Я быстрым шагом направилась в сторону «Прайма». Я знала дорогу наизусть, потому что мы часто ходили туда нашей компанией. И помню тот единственный случай, когда мы были с похмелья с Мией. Пришли тогда в «Прайм», чтобы хоть как-то ожить, а был понедельник, и, конечно же, кафешка была закрыта. Мия тогда вспомнила всех греческих и языческих богов.
Я мысленно расхохоталась. А потом вспомнила, зачем я СЕЙЧАС туда тороплюсь.
Я иду и не замечаю ничего вокруг, будто мира и не существует. Существует Мартин, который, наверняка, разозлился и ушёл к себе в комнату, и Алекс, с которым меня объединяют частично прекрасно проведённые годы. Частично. Нет, он никогда не изменял мне и не причинял физической боли. Но он умел подпустить меня, как можно ближе, и в итоге ранить, как можно больнее. Близкие люди ведь так обычно и поступают, так ведь? Поэтому я и прощала все его выходки и истерики. Мне казалось, у всех так. Но у всех ли?
Я уже подошла к своему пункту назначения. Набрала воздух в лёгкие и рывком открыла входную дверь. Главное, не убить его, повторяла я себе. Злость взяла верх над всеми другими чувствами.
Алекс сидел и в упор смотрел на дверь, ожидая, я так понимаю, моего прихода. Увидев меня, он подскочил с места и оказался прямо передо мной. И я сжала кулаки так сильно, чтобы под их тяжестью я не смогла замахнуться.
– Эйко, я боялся, что ты не придёшь. Что ты передумаешь и не придёшь.
– Вот об этом я как раз и не подумала. Я шла сюда с мыслями угробить тебя любым подручным средством! Алекс, ты мерзавец! Ты – мои похороненные шесть лет, – мои глаза пылали огнём, хотя ещё полчаса назад я была, словно радостный ребёнок с подарком на Рождество.
– Я знаю, это выглядело очень странно. Но, Эйко, выслушай меня. Ты только посмотри на нас…
К чему он клонит? И Алекс продолжил:
– Помнишь, пару недель назад, когда мы немного не поладили…
Я бы не сказала, что немного. Тогда он психанул и вывалил весь наш ужин прямо на пол. То был романтический ужин, к слову, который я приготовила для нас.
–… ты сказала, что тебе нечего терять. Припоминаешь?
– Отчётливо помню каждое сказанное мной слово. «Я не собираюсь больше терпеть твои выходки. Мне всё равно уже нечего терять». Да, именно так я и сказала.
Он сжал кулаки так, что вены вздулись на шее.
– Я не просил повторять.
– Неважно. И что случилось с тобой ночью?
Сейчас я хотела бы исчезнуть. Из этой забегаловки. Из этого города. С этой планеты. Потому что, я так понимаю, он не извиняться пришёл, а ещё как можно больнее поковыряться в моём сердце.
– Ночью мы проходили мимо нашего парка. Парка, где мы гуляли первые месяцы из наших шести лет. Когда ты ещё любила меня, а я любил тебя.
Я сглотнула и потупила взор. Он что, издевается?
– Алекс! Ты сам, сам сделал так, чтобы моя любовь к тебе превратилась в не пойми что! Я ведь и вправду любила тебя! – сорвалась я, но дальше продолжила уже тише: – Нам надо уйти. Пожалуйста, не будем продолжать здесь. Я думала, ты хотел извиниться. Но ты не за этим позвал меня сюда.
Я развернулась и пошла прочь, не дожидаясь его. Что, интересно, делает Мартин? Не думаю, что он громит комнату. Как некоторые.
Алекс вышел за мной следом. Сейчас он всё вывернет так, что виноватой буду я. У него это прекрасно получается.
Я зашагала по улице, вдоль витрин и скамеек. Мимо людей и урн. Мне надо закурить.
– Я не договорил, – бросил он мне в спину.
– Сейчас договоришь, – резко ответила я.
Оборачиваюсь, а он уже прикуривает.
Вспомнила, как раньше он прикуривал первую сигарету и протягивал её мне, а затем уже поджигал свою. Я считала, что это было проявлением заботы с его стороны. Но однажды он перестал так делать.
Алекс смотрел на меня добрых пять секунд и, в итоге, протянул мне сигарету. И зажигалку. Я взяла и то, и другое. Но он тут же выхватил зажигалку и чиркнул.
– Так вот, – продолжил он, – я не могу объяснить своё поведение. У меня внутри какое-то неописуемое напряжение. Мне постоянно кажется, что ты где-то не со мной, что ты вот-вот уйдёшь. И я решил уйти до того, как ты скажешь, что всё кончено.
Я подавилась дымом и прокашлялась.
– Ты поступил очень мудро. Почему нельзя было просто поговорить? Взрослые люди так и делают.
Я развернулась и зашагала дальше. Очень по-взрослому. Я, кстати, не собиралась уходить от него. Какими бы напряжёнными не были последние годы нашей с ним жизни, нас что-то связывало. Нас тянуло друг к другу. Катастрофически.
– Эй, погоди.
Он остановился. Я так не хотела поворачиваться, чтобы не видеть его идеальные черты лица, его чёрные, как уголь, волосы, его кольцо ровно по центру нижней губы. Я не повернулась, но посмотрела через плечо.
– Что с нами? Это уже в последний раз? – я так тихо это спросила, что шум улиц должен был заглушить мою речь. Но он услышал. Или просто прочитал по губам.
– Может, это и есть любовь, малышка? Может, у нас любовь такая? – он произнёс не громче меня. Но я тоже его расслышала.
Он подошёл так близко, что мои ноги подкосились. Развернул меня, взял моё лицо в ладони и ещё раз повторил:
– Может, это наш особый вид любви?