Я вошла в его комнату в смятении. Мартин должен быть здесь, судя по времени на часах. В комнате мало что может зацепить глаз, но нежно-мятная дверь шкафа привлекает моё внимание. Довольно-таки минималистично для общаги. А ещё я замечаю большую кровать с серыми простынями. Выглядит отменно. Надо будет сказать ему, что у него хороший вкус. Если, конечно, он сам выбирал это всё для себя.
Слева от меня проход. Смежные комнаты и общая душевая. Интересно, кто сосед Мартина? Или соседка? Эту мысль я сразу похоронила в голове. Не особо-то хотелось, чтобы это оказалась какая-нибудь длинноногая красотка.
Подхожу ближе к кровати, чтобы сесть на край, и тут он выходит из душевой. Одетый. Спасибо, что не голый! Такое увидеть легко, а развидеть крайне сложно. Румянец покрыл мои щёки, как только я представила это. Но его удивленный взгляд вернул меня в реальность.
– Что ты здесь делаешь?
– Э-э-э… Я хотела поговорить.
Конечно хотела, ведь Алекс оставил меня одну посреди ночи, сказав, что он устал от всего того, что между нами происходило.
– Ты не говорила, что зайдёшь.
– Не говорила, потому что не планировала. Я не собиралась врываться, но я постучала. Ты не ответил, и я вошла. В следующий раз закрывай дверь изнутри, если не ждёшь никого.
– Проехали. Так зачем ты пришла? – спросил он, меряя комнату шагами и вытирая полотенцем свои шикарные волосы.
Остановись ты, блин! Это же не показательное выступление Мартина Форсберга.
– Мне некуда было пойти. Ну, то есть, было куда, но мне надо… Мне надо успокоиться.
Мартин выгнул бровь и молча прошёл мимо меня к шкафу. Стоя ко мне спиной, он все-таки спросил то, что я хотела бы услышать в последнюю очередь.
– Алекс повёл себя как мудак? И ты прибежала ко мне?
– Пусть даже так. А то ты не рад?
Тут он повернулся.
– Рад чему? Тому, что он болван? Да, пожалуй, рад, что он болван, но вот ты не лучше. Всё не можешь определиться, кто будет тебя ночами обнимать?
Я закатила глаза и выдохнула:
– Если для тебя это выглядит таким обра…
Он не дал мне договорить. И резко выпалил:
– Эйко, я уже не знаю как, что должно выглядеть, но да, я рад. Я рад, что ты здесь. И я рад, что он повёл себя как мудак. Иди сюда.
Я чуть ли не рывком оказываюсь в его объятиях. Этот запах. Его аромат. Мне так уютно в его руках. Обнимая столь родного мне человека – человека, которого мне так не хватало, человека, которого я не могла впустить в свою жизнь уже долгое время – я наконец-то спокойно выдыхаю. И его дыхание становится моим дыханием, когда он нежно касается моих губ.
– Прости, что я не смогла оказаться здесь раньше, – мямлю я, когда он отрывается от моих губ.
– Ш-ш… Не порть мне момент, мелкая.
Меня никогда не бесили прозвища, что он мне давал. Я тут же вспомнила, как меня называл Алекс. И ещё то, что я теперь для него ничего не значу. А когда-то я значила для него полмира, по крайней мере, так он говорил.
Я прошептала Мартину, уткнувшись ему в грудь:
– Он оставил меня. Ночью на улице. Просто развернулся и ушёл, сказав, что ему надоело, – я сделала паузу. – Надоело, представляешь?
– Нет. Хотя, да. Я б свихнулся.
– О-о-о, я тебя умоляю. Тебе свихнуться и этой жизни не хватит. Ты – сама выдержка.
– Ты точно обо мне сейчас?.. Чёрт, я голоден. Сходим куда-нибудь?
О, нет, давай постоим так ещё час: я – в твоих объятиях, без единой мысли об Алексе.
Но я улыбнулась и посмотрела в его глаза:
– Давай. Тут ведь недалеко приятная кафешка, зайдём туда? Я очень хочу кофе.
– Почему-то я не удивлён. Ты пьёшь столько, что нормальный человек уже откинулся бы от передоза.
– От кофе нет передоза, Марти. Только жёсткий отходняк, – я широко улыбнулась и чмокнула его в край губ.
И посмотрела в его глаза. Эти глаза. Бездонные, как самый глубокий океан. Только серые. Мартин, ну зачем мы тогда встретились? Может, наша история с Алексом сложилась бы иначе.
– Пойдём. Я думаю, я найду чем там подкрепиться.
Он обнял меня ещё крепче и прильнул к моим губам буквально на долю секунды. А затем, переплёл наши пальцы и повёл меня из комнаты. Из этого общежития, куда я не особо-то люблю возвращаться. Но, по воле судьбы, оказываюсь тут чаще, чем должна.
Мы прошли по коридору, спустились по лестнице в холл и вышли на улицу. Студентов у входа, как всегда, тьма тьмущая. И большинство из них держит в одной руке стакан с кофе, в другой – дымящуюся сигарету. Так что, Мартин не прав, что я одна хлещу кофе литрами. Но я отвлекаюсь от всего, что творится вокруг, когда он сильнее сжимает мою руку.
Ради этого я прошла такой длинный путь? Если Алекс не объявится и не объяснится, то ничто не удержит меня вдали от Мартина. Хотя… Алекс ведь ясно дал понять, что я ходячее несчастье, и что шла бы я ко всем чертям… Так ведь?
– Хватит уже думать о нём.
Я подняла глаза и улыбнулась:
– Ты наблюдательный.
– Я злой. Я голоден и, честно говоря, всё ещё не верю, что ты пришла.
– Мартин, я бы всё равно пришла, рано или поздно.
Он скривился:
– Вариант с «рано» меня устраивает. Но вот с «поздно»… Да, возможно, однажды было бы поздно, – он смотрит вперёд, выискивая взглядом вывеску.
Не хочу сейчас думать о том, что могло бы быть, будь у нас безоблачное будущее с Алексом.
– Я давно хотела быть с тобой, – спокойно говорю я, когда мы уже подходим к заведению.
– Ты бредешь без кофе.
Он открывает дверь, и аромат молотых зёрен врывается в мой нос. Какое же это райское место! Я подхожу к стойке, Мартин встаёт возле меня:
– Что ты обычно берёшь?
Мне казалось, он не раз видел меня с громадной чашкой американо. Но, кажется, он не столь внимателен, как я думала.
– Американо. Большой. С холодным молоком.
– Точно. Много кофе, мало молока, – оттараторил он и обратился к бариста: – Большой американо с холодным молоком, латте и сэндвич. Любой, на ваш выбор.
Он и вправду голоден, раз так неразборчиво выбрал себе еду.
– Пошли сядем в углу на втором этаже. Я знаю, что ты хочешь поговорить, там нас особо никто не услышит.
Он посмотрел на меня и улыбнулся одним краем губ. Мартин, улыбайся чаще. Ты неотразим.
Мы поднялись на второй этаж и сели рядом с лестницей за стол с двумя стульями, друг напротив друга. Как на собеседовании. Все же знают, что если хочешь поговорить по душам, то нужно сесть рядом, а не друг напротив друга?
– Не говори ничего, пока не принесут мне сэндвич. Пока можем просто насладиться моментом, когда ты действительно со мной и не собираешься умотать к нему.
– А давай без него? Поговорим о нас, пожалуйста. Я скучала по тебе, Мартин.
Он нагнулся вперёд через стол и прильнул своим лбом к моему. Это наше милое «ну, привет».
– Я чёрт-те сколько ждал момента, когда ты очухаешься. Ты такая медлительная, Эй.
Его речь сбивает меня с мыслей. Я столько хотела сказать ему, столько всего рассказать. И вот, я здесь, а в голове у меня какая-то каша.
– Я знаю, прости. Я не представляла, что скажу тебе, когда приду…
«Ой, да прям, врать-то», – подумала я и продолжила.
– Но мне столько всего нужно сказать! Мне кажется, я жила в каком-то неимоверном бреду, я…
– Эйко, – Мартин перебил меня.
А вот и наш официант с кофе! Я чуть ли не выхватываю у неё свой американо и делаю большой глоток. Экстаз. Как глоток свежего воздуха после прокуренного бара.
Мы благодарим её и возвращаемся друг к другу.
– Так что ты хотел сказать?
– Потом. Вернёмся к тому, о чем собиралась поговорить ты.
И только он заканчивает говорить, я сразу же выпаливаю:
– Мне кажется, я люблю тебя, Мартин. И, кажется, всегда любила. И благодаря Алексу, я теперь здесь с тобой.
– О да, спасибо, мать твою, Алекс, – усмехнулся он. – Благодаря ему ты не была со мной. Уж мне-то точно не за что его благодарить. Я бы лучше врезал ему разок за тот вечер. Ну, и ещё разок за то, как он тобой манипулирует.
Всё-таки иногда он такой зануда. Я только что сказала, что люблю его, а он дальше говорит о нём. Но не мне его винить. Сейчас, когда я вижу эти его светло-русые волосы с чёлкой чуть ниже бровей, эти его серые, широко открытые глаза, эти пухлые губы, я забываю весь мир вокруг. Мартин, ну почему ты так красив? Даже в шестьдесят лет он будет самым красивым европейцем на земле. Самым красивым человеком на земле.
Пока я думаю о том, как он хорош собой, он уже доедает свой сэндвич. Он жуёт вообще? Надо ему предложить завтракать по утрам. Это поможет в обед не закидывать в себя сэндвич, как дрова в топку.
Он поднимает свою кружку с латте и произносит тост:
– Пью за то, чтобы в следующий раз, когда мы будем пить кофе, ты сидела уже рядом со мной, а не напротив, – и он подмигнул мне.
Всё-таки знает паршивец, что напротив сидят на собеседовании!