Сосредоточенные, без обычных для когорты смешков и разговоров, мы быстро прошли указанные десять миль и заняли позицию, ожидая дальнейших распоряжений.
Я отошел от своих, чтобы осмотреть локацию: вдали мерцала пространственная аномалия, а неподалеку копошились в пыли тойхуны – странные создания, напоминавшие безголовых черных куриц. К ним медленно подкрадывался небольшой каккерлак.
Бойцы начали устраиваться на привал, перешептываясь между собой.
– Эй, Жег, – услышал я голос Кродиса, – похоже, князь решил поберечь сыночка.
– И нас заодно, – усмехнулся Жег. – Может, нам повезло, а? Отсидимся тут, пока остальные будут рвать задни…
– Тихо вы, идиоты! – прошипел Горвал, оглядываясь на меня. – Хотите, чтобы центурион вас услышал?
С моим восприятием я бы услышал их и на более длинной дистанции, но сделал вид, что не замечаю этих разговоров. У меня были другие планы, потому что с каждой минутой я все больше утверждался в мысли, что больше никаких приказов от Лилит не поступит. Моя надежда, что она ослушается князя и отправит нас в бой, не оправдалась.
– Горвал, – окликнул я опциона. – Принимай командование. Ненадолго отлучусь на разведку.
– Есть, центурион! – отозвался тот. – Но… вы уверены, что стоит?
Не ответив, я взмыл в воздух. Мельком глянув вниз, заметил Горвала, застывшего с разинутым ртом. Маскироваться больше не было смысла: каждая секунда промедления сужала окно возможностей.
С высоты открывался вид на происходящее. Я оказался прав, наши основные силы с разных сторон стягивались к одной точке на севере – там уже развернулась битва, которая разгоралась с каждой секундой.
В Ясность я вошел только тогда, когда скрылся с глаз когорты, и рванул на север. Приблизившись к точке прорыва, я завис над пустошью и оценил противника.
Врагов пока было меньше, чем наших, но уже раскрывались, сминая пространство, гигантские пентаграммы, в которых материализовывалось подкрепление.
Сфокусировавшись, я попытался рассмотреть демониаков. На первый взгляд они выглядели как обычные демоны. Всмотревшись, я увидел отличия, и главным было то, что они в чем-то походили на меня! Любой демон, взглянув на Ааза, сразу понимал, что он полудемон. Сейчас, глядя на демониаков, понимал, что они такие же. Разные, несущие на себе едва заметные глазу отличия, присущие расам Дисгардиума!
Один из них, стройный и гибкий, с неестественно удлиненными конечностями, выпускал стрелы из живого лука. Замедленными движениями он напоминал эльфийских лучников. Другой, массивный, с выдвинутой нижней челюстью и большими выпирающими нижними клыками, крушил ряды демонов огромным молотом, и то были движения не демона, но орка! Третий был маленьким и юрким, как бес, но телосложением напоминал гнома!
Демониаки – демонизированные расы Дисгардиума? Возможно, это те, кто купил себе жизнь и свободу, преклонив колено перед Бездной и Люцием в Чистилище? Это было единственным объяснением. Деспот рассказывал, что нашлось много таких, кто сломался под пытками и истязаниями, предпочтя поклонение Сверхновой богине. Но почему они такие сильные? Как Люций обратил их в демонов? Не мог же Хаос помочь ему в этом, как тогда, в Андаре – Старым богам: Диабло, Белиалу и Азмодану?
События на поле боя в Ясности развивались медленно, и я покинул убыстрение, чтобы понять происходящее.
В воздухе висело зловещее марево от разрушительных заклинаний, искажающее пространство вокруг себя, но даже в нем отчетливо выделялись фигуры великих князей, которые лично повели легионы в бой. Это противоречило тому плану, о котором они рассказали, и, по моим догадкам, портал в столицу откроет тот из них, кто первым пробьется за пределы Очага Пустоты.
Диабло прорубал путь сквозь ряды врагов, каждый его удар сметал десятки противников, но пострадавшие демониаки не гибли, не замирали сломанными куклами, а тут же вскакивали и остервенело атаковали. Белиал, восседая на своем адском скакуне, извергал потоки темной энергии, испепеляя сотни демониаков за раз, но выжившие не замечали ни ран, ни боли и снова рвались в бой. Азмодан использовал свои многочисленные конечности, чтобы крушить врагов и защищать своих, но ему приходилось хуже всего – он был облеплен врагами.
Землю усеивали тела павших, которые быстро распадались в пепел, окрашивая почву в зловещий черный цвет. Над полем боя стоял оглушительный рев раненых и яростные боевые кличи сражающихся, сливающиеся в жуткую какофонию.
За эти краткие мгновения стало ясно, что мои демоны обречены. Координация и тактика демониаков были на голову выше, чем у обычных демонов. Они действовали как единый организм, мгновенно реагируя на любые изменения в ходе битвы, даже на сокрушительные атаки великих князей.
Больше медлить было нельзя, ведь, если не переломить ход сражения, даже присутствия Диабло, Белиала и Азмодана будет недостаточно, и Пустотный легион сметет нас. Тогда и Преисподней конец, и моим надеждам.
Стремительно вернувшись к когорте, я вытащил запас хао, выданный Агваресом.
– Горвал, раздай всем бойцам поровну!
Седой демон вытаращил глаза.
– Откуда?
– Бери, пока дают! – рявкнул я. – Пять минут вам на то, чтобы каждый усвоил свою порцию.
Получив нежданный подарок, демоны поглощали его, бросая на меня странные взгляды. Я заметил, что моему ординарию ничего не досталось: Горвал, видимо, не считал ее бойцом. Себе старый демон тоже хао не взял – неверно интерпретировал мою команду. А может, совесть взыграла.
В Ясности я сконвертировал еще немного хао и вручил его Агате и Горвалу.
– Это вам, поглотите по пути, – сказал я, но, заметив их нерешительность, прикрикнул: – Да берите уже!
Следом я обратился ко всем:
– Тринадцатая когорта, слушай мою команду! Всем приготовиться к бою! Выдвигаемся!
По рядам демонов прокатился удивленный ропот. Некоторые переглядывались с недоумением, другие нервно сжимали оружие.
– Но, центурион, – нерешительно начал Горвал, – разве легат не велела нам…
– Ситуация изменилась, – оборвал я его. – Выполнять!
Горвал колебался секунду, но потом кивнул:
– Есть, центурион! Вы слышали приказ, ублюдки! Поднимайте свои задницы!
Когорта задвигалась, засобиралась, раздался лязг оружия и доспехов. В воздухе повисло напряжение, смешанное с нервным возбуждением.
Мысленно я обратился к Ночи:
– Ты готова к битве?
«Древняя мать инраугов родилась готовой к битве, юный Ааз, – прозвучал ответ в голове. – Ночь будет сражаться рядом с тобой до последнего вздоха».
– Тогда верни свой настоящий размер, Ночь, – мысленно велел я. – Мне нужно, чтобы ты повезла не только меня, но и моих демонов.
«Ночь исполнит пожелание Ааза».
Когда она начала расти, превращаясь в исполинское чудовище, демоны отпрянули в ужасе. Послышались испуганные возгласы и ругательства.
– Чтоб у меня рог отвалился! Что это за тварь? – воскликнул Жег, отступая на шаг.
– Клянусь членом великого князя, я такого еще не видел! – выдохнул Кродис, глаза которого расширились от изумления.
Вернув свой истинный размер, Ночь возвысилась над нами, подобно живой горе. Ее покрытая бронепластинами и шипами шкура переливалась в тусклом свете, а глаза светились готовностью к битве.
– Это наш транспорт, бойцы! – крикнул я. – Забирайтесь!
Демоны колебались, с опаской глядя на огромного инрауга.
– Ну же! – рявкнул Горвал. – Вы что, предпочтете пешком идти на верную смерть?
– Да мы никуда не торопимся… – пробормотал Жег.
Но всех остальных слова Горвала выдернули из оцепенения. Взбираясь на моего инрауга, демоны действовали слаженно, хотя и не без нервозности. Они цеплялись за шипы, подтягивались, тянули руки отстающим, то и дело бросая настороженные взгляды на голову Ночи. В этой взаимовыручке чувствовалось, что мы – вся когорта – стали сплоченнее, словно хао, которое я им дал, связало нас всех невидимыми нитями.
Когда бойцы, все девяносто девять демонов, цепляясь за шипы, взобрались на Ночь и закрепили себя ремнями, я занял свое место на загривке и оглянулся, окинув взглядом своих бойцов.
Их отношение ко мне изменилось кардинально. Центурион, добровольно раздавший рядовым свое хао, в их понимании был по меньшей мере святым. Или, если изъясняться по-демонически, благословенно проклятым. Об этом мне говорило не только восприятие, обостренное после встречи со Стражем печати, но и то, что я видел.
Агата не сводила с меня задумчивого взгляда, обжора Кродис смотрел на меня с таким обожанием, словно я был воплощением самого Хаоса. Рокотанк Рубин был готов расплакаться от переполнявших его чувств. Славикус, Фариос и Жег обменивались странными взглядами, испепелитель Даруикинар и инкуб Ницал глядели с неподдельным уважением. Даже молчаливый Мерихим, казалось, излучал одобрение.
Девяносто девять демонов, готовых следовать за мной на смерть. Их глаза горели не только решимостью. Читалось пусть пока и хрупкое, но… доверие? Чувство придало мне сил.
Но вместе с этим пришла и ответственность за списанных демонов.
Поэтому я передумал немедленно бросаться на север, где сейчас все наши силы стачивались в смертельной схватке с Пустотным легионом. Нет, в той мясорубке от моей когорты ничего не останется. Я не испытывал к этим демонам никакой привязанности, но собирался сберечь как можно больше. Иначе что я за центурион?
– Вперед, тринадцатая когорта! – скомандовал я. – Больше огня под ногами наших врагов!
– Больше огня! – взревели бойцы.
И по моей команде Ночь понесла нас на восток. Ее мощные лапы сотрясали землю при каждом шаге, а раскаленный ветер Преисподней хлестал мне в лицо. Я сидел на ее загривке, крепко вцепившись в костяные наросты, чувствуя, как перекатываются под шкурой могучие мышцы.
Мои бойцы, прожженные и закаленные легионеры, повидавшие многое, отчаянно цеплялись за шипы на ее спине, издавая то ли стоны, то ли восторженные вопли. Оглянувшись, я увидел их побледневшие лица.
– Центурион… может… помедленнее? – выдавила Агата, занявшая место прямо за мной.
– Да бросьте, это же круче, чем на дворфийских горках в Опаловом городе! – расхохотался Славикус, не забывая отхлебывать из фляжки.
– Дай-ка и мне твоего пойла! – взмолился Горвал.
Судя по карте, выданной легатом Лилит, враг особенно сильно укрепился там, где на границе Очага Пустоты было меньше всего зверей и аномалий. Поэтому я намеренно направил Ночь прямо на восток, чтобы нас не заметили, собираясь ударить в наименее защищенном месте. Да, там был сложный ландшафт, скалы и ущелья, перекрытые аномалиями, но я их не боялся: все они, даже невидимые, легко обнаруживались издали благодаря повышенному восприятию.
Наверное, благодаря ему я почувствовал неладное и притормозил Ночь. Ближайшая аномалия виднелась вдалеке, искажая пространство так, что оно выглядело как воздух над раскаленным асфальтом, и лежала вне нашего пути. Значит, дело было в другом.
«Юный Ааз, под нами кто-то движется», – мысленно предупредила Ночь и начала пятиться.
Земля под нами задрожала, и из-под передних лап Ночи вырвалась гигантская круглая пасть с тремя рядами игл-зубов, истекающих ядовитой слюной. За пастью показалось огромное червеобразное тело, покрытое зеленоватой слизью. На боках существа виднелись два костяных нароста с пятью красными звездами. Шесть глаз, расположенных чуть ниже пасти, горели злобным огнем, а вдоль всего тела были разбросаны свернутые многометровые жгуты с металлическими ворсинками.
– Гиватир! – в панике завопил кто-то из демонов.
– Центурион, отступаем! – закричал Горвал. – Пять красных звезд! Вся когорта поляжет!
Я рефлекторно приготовился соскочить и вступить в бой, но Ночь опередила меня.
С молниеносной скоростью она метнулась вперед – за моей спиной раздался коллективный истошный крик ужаса легионеров, – и ее огромная пасть сомкнулась. Раздался оглушительный хруст, и воздух наполнился каплями кислоты и ошметками плоти монстра. Ядовитая кровь хлынула фонтаном, обдавая нас горячими струями. Ночь с силой встряхнула головой, разрывая гиватира пополам. Меня мотнуло несколько раз туда-сюда, а несколько бойцов слетело с инрауга.
Ночь вцепилась в оставшуюся половину гиватира, раздирая его на части огромными когтями. Жгуты монстра беспомощно извивались, пытаясь ударить по инраугу, но тщетно: Ночь была слишком быстра и сильна.
Не прошло и пяти секунд, как от грозного гиватира остались лишь ошметки, которые Ночь с явным удовольствием проглотила. Облако хао от монстра быстро впиталось в ее шкуру.
– Во имя Хаоса! – выдохнул Жег, вытирая с лица ядовитую слизь. – Ну и зверюга у командира! Кстати, как ее зовут?
– Ночь! – отозвался я.
– Да здравствует зверюга центуриона! – восторженно заорал Славикус, размахивая своей фляжкой. – Да здравствует Ночь!
Остальные легионеры, переводя дух после пережитого ужаса, разразились одобрительными возгласами. Те, кто упал со зверя, быстро вскарабкались обратно, кроме одного демона. Я бы и не заметил, если бы не крик Агаты, стоило нам двинуться дальше:
– Мерихим! Центурион, мы забыли Мерихима!
Обернувшись, я увидел ковыляющего за нами демона, который отчаянно махал рукой.
Рокотанк Рубин спрыгнул и помог ему взобраться. В ответ на мое недоумение, почему Мерихим не окликнул нас, Горвал пояснил:
– Я же говорил, он у нас молчун, центурион.
– Может, он все-таки немой?
– Нет. Просто не любит разговаривать…
Ночь продолжила бежать, довольно урча. Я ощущал ее удовлетворение и жажду действия. Словно поняв, что я думаю, она подтвердила:
«В моем мире все близится к закату, юный Ааз. Земля иссохла, небеса потускнели, а сама ткань бытия истончилась до предела. Этот мир словно юное дитя, полное жизни и энергии. Здесь хао течет чистыми потоками, не оскверненными тлением времени. Каждый вздох этой земли наполнен силой, которую мой мир давно утратил. Даже в пылу битвы я чувствую, как пульсирует жизнь, как бурлит первозданная мощь в каждой пылинке».
Пейзаж стремительно менялся: скалистые утесы, похожие на оскаленные зубы гигантского черепа, чередовались со зловещими провалами, из которых вырывались струи едкого газа. Провалы и горы уступали место равнинам, усеянным странными кристаллическими образованиями, переливающимися всеми оттенками крови.
Когда я хотел дать команду Ночи сменить направление и двигаться на север, боевой кристалл связи на моей груди завибрировал и засветился тревожным алым светом, пульсируя в такт моему сердцебиению. Я активировал его, и из него раздался яростный голос легата Лилит, словно удар хлыста:
– Центурион Ааз! Вы нарушили прямой приказ! Доложите о причине самовольного оставления позиции!
Как она узнала? Наверное, отслеживает мою позицию по кристаллу связи. Плевать, я не собирался менять план и, крепче сжав кристалл в одной руке, другой направил Ночь. Ее уши дернулись, улавливая мои мысленные команды.
– Центурион! – рявкнула Лилит из кристалла.
– Виноват, легат Лилит, не мог оставаться в стороне. Обнаружил возможность нанести удар по врагу с фланга. Действую по обстановке для достижения задачи прорыва на Демонические игры.
Послышался болезненный стон Лилит, и ее тон резко изменился. На заднем плане я различил звуки ожесточенной битвы: лязг оружия, крики раненых и рев боевых.
– Принято, центурион. Слушай новый приказ. – Ее голос был напряжен от боли, слова прерывались тяжелым дыханием. – Немедленно выдвигайся в долину Коррва. Туда направляется когорта Пустотного легиона. В долине последние отпрыски великих князей. Защищать их – приоритетная задача. Действуй любыми средствами. Доклад по исполнении. Конец связи.
Отпрыски? Значит, и Деспот там? Услышав это, я сверился с картой и мысленно велел Ночи изменить курс. Она резко развернулась, вздымая облако пепла и обломков костей. Когорта едва сдержала крики, пытаясь удержаться на ее спине.
– Член Азмодана в глотку, центурион! – выругался Славикус, выронив фляжку. – Предупреждать надо!
Видимость в туманных испарениях не превышала нескольких метров, и, когда долина Коррва внезапно раскрылась перед нами, я заорал:
– Держитесь крепче, черти!