вопли труб убьют на барабане.