Глава 4
Слышался вой тревожной сирены. К месту аварии приближалась «скорая помощь».
Народ на проезжей части волновался. Рыжий парень дышал тяжело. Он хотел что-то сказать, но кашель и кровь, которая шла горлом, мешали ему.
Решение нужно было принимать немедленно. Надо встать и сбежать или всё-таки спасать пацана… В этот раз Гнидо быстро открыл крышку и выкатил на ладонь одну таблетку. Затем буквально запихнул таблетку в ладонь рыжему.
– Глотай! Это поможет!
Но взгляд парня стал совсем мутным. Руки его ослабли. Таблетка сама по себе каталась на ладони. Рыжий задыхался, давился кровью – он умирал.
В Учебном центре курсанта Гнидо Комига готовили к переходу из одного тела в другое. В теории он знал, как это делается, но это лишь в теории.
«Человеческое тело, это только земной аватар, Гнидо. Тело мертво без разума – в каком бы из миров ни рождён этот разум. А твоя сущность уникальна. Она трансформирована для мгновенных переходов. Ты теперь сгусток разумной энергии, который ищет свою оболочку, – говорил ему майор Альмин Чагун, преподаватель в Учебном центре. – Твоя задача, Гнидо, сконцентрировать внимание на объекте. Говори себе снова и снова: действуй, действуй – пока не почувствуешь уколы в висках, будто в твоём мозге взрываются разом тысячи микроскопических пузырьков. Потом тебя охватит боль, от которой есть только одно спасение – это бегство в новое тело. Переход должен занимать не более двух секунд. За это время, ты должен выбрать объект, почувствовать взрыв в голове, ощутить боль, а затем сделать рывок!»
И вот пришло время экзамена.
«У всех колонизаторов с планеты Махерис получалось завладеть телом, и у меня получится!» – думал Гнидо, вмиг ощутив покалывание в висках, а затем боль и, наконец, освобождение.
Гнидо легко выпрыгнул из Николая Петровича и сразу почувствовал вкус крови на языке.
Он распластался на асфальте. Кости и мясо ломало. Кто-то поддерживал его спину. Напротив, открыв рот, сидел Николай Петрович, взгляд которого был рассеян, но всё же взгляд был живой. А это значит, что сущность гражданина Капустина всё также оставалось в теле, а дух человека уснул всего лишь на сутки и проживал параллельно с сущностью Гнидо Комига. Потому Николай Петрович всё также умел и говорить, и дышать, и думать.
Гнидо раскрыл кулак. Таблетка лежала в ладони. Он поднял руку и сунул таблетку в рот.
Поднять руку оказалось проще, чем проглотить маленькую таблетку. Сломанные рёбра порвали лёгкие; возможно, от удара лопнул желудок или даже треснул пищевод – потому изо рта вытекала кровь. Но таблетку нужно обязательно проглотить – иначе неизбежна смерть физической оболочки.
– Дайте ему воды! Парню нужна вода! Помогите ему! – закричал Николай Петрович.
Кто-то не пожалел бутылку минералки.
Гнидо схватил бутылку, поднёс её ко рту и стал силой глотать газированную жидкость.
– Пей, парень, пей! – настаивал Николай Петрович.
Гнидо раскусил таблетку. Каждый глоток с мучительной болью падал в израненный желудок. Но таблетку он всё-таки проглотил.
Последнее, что глазами рыжего парня видел колонизатор с Махериса, это изумлённое лицо Николая Капустина. А затем Гнидо густо стошнило, и он потерял сознание. Вернее, отключилось само тело, которое отказывалось подчиняться. Пришелец был как в тумане, но понимал, где находится; даже невероятным образом видел врачей, которые уложили его на носилки, а затем загрузили в «скорую».
Он слышал, о чём говорили врачи. Первый сказал: "Семёныч, гони в Склиф". Другой сказал: "Не жилец рыжий". На что первый ответил: "Ещё поборемся. Рыжие – они везучие…"
«Ну давай таблеточка – заработай!» – переживал Гнидо, что сблевнул волшебную силу и действие таблетки не возымеет эффект.
Не хотелось терять тело, которое будто специально создано для него. В эти минуты Гнидо даже не думал о последствиях своего поступка. Кураторша Сахарон предупреждала, чтобы никакой самодеятельности, чтобы без её разрешения оболочку у землян не забирать. Но тело! Это было только его тело и другого ему не нужно! Это тело должно принадлежать только ему!
В Склиф «скорая» приехала довольно быстро. Рыжего уложили на каталку и повезли по длинному коридору приёмного покоя.
«Теперь главное, чтобы до смерти не залечили», – почему-то развеселился Гнидо, продолжая верить, что волшебная сила таблетки спасёт его; ну не его самого, конечно, а это красивое тело.
– В реанимацию его! Срочно!… Куда снова пропал Петухов? – кричал кто-то.
Снова загремела колёсиками каталка. Потом открылась дверь. Потом закрылась.
Вдруг в лицо ударил свет, потому что Гнидо открыл глаза.
Он лежал на кушетке. Окровавленная футболка липла в груди. Губы высохли.
Гнидо осмотрелся. Заметил на вешалке у двери два белых халата и две шапочки.
– Вставай! – сам себе приказал Гнидо и свесил ноги с кушетки. Затем он спрыгнул на пол и, покачиваясь, приблизился к вешалке.
Мутило сильно, ощущалась слабость, но в целом – состояние было стабильное. Он уже не кашлял, и кровь не хлестала изо рта.
Гнидо накинул халат, надел шапочку, пряча свою рыжую копну, и быстро подошёл к окну, которое было приоткрыто. Оставалось только забраться на подоконник и дать дёру, пока не пришёл пропавший доктор Петухов.
Но вдруг открылась дверь. В кабинет вошла молоденькая медсестра, почему-то без шапочки. Её белокурые волосы были собраны в хвостик.
– Ты что делаешь? Постой? – испугалась она.
– Я не могу поступить иначе, – изобразил улыбку Гнидо. – Прости…
Он лихо запрыгнул на подоконник и сиганул с первого этажа. Застёгивая на ходу пуговицы халата, пришелец двинул на выход из огромного больничного комплекса.
Обойдя здание, заметил шлагбаум и проходную. Совсем не таясь, прошёл мимо двух охранников, которые даже не обратили на него внимания, и покинул территорию Склифа.
Таблетка сработала на все сто. Гнидо запустил руку в карман штанов. Он искал пузырёк с единственной таблеткой.
– Вот зараза! – покачал головой Гнидо. – Деньги и пузырёк-то у Николая остались!
Значит, нужно найти этого любителя ковыряться в мусорном говне, который, судя по всему, неплохо себя чувствовал.
Ксантусия предупреждала, что если прожить в человеческом теле всего пять дней, а затем выйти, то разум землянина сохранит свою целостность. Так всё и вышло. Николай Петрович жив и здоров и, наверное, уже снова копошится на помойке в поисках колдовского лута или стоит в очереди за разливным пивом. Но чёрт с ними с деньгами, важно, чтобы Коля-Николай волшебную таблетку с пузырьком не потерял, поскольку на этикетке написан номер телефона, по которому можно связаться с кураторшей.
Гнидо вышел на пересечение Проспекта мира с Садовым кольцом. Двинул по проспекту в сторону ВДНХ. Этим путём было проще найти нужный дом.
Он так и шёл по тротуару в медицинском халате, сняв только шапочку. Прохожие оборачивались, рассматривая его яркую причёску. Гнидо напоминал студента-практиканта, который выскочил из лаборатории за сигаретами или мороженым.
Ближе к метро Алексеевская он свернул во дворы. В тенистом скверике заметил двух симпатичных девушек лет восемнадцати-двадцати. Девушки тоже заметили его. Они сидели на лавочке, рядом крутил кассету магнитофон, и негромко звучала песня.
– Бологое, Бологое, Бологое, это между Ленинградом и Москвой…
Гнидо остановился и, пританцовывая, сказал:
– Привет, девчонки! Классная песня!
– Тоже мне песня! – захихикали девушки, активно жуя жвачку.
Тогда Гнидо немного прибавил танцу энергии, подключив руки. Двигался он легко и даже выдал лунную походку, не подозревая, что этот скользящий танец принадлежит одной заокеанской звезде. А ноги у Гнидо были пружинистые, тело гибкое, словно с раннего детства танцевал бачату.
– Девчонки, скажите, но только честно…
Молоденькие заулыбались. Жизнерадостность и непосредственность парня подкупали.
– И чего же ты хочешь? – спросила одна из девушек.
– Хочу слышать исключительно правду.
Девушки, не сговариваясь, кивнули.
– Вот скажите: я симпатичный мужик или просто красавчик?
– Ну, конечно, ты красавчик! – в голос хвалили девчонки и смеялись.
Гнидо широко улыбнулся. Его улыбка была искренней и раскованной. А в комплекте с танцем и огненной причёской – улыбка зачаровывала и буквально влюбляла в себя. Такие яркие парни всегда нравятся девушкам.
Но вдруг Гнидо заметил спину Николая Петровича. Тот медленно брёл вдоль величественных тополей вглубь дворов, всё ближе приближаясь к своему жилищу. А значит, товарищ Капустин не заблудился, и его мозги не расплавились после присутствия в теле инопланетного визитёра.
– Прошу прощения, но мне пора, – с сожалением сказал Гнидо и, двигаясь спиной вперёд, снова стал пританцовывать и прощально махать рукой.
Двигался он так грациозно, что одна из девушек не сдержалась.
– Если что, я Марина. Мы здесь по вечерам иногда собираемся. Местные называют это место пятак. Будет время – ты заходи… Посидим, поболтаем.
– Непременно приду, – встряхнул рыжей копной Гнидо и салютнул рукой, словно отдавал воинскую честь, а затем быстро развернувшись, отправился догонять Николая Петровича.
Он поравнялся с ним через минуту. Шёл рядом, кутаясь в халат, пряча заляпанную кровью футболку.
– Как себя чувствуешь, Николай? Голова соображает, не тошнит? – спросил Гнидо, будто они знакомы не первый день.
– Да ничего. Уже лучше. Как сам? Как рёбра? Как позвоночник? – поинтересовался Николай Петрович, обратив внимание на халат: – Смотрю, ты футболку-то прикрыл. И правильно сделал. А то мало ли что…
«Опля! А Николай Петрович-то с юморком!» – подумал Гнидо, а вслух ответил:
– Ерунда! Меня хоть под танк клади. Ничего со мной не случится. Сам знаешь. И кстати… Ты, Николай, карманы свои проверь. Там кое-что хранится. Верни мне мои вещички, пожалуйста.
– Это, что ли? – достал из кармана пачку денег землянин.
– Ну да. А ещё должен быть пузырёк с таблеткой.
Николай Петрович снова запустил руку в карман и достал пузырёк.
– Этот, что ли?
– Ага, он родненький! – буквально выхватил Гнидо из рук и деньги, и пузырёк, на этикетке которого всё также был написан шариковой ручкой номер телефона.
– А циферки тебе лучше запомнить, – посоветовал Николай Петрович. – Хранить информацию в голове, куда надёжнее.
Гнидо кивнул, посмотрел на этикетку. Там написано всего семь знаков. Он быстро запомнил их и спрятал пузырёк в карман.
– Хорошие были у тебя таблетки, – заметил Николай Петрович. – К жизни меня вернули… да и тебя подлатали. Хотя остались сомнения…
Землянин рассуждал вполне здраво. То есть человек, который вчера рылся в мусорных баках, не стриг ногти и не заботился о еде – сейчас рассуждал и сомневался. Так ведь это прекрасно!
– Ты это к чему, Николай? – спросил Гнидо.
– О целесообразности моего выздоровления. И твоего, кстати, тоже.
Николай Петрович не только умел сомневаться, но и удивлять.
– А смысл объяснять? – отреагировал Гнидо. – Но могу заверить тебя, что причина подлечиться всё-таки была.
– Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным, – хмыкнул Николай Петрович.
Пускаться в формулировки постановления махерийского суда, а также своего задания и межзвёздного противостояния империй, претендующих на Землю – Гнидо не собирался. Это невероятно сложная к восприятию информация. Вчера Николай Петрович прятал в кармане примитивный трансформатор, а сегодня ему можно доверить место пилота крейсерского судна? Нет, братцы, так не получится.
– Ты меня не слушай, – снова заговорил Николай Петрович. – Я ведь понимаю… у тебя свои тайны. И ты не обязан ничего рассказывать. Но твои таблетки… они всё-таки замечательные!… Как ты говоришь, планета твоя называется? Махерис?
Гнидо остановился. Николай Петрович тоже.
Получается, что тайные знания, пусть и частично, но всё же достались землянину. Иначе, откуда ему известно о Махерисе?
– Я б на твоём месте не распространялся об открывшейся правде, – предупредил Гнидо. – Если наши узнают, то ракам тебя скормят.
– Ну да и раком поставят, – негромко рассмеялся Николай Петрович. – Значит… значит, буду молчать. Ну а пока ты у меня остановишься. Хорошо? Наведём в квартире порядок: коробки выбросим, мусор разный, и поживёшь. Марии Витальевне представлю тебя своим сыном, приехавшим учиться в Москву, например, из Душанбе. Подойдёт такая история?
Действительно теперь Гнидо нуждался в жилье, хотя бы на первое время. Квартира гражданина Капустина – не лучшее место для обитания, но если там убраться, то даже вполне сойдёт.
– Душанбе, это между Ленинградом и Москвой? – спросил Гнидо.
Николай Петрович снова рассмеялся.
– Ну, почти…
Потом он стал серьёзен и сказал:
– Ты не волнуйся, кроме названия твоей планеты я ничего больше не помню. Я даже имени твоего не знаю.
– Меня зовут Гнидо Комиг, – представился Гнидо.
Николай Петрович округлил глаза.
– Имя у тебя, конечно, говняное.
– Сам ты говняный! А что собственно ни так? – удивился Гнидо.
– Неблагозвучно. Гнида, это яйца паразитов, живущих на человеке, – пояснил Николай.
– Даже так… – задумался пришелец. – Был не в курсе.
– Если твои узнают о странном имени, они тебя самого могут ракам скормить. Чтоб ты их не позорил, – улыбнулся Николай Петрович.
– Кто поймёт моего куратора. Может и скормят? – пожал плечами Гнидо. – Но мне точно достанется… после того, как я этим телом без согласования завладел. У нас с этим строго.
– Не накажут, – уверенно произнёс Николай. – Во-первых, молодость завсегда лучше моей поношенной шкуры, и второе – после столкновения с «Волгой» парень всё равно уже был мёртв. После таких ударов люди не выживают. Это непреложный факт… Так что, не накажут.
– Хорошо бы, – кивнул Гнидо.
– Вот только, что мы с моей сожительницей будем делать? Маша – она женщина хорошая. И её сорок лет с хвостиком – не приговор. Надо помочь, Гнидо, – зашёл издалека Николай Петрович.
Гнидо понял, что землянин намекает на оставшуюся в пузырьке таблетку.
– А что, тоже вариант… – согласился пришелец. – Если твоя жена ещё трезвая, то давай и её подлечим. Как думаешь?
– Хорошо бы, – заулыбался Николай Петрович, а Гнидо рассмеялся.
В Учебном центре рассказывали, что земляне очень похожи на махерианцев. Только земляне живут всего миг и хрупкие они очень.
Николай и Гнидо поднялись на пятый этаж. Николай Петрович даже не запыхался. Гнидо тоже чувствовал себя бодро.
Мария Витальевна тусовалась на кухне. Всё мусолила во рту колбасу, пила кефир и мечтала о пиве, рассматривая в окно помойку. Но пива в доме не было. Да и откуда ему взяться, когда финансы на нуле.
Николай и Гнидо прошли на кухню. Запах там стоял отвратительный. Мария Витальевна искоса посмотрела на рыжего парня. Гнидо рассматривал её.
– Это кто, Николай? – поинтересовалась она.
– Не поверишь, Машенька! Это мой любимый сынок из Душанбе приехал! В институт будет поступать. Пока поживёт у нас.
– Сын, значит. А чего он в халате? И футболка его в крови, – щурилась Мария Витальевна, запихнув в рот ещё кусочек любительской колбаски.
– Не кровь это. Это сок томатный, – соврал Николай Петрович.
Погоняв колбасу от щеки к щеке, Мария Витальевна предложила:
– Ну, раз так… может, отметим… ну это… ну, как его… приезд сына, короче…
– Обязательно отметим. Но не сегодня, – отказал Николай Петрович.
– Ну, зай! Я пиво хочу! – застонала Мария Витальевна и забралась рукой под футболку, чтобы почесать свою неотразимую грудь.
– Никаких больше зай! – отрезал Николай Петрович. – Я тебе конфетку купил. Особенную!
Он посмотрел на рыжего пришельца с планеты Махерис.
Гнидо открыл пузырёк и отдал последнюю таблетку.
Николай Петрович наполнил стакан водой из крана.
– Съешь конфеточку. Она волшебная, – протянул он стакан и показал таблетку.
– Ты охуел, Николай?! Отравить меня вздумал? – возмутилась Мария Витальевна и замахнулась, чтобы выбить из ладони таблетку.
– Пей, говорю! – настаивал Николай, легко увернувшись от удара. – Ты должна мне верить. Это специальная конфета. От неё прёт круче, чем от самогона!
– Пиздеть не мешки ворочать! – всё равно не верила женщина, продолжая чесаться под футболкой.
– Зуб даю! – поклялся Николай Петрович.
Мария Витальевна облизала губы, нащупав языком свой единственный жёлтый зуб.
– Да говорю же, Машенька… сын из Душанбе подарок для тебя привёз. Там сейчас все такие таблетки употребляют, – не отставал Николай Петрович.
– А имя у сына есть? – причмокивала колбаской женщина.
– Безусловно, – усмехнулся Николай. – Его зовут Гена Капустин. Правда, сынок?
Имя Гена совсем не нравилось пришельцу с Махериса. То ли дело – Гнидо!
– Ну да, – подтвердил Гнидо. – Я Гена Капустин. Имя у меня такое.
Мария Витальевна проглотила колбасу и всё-таки сунула в рот таблетку.
– Запей-запей, – быстро сказал Николай Петрович.
Она проглотила таблетку и сделала пару больших глотков.
– Вот и молодец! Теперь сиди здесь и жди, когда тебя плющить начнёт, – повеселел Николай Петрович.
Мария Витальевна отвернулась к окну. Стала рыскать глазами по подоконнику в поисках жирного бычка. Ну хер с ним, пусть и не жирного… просто бычка.
– Пиздаболы, блин… – ворчала она, щелчками гоняя зазевавшихся тараканов.
Прошло полчаса.
Николай Петрович и Гнидо без устали таскали на помойку коробки с мусором. Сделали пять ходок. Но коробки всё не заканчивались.
– Десять лет коту под хвост. Десять лет насмарку, – с грустью сказал Николай Петрович.
Гнидо изумлённо посмотрел на землянина.
– Тебе барахло жалко, что ли?
– Годы жалко. Жил впустую, – вздохнул Николай и снова наклонился за коробкой.
– Остынь. Пошли на кухню. Таблетка должна уже заработать, – остановил его Гнидо.
Мария Витальевна очумело смотрела на мужиков. На её ладони желтел кривой страшный зуб.
– Подставили меня, падлы! Смотрите, что натворили? У меня зуб отвалился! – шипела она.
– То ли ещё будет, – хмыкнул Гнидо; всё-таки волшебную таблетку было немного жаль, к тому же ещё неизвестно, что скажет Ксантусия Сахарон.
– Ой, блядь, что это!!! – вскрикнула Мария Витальевна и задрала футболку.
– Ну, ничего себе! – вырвалось из Николая Петровича, когда он увидел две огромные сиськи.
– Что вы со мной сделали, сволочи? Я теперь сама на себя не похожа! – возмущалась Мария Витальевна, осматривая новенькую грудь.
А Николаю Петровичу понравилось.
– Красота – страшная сила! – сказал он. – Но ты, Маша, футболочку всё-таки опусти. Мы на кухне не одни. Ко мне сын приехал.
Мария Витальевна швырнула на пол зуб, недовольно заправилась, и на её лице всё же мелькнула улыбка.
Гнидо смотрел на землян и тоже улыбался.
– Душанбинские таблетки – лучшие таблетки на этой планете! – важно сказал он и снова отправился таскать коробки на улицу.