Козырь был такой… 25 июля, когда Петра ждали в Москву по случаю именин старшей царевны Анны Михайловны, 50 стрельцов Стремянного полка, среди которых был Фёдор Кобылин, тайно поставлены у Красного крыльца с наказом слушать набата, которым дается знать, что над государынею «хитрость чинится». Пока стрельцы толпились у крыльца, Кобылин заметил в пыли блестящее колечко и ловко подкинул его концом сапога к себе в рукав. Тем временем набата на было, да и хитрости не случилось никакой, но и проишедшая со стороны Петра новая выходка, сильно раздражила Софью, ибо дело шло о славе ее правления и о князе Василье Васильевиче. Тогда же говорили о плохой примете, потере царицей-медведицей кольца и что Петр не соглашался на назначение наград Василию Голицыну и товарищам его за второй крымский поход, потом якобы Пётр позволил уговорить себя согласиться, но не допустил к себе Голицына и других воевод и генералов с благодарностью за награды. Это было 27 июля. В тот же день вечером Софья пошла ко всенощной к празднику в Новодевичий монастырь в сопровождении пятисотных и пятидесятников и после службы стала жаловаться им на царицу Наталью, что опять начинает беду. «Если мы вам годны, – говорила Софья, – то стойте за нас, а если негодны, то мы оставим государство». Некоторые стрельцы отвечали, что готовы исполнить ее волю; Софья велела им ждать повестки. Но большинство стрельцов, среди которых был и Фёдор Кобылин (за пазухой у него лежало заветное кольцо), не хотело начинать дела по набату; если действительно грозит беда кому-нибудь из членов царского дома, то пусть идет дело законным порядком: пусть думный дьяк скажет царский указ, того они и возьмут, а без указа ничего делать не станут, сколько бы ни били в набат. Приверженцы Шакловитого напрасно тогда старались противодействовать такому расположению большинства стрельцов, понапрасну толковал Стрижов, что из розыска ничего не выйдет, злодеи царевны известны: принять их! а без царевны стрельцам будет плохо. Петр присылает за Стрижовым, Шакловитый не дает его; Петр велит арестовать самого Шакловитого в Измайлове – но скоро выпускает.
7 августа на Верху толковали, что нашли подметное письмо: ночью придут потешные конюхи из Преображенского, чтоб побить царя Ивана Алексеевича и всех его сестер. Вечером Шакловитый распоряжается, велит собрать в Кремль 400 человек стрельцов с заряженными ружьями, но Фёдора Кобылина среди них уже не было, он затаился и решил ждать. Тогда же ещё 300 стрельцов собрали на Лубянке, троих денщиков своих послали к Преображенскому смотреть, куда пойдет царь Петр. Но распоряжения плохо исполнялись: денщики не шли к Преображенскому на указные места, на Лубянке не было сбора.
Далее наш рассказ пойдёт о Фёдоре Кобылине, пятидесятнике Стремянного полка – в 1689 году он разыскивался по делу о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках Филиппе Фёдорове, Григории Силине и Петре Секетове.
Всё началось с того, что вместе с Шакловитым сестрица Петра Софья не могла удержать в повиновении некоторые солдатские и стрелецкие полки, не рисковавшие вступить в вооруженный конфликт с войсками, поддерживавшими Петра. По его вызову в Троице-Сергиеву лавру прибывали, во главе солдат и стрельцов, командиры полков. В их числе в Лавру явился и стрелецкий пятидесятник Фёдор Кобылин. Там стрелецкие начальники сообщили царю о тайном совещании, созванном Шакловитым, о его попытке произвести дворцовый переворот. Были переданы разговоры зачинщиков: Шакловитого, Елизарьева, Фёдорова, Силина, Секетова. Последовало требование выдать Шакловитого.
Апелляция Софьи к оставшимся в Москве стрельцам, призыв встать на защиту своего главного стрелецкого начальника успеха не имели. Правительнице пришлось выдать фаворита Федьку Шакловитого, и он был 7 сентября доставлен в монастырь, подвергнут допросу и пыткам и через пять дней казнен вместе с главными сообщниками. Петр по достоинству оценил верных ему стрельцов, с самого начала обеспечив их защитой, как свидетелей заговора, от разыскиваемых ещё собратьев, могущих мстить. Тогда, Наталья Кирилловна говорила сыну:
– Петенька, свет мой, прости этих стрельцов, теперь они за тебя живота своего не пожалеют. Прими их в своё расположение.
– Воля твоя, матушка, – шея Петра напряглась, глаза расширились, голова склонилась на бок, – думаю эти теперь не подведут, верны будут. Свежие силы сейчас ох как нужны. Сейчас нужно мушкетов ещё и огненного заряда к ним…
– Головка стала опять у тебя дёргаться, Петруша? – спросила Наталья Кирилловна сына. – Отдохнул бы ты теперь, будет всё воевать…
– Сейчас некогда, маманя, надо действовать, – Петр, слегка отодвинулся от царицы и посмотрел на неё большими круглыми глазами, – мы верных стрельцов приблизим и есть у меня мысли, как сделать, чтобы верны были по гроб жизни…
Уже тогда создался прецедент, наверное первой на Руси программы защиты свидетелей. Пётр (опасаясь за жизнь стрельца, вернувшего потерянное кольцо царице) не сразу отменил розыск Фёдора Кобылина, оказавшего неоценимые теперь услуги и давшего наиболее точную информацию. При этом розыск бежавших в неизвестном направлении Григория Силина и Петра Секетова продолжался.