Какого чёрта?..
– Этот молодой человек ждёт тебя? – мама пристально разглядывает его. – Это тот Мартин?
– Ага. Ты же не собираешься мне читать нравоучения?
– О, нет, милая. Ты уже не в том возрасте, чтобы слушать такое из уст своей матери, – мама улыбнулась мне и сняла блокировку дверей. – До вечера?
– Спасибо, мам, что подвезла. Я, скорее всего, дома буду после ужина.
– Тогда хорошего «бега» тебе, – и она со смешком чмокнула меня в щёку.
– Я даже треники надела, – засмеялась я и открыла дверь. – До вечера, миссис Бьёрн!
– Можно просто «мама»! – крикнула она мне вдогонку.
Я помахала ей рукой и направилась к Мартину.
Широко улыбаясь, я подхожу к нему, и он вытягивает руки, чтобы обнять меня.
– И снова привет, Эй, – он крепко обнял меня вокруг шеи, положив руки на мои плечи, и замер с поцелуем на макушке.
Этот запах его парфюма нежно пропитывает всю меня. Что-то древесно-сладкое.
Мы стоим вот так у входа в ресторан, немного покачиваясь от лёгкого осеннего ветерка. Я бы в таком расположении наших рук и тел заняла горизонтальное положение и провела остаток дня без еды и воды. «Ты здесь со мной, ты здесь со мной», – вертится у меня по кругу в голове.
– Я спас какой-то цветочный от банкротства и взял тебе бесполезный, но, вроде как, красивый подарок, – сказал он, прижимаясь щекой к моим волосам. – Ты, я смотрю, тоже подготовилась и надела свои любимые треники, – продолжил он в своей шутливой манере.
– Это парадные треники, – уже не выдержав, засмеялась я.
Просмеявшись, он сказал:
– Эта женщина до сих пор смотрит на нас из тачки. Твоя мама, я имею в виду.
Я отрываюсь от Мартина и поворачиваю голову. Мамина машина до сих пор припаркована там, где я из неё вылезла. Какая же вы любопытная, миссис Бьёрн!
Смотрю очень содержательным взглядом в лобовое стекло. И замечаю маму с улыбкой на лице. Я приподнимаю брови и лишь губами произношу: «Езжай».
Мартин правой рукой берёт мою левую и переплетает наши пальцы. Чуть наклоняется и шепчет:
– Мы отступаем к озеру, командир.
Я вопросительно уставилась на него, секундная пауза, а затем мы в голос расхохотались.
– Пошли уже, – сказала я и повела его за собой. Я оглянулась: мама уже выехала на Е4 и направилась в сторону дома.
Мы в тишине прошли мимо теннисного клуба и направились вглубь парка. Я люблю Хагу за его величественные деревья, за густую листву и эти романтические пейзажи. А ещё мне безумно нравится Китайская Пагода с её головой дракона. И только я подумала об этом, как сразу вспомнила вчерашнюю шутку Мартина (или не шутку?) про дракона и рыцаря. Про поверженного рыцаря. Я подняла голову и посмотрела на него. Моего рыцаря.
– Ты не похож на поверженного, – уверенным голосом произнесла я.
– Что? – он встретился взглядом со мной. – Извини, загляделся на твой зад в этих трениках и забылся. Тебе не стоило вести меня позади себя.
– Ну, так ты иди рядом, – я рукой показываю на место рядом с собой. Мартин поравнялся со мной, и я продолжила:
– Мы уже почти дошли до Пагоды.
И он развернул меня лицом к себе, всё ещё держа в руке букет из тюльпанов. Мартин попятился назад, прочь с дорожки, вглубь парка.
– Хотел довести тебя до Храма Эхо, но передумал, – лукаво проговорил он и притянул меня к себе. Убрал чёлку с моего лба, взял моё лицо в свои ладони (держа в руках этот чёртов букет, будь он неладен!), начал уже было говорить, как я его перебила:
– Выкинь его.
– Что?
– Выкинь букет и поцелуй меня, Мартин, – промолвила я.
Он швыряет букет куда-то в сторону и впивается губами в мои губы. И парк закружился… Нет, парк, кончено же, стоял на месте, но моя голова закружилась так, словно парк начало засасывать в чёрную дыру. Мартин обвил меня руками и притянул к себе ещё сильнее. Наши губы неистово сливались. А руки не изучали тела, нет. Пальцы рук впивались в кожу. Я вдыхала его аромат. Я испустила стон. Он прижал меня к дереву. И навалился на меня.
Мартин запустил руку мне в волосы, наклонил мою голову вбок и прошептал, целуя шею:
– Эйко…
– Мартин… – ответила ему я.
Я открыла глаза, закусила свою нижнюю губу и посмотрела в его глаза:
– День за днём. Два года. И всё из-за того одного—единственного объятия.
Я продолжала смотреть в его серые глаза, частично спрятанные под чёлкой.
Его дыхание выравнивалось, зрачки становились шире, а руки держали меня уже свободней. Он усмехнулся:
– Я подпортил тебе последние два года? – и чмокнул в губы, не закрывая глаз. – Или сделал их незабываемыми? – и чмокнул ещё раз. – Накидай мне ещё вариантов, мои закончились.
– Говори мне. Говори мне всё, как есть и всё, что вздумаешь.
– Ты нужна мне, мелкая. Ещё раз. Ты, – он целует меня и шепчет: – нужна мне.
«Не ему», – мысленно закончила я фразу вчерашнего дня за него.
– Я заставила тебя выкинуть те прекрасные тюльпаны, – я кивнула в сторону букета, валявшегося на оранжево-жёлтой листве.
– О, это непростительно, юная леди, – он улыбнулся, переводя взгляд с букета на меня, – но ты ведь не будешь заставлять меня поднимать его теперь?
– Не, – я выскользнула из-под его руки и подбежала к букету, – потому что я сама его подберу. И спасибо тебе.