Когда они заехали на парковку больницы, Егорша ещё издали увидел дежурившего возле входа Ярого.
– А вот и пропавший пёс, – показал он Виктору на сидевшую возле дверей собаку.
Тот с улыбкой ответил:
– Да, я его видел, он бежал за нами, когда я отвозил Энджи в больницу. Я так понимаю, что это обычное дело у собак. Ведь когда Наташу с пневмонией скорая увезла из дома, Шаман с Барбоскиным тоже побежали за ней. Когда я вернулся, то там их и нашёл, точнее, мелкого… Да, не суть…
Егорша обернулся к нему:
– Виктор, я могу вас попросить немного подождать? Я заберу Энджи и буду вам очень благодарен, если вы нас подвезёте домой.
– Да не вопрос, но вы уверены, что её сегодня отпустят?
– Я на это очень рассчитываю.
– Хорошо, идите, я вас подожду. Всё равно на работу сегодня не попадаю.
– Спасибо огромное.
Выйдя из машины, Егорша направился к главному входу. Заметив хозяина, Ярый опрометью бросился к нему. Виляя хвостом и тихо взвизгивая от радости, он сейчас был похож на самого обычного пса, радующегося встрече с хозяином.
– Привет, бродяга, – не мог не ответить лаской на такое приветствие Егорша и потрепал собаку по шее и голове: – Подожди меня здесь. Заберу Энджи и поедем домой.
Пёс послушно занял свой пост на крыльце.
«Как интересно, чем дальше Ярый от Софы, тем меньше на него её влияние. Я это заметил ещё когда ходил с ним в магазин. Вначале он совсем не хотел идти, всё оглядывался и норовил повернуть назад, но чем дальше мы отходили от дома, тем его волнение уменьшалось».
Узнав в справочной номер палаты, Егорша поспешил к Энджи. Зайдя внутрь, он увидел, что в небольшой комнате стояли четыре койки. Три из них сейчас были пусты, вероятно, занимавшие их женщины чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы выйти прогуляться по больничному коридору. Он поспешил к четвёртой, где, отвернувшись к стене, лежала его девушка.
– Привет! – тронул он её за плечо.
Она повернула к нему заплаканное лицо:
– Ты пришёл!
– Как ты себя чувствуешь? – взял он её за протянутую руку.
– Нормально, только очень хочу есть. Все ушли обедать, я тоже с ними пошла, но как только зашла в столовую, мне сразу стало так плохо от этих запахов, что я вернулась в палату.
– Сырого мяса здесь не подают? – Егорша не смог удержаться от шутки, но увидев затравленное выражение на лице девушки, тут же пожалел о своём остроумии: – Прости.
– Это не твоя вина, – пожала она его руку.
– Как она себя ведёт? – кивком указал он на её живот.
– На удивление спокойно. Хоть она и голодная, но сидит тихо, – грустно улыбнулась Энджи, – такое ощущение, что понимает, что здесь не стоит привлекать к себе внимание нестандартным поведением.
– Затаилась, значит?
– Что-то типа того.
– Меня удивляет подобная предусмотрительность у пятимесячного эмбриона. Ведь это говорит о её сознательности. Как это возможно? Она, безусловно, ведьма, но всё же человек.
– Не знаю, – пожала Энджи плечами, – возможно, у неё обострённое чувство самосохранения, а это всё-таки инстинкт, как и чувство голода.
– А что сказали врачи? Не отметили никаких отклонений?
– Нет, говорят, что с ребёнком всё в порядке, – вздохнула она и закусила губу.
– Ты надеялась, что… – он не решился озвучить мысль, пришедшую ему в голову по дороге в больницу.
– Да, – шмыгнула она носом и опустила глаза, начавшие наполняться слезами, – к сожалению, лёгких решений не будет. – Я сказала гинекологу, что на предыдущем обследовании мне сказали, что ребёнок очень худой и трам-пам-пам… В общем, сообщила, что хотела бы сделать… некую операцию…
– И?
– «Ребёнок в отличной кондиции, просто великолепный малыш»… – зло передразнила врача Энджи и судорожно всхлипнула: – Сказали, что раньше надо было думать, а сейчас уже слишком большой срок. Ну и, конечно же, окатили меня волной презрения.
– То есть? Тебе нахамили?
– Мне ни слова не сказали, но ты бы видел лицо врачихи. Она смотрела на меня, как на лягушку, чуть ли не с брезгливостью.
– Не бери в голову. Она же понятия не имеет в чём дело. Но это, конечно, очень непрофессионально с её стороны. Врач не имеет права осуждать пациентку.
– Она и не осуждала, но скрыть своих чувств не смогла.
Егорша вздохнул.
– Ладно, бог с ней. Неужели ничего нельзя сделать?
– Аборт на таком сроке делать уже поздно. Но тут в палате лежит одна женщина, которой на шестом месяце делали искусственные роды.
– Ну вот, – воспрял он духом.
– Для этого нужны медицинские показания. Или мать или ребёнок должны быть серьёзно больны, а у нас… – она скривилась и снова передразнила врачиху: – «И мать и дитя отличаются отменным здоровьем».
– Не расстраивайся, раз это всё-таки возможно, значит, просто нужно найти врача, который за определённую плату согласится это сделать. Есть же частные клиники, в конце концов.
Она подняла на него полный надежды взгляд.
– Да, ты прав, ещё не всё потеряно.
– Тебя когда выписывают?
– Сказали, завтра.
– Но тебе нельзя здесь ночью оставаться! Ты же себя не контролируешь! Что здесь может устроить голодная Софочка, я даже подумать боюсь.
– Я тоже об этом думала и решила, что, если они меня сегодня не отпустят, то к вечеру устрою им такой концерт, чтобы они дали мне успокоительное.
– Что за концерт?
– Ну… – улыбнулась она, – закачу истерику с криками и воплями.
– А ты можешь?
Энджи горько усмехнулась:
– Запросто, главное, не перестараться, чтобы не перевели в психиатрическое отделение.
– Да уж…
– Хотя… – продолжила она развивать свою мысль, – возможно, для меня это был бы и неплохой вариант. Буйных привязывают к кровати, запирают в оббитые войлоком или чем там ещё камеры, глушат лекарствами. В общем, следят, чтобы они не смогли навредить другим. И, кстати… – Энджи даже привстала, настолько её поразила собственная идея: – некоторые психические заболевания, в том числе эпилепсия являются показанием к искусственному прерыванию беременности!
– Эй, эй, – испуганно остановил он её, – не нужно впадать в крайности. Мы найдём врача, и всё будет в порядке.
– А если не найдём? – вперила она в него иступлённый взгляд, – ты же сам видишь, что она вытворяет, а что будет, когда она появится на свет? Кто сможет её контролировать? Я не могу этого допустить!
– Успокойся! У нас ещё есть время, не нужно ничего придумывать. Тем более, ты не сможешь обмануть врачей. Истерики здесь недостаточно.
– Согласна, но… – она сделала многозначительную паузу, – Зоран мне сказал, что пока я беременна во мне есть магия дочери, а значит, я смогу ею воспользоваться.
– Она не даст использовать магию против себя.
– А это мы ещё посмотрим! В конце концов, я взрослый человек, а она всего-навсего эмбрион.
– Да, конечно, – Егорша начал не на шутку сердится, – особенно это подтверждают твои ночные прогулки. Что-то до сих пор у тебя не особенно получалось её обмануть!
– А я и не пыталась! Просто сдалась на её милость и всё!
– Но, может, тебе тогда стоит попытаться управлять ею до… – он запнулся.
– До родов? А потом что?
Он подавленно замолчал, но через некоторое время ответил:
– До тех пор, пока мы не найдём врача, который поможет цивилизованно решить эту проблему.
– А если не найдём? Кто согласится себя так подставлять и нарушать закон? В какой клинике?
– Мы будем искать, пока не найдём!
В палату вошла молодая женщина в больничном халате и, покосившись на разгорячённую спором парочку, легла на стоящую напротив койку.
– Ладно, – Егорша встал со стула, – Я пойду найду врача и попрошу выписать тебя под мою ответственность.
Энджи насмешливо хмыкнула и, взяв смартфон, начала что-то вбивать в поисковую строку браузера.
В палату он вернулся минут через пятнадцать. Кинув взгляд на хмурое лицо, Энджи поняла, что договориться о выписке с врачом ему не удалось.
– Чёрти что у них тут за порядки, – проворчал он, усаживаясь на стул. – Наотрез отказали. Кто вы такой? Не муж, не брат, не сват…
– Не расстраивайся, всё будет хорошо, – ласково потрепала его по коленке Энджи. – Ночь как-нибудь здесь перекантуюсь, а завтра меня выпишут и мы будем искать врача.
– Правда? – обрадовался Егорша. – Ты передумала?
– Ну, конечно, – несколько натянуто улыбнулась она. – Езжай домой, поспи, а завтра за мной приезжай.
– Хорошо, – облегчённо вздохнул он, – я тебя люблю.
– Я тебя тоже, иди, – махнула она на дверь.
Поцеловав Энджи, он вышел из палаты. Идя по коридору, Егоршп только сейчас почувствовал насколько же он вымотан. Свистом подозвав дремавшего на газоне Ярого, он подошел к машине Виктора.
– Быстро ты, я думал до ночи здесь проторчим, – улыбнулся тот, – сажай собаку в багажник, и поехали.
Пёс без сопротивления запрыгнул в автомобиль. Захлопнув крышку, Егорша поднял голову вверх. Над больницей кружила огромная стая воронов.
«Что-то мне это напоминает», – подумал он, забираясь на сидение.