Прошло три дня. К моему огромному удивлению Мишель не закатывал никаких вечеринок, не приглашал в дом вампиров, а тех, кто гостил в красном крыле, попросил уехать, как отправил восвояси и большую часть слуг. Мне же было велено сидеть тихо и не высовываться, пока по дому слоняются лишние глаза и уши. Я сочла данную просьбу уместной, к тому же пребывание в особняке Дэ Шанеля напоминало отпуск в заграничном отеле. Еду на выбор приносила горничная по звонку, новостями снабжал Адам, досуг скрашивал телевизор и интернет. Единственное, что тревожило, да мешало спать по ночам – мысли о Блэке. Слова Мишеля про «злодея» врезались в мозг острой иглой и болезненно царапали разум, стоило лишь скользь вспомнить наш разговор в галерее. Пару раз я пыталась выведать у Адама правду, недвусмысленно намекая на то, что пора бы уже ввести меня в курс дела, но Блэк всегда находил дела поважнее, исчезая при упоминании Мишеля и их «туманного» прошлого, точно звёзды в предрассветный час.
Сегодня мы впервые должны были «ужинать» все вместе. Предстоял долгий разговор, сверка полученной информации и составление плана на ближайшее будущее. От Адама я уже знала о первых предпринятых шагах. Дэ Шанель задействовал свои шпионские каналы, через которые скупал краденые раритеты искусства. Разместив липовую информацию в закрытых базах перекупщиков, он дал ориентировку на Бруни, сделав его крупным подпольным коллекционером, и пустил слух о мече Лилит, заявив, что охотникам «Лупус Дей» удалось отыскать проклятый клинок. Теперь каждый уважающий себя бессмертный следил за передвижениями братства, а мы получили шанс выяснить, где базируется главный штаб ублюдков. Если саркофаг у них то, как сказал Мишель: «нам остаётся всего-то найти «волшебную кочергу» и засунуть её спящему праотцу по самое не балуй». Данный расклад меня полностью устраивал. Быстро, действенно, безопасно.
Около десяти вечера в дверь постучали. Я думала, пришёл Адам, чтобы проводить меня в гостиную, но посетителем оказалась Мари́. Как всегда безупречная, яркая, завораживающая своей страстной холодностью. За прошедшие четверо суток мы ни разу не встречались. Мишель нагрузил вампиршу поручениями и времени на визит вежливости у неё не нашлось. Именно Мари́ отвечала за поиски Алекса, вела переписки с подставных аккаунтов и собирала данные. Теперь же она стояла на пороге моей спальни с парой элегантных туфель в одной руке и чёрным чехлом, под которым наверняка скрывалось умопомрачительное платье, в другой. Её проницательный взгляд прошёлся по моей фигуре, оценивая каждый дюйм изменившегося благодаря изнуряющим тренировкам тела, затем ненадолго застыл на военных ботинках и поднялся к глазам. На губах бессмертной промелькнула еле уловимая улыбка.
– Подумала, ты захочешь принарядиться после нескольких дней заточения, но вижу, что за прошедшие годы твоё женское начало окончательно задохнулось под тракторной подошвой, – вместо приветствия, сказала она и положила свою ношу на кресло за ненадобностью.
Любопытно. Мари́ выглядела точно так же, как и в нашу последнюю встречу, но что-то в ней необратимо изменилось. Взять хотя бы сарказм, ставший слишком открытым, без свойственного всем бессмертным ореола таинственности и метафоричности.
– Меня никогда не привлекали эти ваши дамские штучки, – снисходительно усмехнулась я и отвернулась к зеркалу, набрасывая поверх футболки клетчатую рубашку.
– Припоминаю. Но я искренне надеялась, что это возрастное. Сколько тебе тогда было? Семнадцать?
– Восемнадцать, – между делом ответила я, демонстративно проверяя количество пуль в обойме, после чего убрала пистолет за пояс.
Мари́ наблюдала за мной с каменным лицом, хотя, готова поклясться, ей было, что сказать на сей счёт. Моя ничем не прикрытая враждебность оскорбляла вампиршу, но и в её глазах я видела нечто отталкивающее. Мы больше не играли в «лучших подружек», расчёсывающих друг другу волосы перед сном. Я стала охотником, пусть и не занималась ремеслом, которому меня учил Бруни. Мари́ же являлась порождением тьмы, а значит моей потенциальной добычей.
– Идём? – поинтересовалась я, одёрнув край рубашки, зацепившийся за рукоять пистолета, и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.
Но тут подручная Мишеля резко качнулась влево, преграждая путь. Её почти чёрные глаза заблестели как у кобры за секунду до смертоносного прыжка. Вот только я не ощущала себя жертвой и, почувствовав это, Мари́ отступила.
– Прежде чем мы присоединимся к остальным, я бы хотела переговорить наедине, – объяснилась она.
Смерив вампиршу холодным взглядом, я молча кивнула. Португалка ответила тем же и, заведя руки за спину, грациозно прошествовала к окну.
– Кейт, что тебе известно о прошлом Адама и Мишеля?
Данный вопрос застал меня врасплох, несмотря на то, что последние три дня я только об этом и думала.
– Ничего конкретного, – честно призналась я. – Адам избегает данной темы, а Дэ Шанель настаивает, чтобы именно Блэк рассказал мне правду.
– Это слова Мишеля? – удивлённо уточнила Мари́, глянув на меня через плечо.
– Да.
Вампирша разочаровано покачала головой и полностью развернулась, скрестив руки на груди.
– Что же… Я не посмею пойти против желаний создателя, поэтому тебе придётся выяснять всё самой. Но имей в виду, если жизни Мишеля снова будет угрожать опасность, я самолично притащу Адама к Бальтазару или к тому, кто возжелает оборвать его бессмертие. Однажды Дэ Шанель уже чуть было не лишился головы, выгораживая твоего возлюбленного. Ему бы возненавидеть Блэка, но нет, Мишель слишком предан, сентиментален и отходчив. Мне никогда не понять его, порой доходящей до абсурда, расположенности к человеку, что, называя себя другом, смог опуститься до столь низкого предательства.
В голосе бессмертной сталью звенела злоба. Она говорила ровно и сдержанно, но энергия, исходящая от неё, заполнила комнату удушливым ядом. Способности «Лупус Дей» не действовали на вампиров, но в данный момент и без них было ясно, как сильно Мари́ ненавидела Адама. И тут меня осенило! Визит князя на приём стал сюрпризом для всех, в том числе и Мишеля, но Мари́ сохраняла феноменальное спокойствие. Она знала! Она сообщила Бальтазару о возвращении Блэка.
– Так это ты сдала нас, не Мишель… Чёртова стерва… – глухо выдавила я.
– Да, – абсолютно невозмутимо ответила вампирша. – Кейт, ты потеряла свою семью, тебе известно сколь мучительна и невыносима эта боль. Мишель всё, что у меня есть. Если посмотришь на ситуацию непредвзято, моими глазами, поймешь, почему я так поступила.
Я еле сумела подавить рвущийся наружу смех: безумный, колючий, похожий на стальную проволоку. В очередной раз разум сотрясла мысль, что отец был прав! Вампиры – проклятые падальщики, манипуляторы, прикрывающие свои низменные прегрешения возвышенными оправданиями, все без исключения!
– Но зачем ты рассказываешь мне это сейчас? Явно не из благих побуждений или чувства вины.
– Ты вправе злиться, как и я не стыдиться содеянного. Не пытайся прочесть мои мотивы, это слишком даже для вампиров, что уж говорить о смертной. В любом случае, ты имеешь право знать, с кем связалась, и я искренне сочувствую тебе, Кейт, ведь Адам Блэк вовсе не тот человек, ради которого стоит рисковать своей жизнью.
– Вот только ты упускаешь из виду, что все эти годы именно Адам жертвовал собой ради меня, а не наоборот, – яростно выплюнула я.
– Возможно. Даже бессмертным иногда случается меняться под воздействием сильных чувств. Но позволь напомнить, в ту самую ночь первое, что сделал Блэк, узнав о прибытии Бальтазара – сбежал, оставив тебя с нами… Я ни на что не намекаю, просто подумай об этом на досуге.
Довольно улыбнувшись, должно быть, полагая, что сумела посеять зерно сомнений в моей голове, Мари́ направилась к двери, ведущей в коридор, распахнула её и церемониальным жестом предложила покинуть комнату вместе. Я, ни слова не говоря, вышла первой, размышляя не над обвинениями, брошенными в адрес Адама, а собственными заблуждениями относительно Мишеля. Что же, чёрт возьми, случилось между этими двумя? И если Адам действительно подставил друга в прошлом, простил ли тот его, или в данный момент мы находились в пасти у голодного до мести льва? Уж Мари́ то точно не упустит возможности откусить Блэку голову!
Ещё на лестнице я услышала возмущённый рык Адама и витиеватые кружева французской речи хозяина особняка. Мы с Мари́ негодующе переглянулись, она, не мешкая, обогнала меня на нижних ступенях и скрылась за поворотом.
В гостиную я вошла значительно позже и тут же почувствовала, как на запястье сомкнулись ледяные пальцы – Мари́ взяла меня за руку, запрещая идти дальше. Помимо Блэка и Дэ Шанеля в комнате находилось ещё три вампира: высокая рыжеволосая девушка, в элегантном брючном костюме оттенка белого шоколада, и парочка весьма крупных ребят, которым совсем не обязательно было быть бессмертными, чтобы нагнать страху.
Будто и не заметив моего появления Адам продолжал харкать словами. Брезгливо. Надменно. Сквозь зубы.
– Думаешь, я поверю, что твой князь «просто хочет поговорить»?
При упоминании Бальтазара меня скрутило пополам, я метнула гневный взгляд в Мари́, но вампирша отрицательно мотнула головой. По её глазам я поняла – она не в курсе происходящего.
– Адам, когда же ты поймёшь, что мир не крутится вокруг твоей смазливой мордашки? Сейчас вопрос вовсе не в твоём доверии, а в желании Бальтазара обсудить тёмные делишки вашего дуэта… или квартета, – на этих словах рыжая резанула взглядом по нам с Мари́, точно канцелярским ножом по конверту. – Меня прислали с официальным приглашением. Как видишь, никакого насилия, только дизайнерская бумага, золочёное теснение, приветствие, написанное от руки. Думаешь, князь стал бы проявлять подобную любезность, собирайся он оборвать вашу вечность?
– Хочешь знать, о чём я думаю?.. Пытаюсь прикинуть длину твоего поводка, – едко усмехнулся Блэк, на что вампирша зашипела дикой кошкой, готовой кинуться и выцарапать обидчику не только глаза, но и внутренние органы.
Однако разговор незамедлительно вмешался Мишель. Он, невидимым человеческому глазу движением, ринулся вперёд, материализуясь стеной между оппонентами и, с силой отпихнул Адама в сторону, да так, что тот завалился на этажерку со спиртным. После француз туго сглотнул и, натянув на лицо очаровательную, но лживую улыбку, весьма почтительно обратился к «гостье».
– Ma belle sorcière Rousse (. автпрм: (фр) – моя прекрасная рыжеволосая ведьма), давайте все успокоимся! Ты ведь знаешь нашего «тёмного ангела», ему палец в рот не клади, дай покусаться… Но, по старой дружбе, прошу, скажи, знаешь ли ты, что именно от нас хочет Бальтазар?
Рыжеволосая, всё ещё напряжённо пружиня на дорогущих шпильках, с усилием отняла озлобленный взгляд от Блэка, переводя его на Мишеля. Возможно мне показалось, но всего на миг в её мятного цвета глазах мелькнули вина и сожаление. Растерянно моргнув девушка немедля разорвала зрительный контакт с французом.
– Князю известно, что вы ищите меч Лилит. Насколько я успела заметить, эта раритетная безделушка уже давно будоражит его воображение, – до предела официально ответила она, бросив на журнальный столик теснённый конверт-приглашение.
– Меч? – напрягся Адам. – Зачем ему меч?
– Полагаю у Бальтазара к вам тот же вопрос. В общем, князь ожидает вас обоих в люксе «Винн Лас-Вегас» через час.
– Передай князю, что мы будем, – учтиво склонил голову Дэ Шанель.
– Мишель… – негодующе окликнула вампира Мари́.
– Не волнуйся, милочка, твой хозяин вернётся целым и невредимым ещё до рассвета, – едко улыбнулась рыжая, проплывая мимо нас в холл, – если у его лучшего друга хватит мозгов вести себя прилично.
Вскоре из соседнего помещения послышалось невнятное прощание дворецкого, за которым последовал рёв автомобильного движка снаружи. Оставшиеся в гостиной, в том числе и я, молча уставились на конверт с золотыми вензелями складывающимися в инициалы БЛ – Бальтазар Леруа.
– Нельзя игнорировать приглашение князя, – грузно заключил Мишель.
– К чёрту! – внезапно сорвался на крик Адам, дёрнувшись в мою сторону. – Кейт, собирайся, мы уезжаем!
– Что?! – рванула меня за руку Мари́. – Даже не думай, я вырву твой кадык собственными клыками, если ты снова оставишь Мишеля в одиночку разбираться с твоим дерьмом!
– А ну отпусти её, португальская мразь! – оскалился Блэк, точно цепной пёс, защищающий свою территорию.
– La fermer (пр.авт: (фр.) – молчать)! – не сдержался Мишель, но спорщики и не думали успокаиваться, напротив, у обоих вздулись тёмно-фиолетовые вены на висках, а глаза затянуло кровавой пеленой.
Тогда Дэ Шанель в секунду оказался рядом, вырвав меня из рук Мари́, после чего столь же стремительно вернулся на прежнее место.
От внезапного перемещения в пространстве закружилась голова, но француз заботливо придержал меня под локоть, взглядом спрашивая: всё ли в порядке? Я кивнула. Тогда он вновь обратил свой взор к вампирам.
– Хватит, я сказал! Вы точно гиены, сцепившиеся за шкуру неубитого бизона! Скарлетт права, если князь прислал официальное приглашение, то нам нечего опасаться, мы его гости. Бальтазар благороден и не играет грязно.
– Ты не можешь быть в этом уверен наверняка! – огрызнулся Блэк, всё ещё сверля Мари́ убийственным взглядом.
– Согласна, – через силу, поддержала его вампирша.
– Неужели? – снисходительно усмехнулся Мишель. – Тогда почему, cher ami (пр.авт: (фр) – дорогой друг), твоя голова всё ещё плотно прилегает к шее? Разве Леруа когда-либо нарушал свои обещания?
Повисла напряжённая тишина. Все погрузились в раздумья. Но в моей голове затёртой пластинкой крутилось лишь одно слово, точнее имя – Скарлетт. Я уже слышала его прежде…
– Поеду с вами, – спустя некоторое время, заявила Мари́.
– Нет, ты останешься здесь, охранять наше сокровище, – игриво подмигнул мне Мишель.
– Но… – попыталась возмутиться бессмертная.
– Это приказ! – твёрдо пресёк француз, переключаясь на Адама. – А тебе не мешало бы переодеться, мы всё-таки направляемся в «Винн Лас-Вегас». Встречаемся на крыльце через пятнадцать минут. Пойду, припудрю носик и надену жемчужные запонки.