Максимова, Синицын и управляющий музеем зашли в помещение для охраны, где на узком диване сидел немолодой полноватый мужчина с тонкими редкими волосами, зачёсанными на затылок. Он держал в руках кружку с чаем, уставившись перед собой в никуда.
– Минут двадцать так уже сидит, – прокомментировала щуплая невысокая женщина, подошедшая к следователям.
– Вы Анфиса Петровна? – спросила Дина.
– Да. Я тут убираюсь по чётным числам.
– Расскажите, как всё было.
– Ну я же уже вам рассказал! – вмешался Велизаров.
Максимова сурово на него взглянула, и Вальдемар Варфоломеевич умолк, отходя в сторону.
– Я пришла около семи утра, зашла в музей.
– У вас свой ключ? – уточнила Дина.
– Да, но только от входной двери. От служебных помещений нет.
Максимова кивнула.
– Так вот. Я зашла и сразу удивилась, так как Тарас всегда сидит в дежурке и встречает меня.
– Тарас – это он? – старший лейтенант кивнула в сторону отрешённого охранника.
– Да.
– Как его полное имя?
– Тарас Дятлов. Отчество не знаю.
– Ага, – Дина записала фамилию пострадавшего.
– Ну и он не вышел, короче. Я думаю: как странно. Куда же подевался? Но решила: ладно, может, в туалет пошёл. Начала убираться. Я всегда это делаю с верхнего этажа, а когда спустилась на первый, гляжу, его всё ещё нет.
– Сколько по времени у вас занимает уборка?
– Где-то час, если не сильно наследили. Но вчера был понедельник, выходной день в музее, поэтому я управилась быстро.
– То есть вы убрали второй этаж и спустились на первый?
– Да.
– Что дальше?
– Я убрала первый зал. Он там сразу по коридору, – Анфиса Петровна указала рукой направление. – А когда вошла во второй, увидела его!
– И?
– Ну и он лежал там на полу, без движения.
– Вы проверяли пульс?
– Нет, боже упаси! Я не притрагиваюсь к покойникам!
– Но почему решили, что он мёртв? Вы же не проверили пульс. А если он жив – и требовалась бы помощь?
– Да у него было такое лицо! – женщина перекрестилась. – У живых не бывает!
– В каком смысле?
– Всё перекошенное и бледное!
– Ясно. Что вы сделали дальше?
– Я побежала к сумке, взяла телефон и позвонила Вальдемару Варфоломеевичу.
– Почему ему, а не сразу в полицию или скорую?
– Не знаю, – женщина нахмурилась, – первое, что пришло в голову.
– Понятно. А он что-то говорил, очнувшись?
– Вы не представляете, как мы испугались! – женщина приложила руки к груди. – Мы с Вальдемаром Варфоломеевичем сидели здесь, ждали полицию, а Тарас вдруг как появится в дверях! Я чуть не закричала!
– Так, он сказал что-нибудь или нет? – уточнил Синицын.
– Да! Начал говорить, сначала бессвязно, но потом, когда пришёл немного в себя и сел на диван, сообщил, что видел призрака! – последнюю фразу Анфиса Петровна произнесла почти зловещим шёпотом.
– И как он выглядел, этот призрак? – Дина скептически посмотрела на женщину.
– Говорил, что был весь в чёрном, странно передвигался. Горбун!
– Горбун?
– Да, представляете?
– Но вы только что говорили про призрака, – напомнил Синицын.
– Да-да! Призраки принимают странные обличия.
– Что ещё сказал Дятлов? – спросила Максимова.
– Ну-у-у… что призрак появился из кабинета и хотел его убить! Напал на него!
Дина взглянула на охранника на диване.
– Ранений вроде нет. Ладно. Медики осмотрят его. Ещё что-то говорил?
– Нет. Потом он сел и вот так сидит, – с сожалением ответила уборщица. – Бедняга.
– Ясно. Спасибо вам, – Дина повернулась к Синицыну. – Бред какой-то.
– Что думаешь?
– Пока не знаю. Надо проверить охранника на алкоголь.
Следователи вышли в холл и прошли по коридору в первый зал музея. Осмотрев всё вокруг, они зашли во второй, где уборщицей был найден пострадавший. Тут же подбежал Вальдемар Варфоломеевич.
– Ну что? – спросил он.
– Похоже, вашему сотруднику привиделся какой-то призрак. Проверим его на алкоголь. Дятлов выпивающий?
– Нет! Что вы! – возмутился Велизаров. – Мы строго за этим следим. У нас здесь культурное учреждение.
– Кстати. Вы проверяли экспозицию? Ничего не пропало?
– Конечно, я всё осмотрел. Видимых повреждений витрин нет. Все экспонаты на месте. Думаете, это мог быть вор?
– Да. Вы же сказали, здесь много ценных вещей.
– Верно, я говорил. Но поймите, все эти предметы имеют ценность только для поклонников творчества поэта. У нас нет драгоценностей или золота.
– А картины? – Дина обвела взглядом стены, увешанные пейзажами и портретами.
– Картины тоже не представляют интерес для рынка. Тут много реплик, нет известных авторов.
– Понятно.
Максимова прошла в третий зал, где была воссоздана атмосфера рабочего кабинета Пушкина. Обои в помещении красного цвета, у стен стояли две витрины, в которых представлены издания московских журналов с публикациями Александра Сергеевича и его приятелей. У окна виднелся стол, где под стеклом лежали страницы с рукописными текстами, перо для письма и какие-то брошюры.
Судя по всему, увиденный призрак появился из этого помещения.
Дина внимательно всё осмотрела, но взгляд ни за что не зацепился.
Она и Синицын вернулись в холл, где уже подъехала машина скорой помощи. Врач осматривал Дятлова.
– Ну что можете сказать? – дождавшись окончания работы медика, Максимова подошла к сотруднику медицинской службы.
– Да особо ничего. У пострадавшего шок, но никаких повреждений нет.
– Алкоголь?
– Нет. Он трезв.
– Наркотики?
– Зрачки и пульс в норме.
– Значит, полностью здоров?
– Похоже, что так.
– А как можно объяснить потерю сознания? Он не меньше двух часов лежал без признаков жизни.
– Это может быть связано с хроническим заболеванием. Ему надо провериться. Но никаких внешних факторов, указывающих на его состояние, я не обнаружил.
– Такое может быть вызвано чем-то увиденным?
– Вполне. Я же говорю, у него шок. Подобное случается при сверхэмоциональном напряжении.
– Испуг?
– Верно.
– Ладно. Спасибо.
Медик ушёл, а Дина подошла к Велизарову, который что-то обсуждал с Анфисой Петровной.
– Мы можем открываться? – тут же спросил он.
– Не вижу причин этого не делать. Похоже, ваш охранник чего-то испугался, но… это могло быть что угодно.
– А если действительно был призрак?
– Доказательств мы не нашли, сами понимаете. Но, если Дятлов придёт в себя и что-то расскажет – звоните, – Максимова протянула управляющему визитку.
– Что-то про призрака?
– Нет, посущественнее. Призраками полиция не занимается.