Бросив куртку, я прохожу по просторному холлу в гостиную. Там никого нет, голоса доносятся из комнаты отдыха. Обычно там мои дядя, тетя и кузены устраивают семейные посиделки: играют, болтают, едят перед телевизором.
В моей семье такого не было. Для меня это даже дико.
Заглянув в комнату, я обнаруживаю такую картину: мой дядя – ростом в сто девяноста два сантиметра, весом около ста килограммов, пятидесятилетний бывший хоккеист – стоит на карачках и пытается изобразить… кого? Осла? Судя по характерному «и-а», так оно и есть. Тетя Аманда – его жена, двукратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию, сорокадевятилетняя, красивая, мать двоих детей – сидит на диване и стучит кулаком по столу, заливаясь смехом.
Никто бы никогда не подумал, что эти люди могут так себя вести. То есть в мире спорта они почетные члены комиссий, создатели различных фондов, знаменитые спортсмены, принесшие стране славу. Но в стенах своего дома они совершенно другие. Такие приземленные и обычные, что любой фанат «Эдмонтона», завидев такую картину, ни за что бы не поверил своим глазам.
– И снова я не ошиблась адресом, – с легкой улыбкой и наигранным разочарованием заявляю я, оповещая родных о своем возвращении.
Дядя Дастин поворачивает голову. Широкая улыбка озаряет его лицо. Впрочем, как всегда.
– Привет, Маккензи. Как погуляла?
– Привет. Отлично. Что вы делаете?
Тетя Аманда заправляет пряди волнистых каштановых волос за уши и жестом призывает мужа встать.
– Играем на желание.
В подтверждение она начинает собирать с небольшого журнального столика колоду карт.
Я закатываю глаза.
– Что это за желание такое? Ты могла бы заставить дядю надеть свое белье, к примеру.
Она многозначительно поднимает бровь, и я смеюсь: похоже, это желание уже выполнено.
– Просто коварных идей, кроме как изобразить осла, уже не осталось, – смеется Аманда. – Он постоянно проигрывает.
Хмыкнув, дядя выпрямляется и взирает на нас поочередно с высоты своего роста. Остановив взгляд на мне, он несколько секунд изучает меня темно-зелеными глазами. Я уже привыкла к этому взгляду.
– Голодна?
Я качаю головой. Боже, нет, я наелась на неделю.
– Нет, я перекусила.
– Как погуляла?
Я складываю руки на груди и опираюсь плечом на дверь.
– Ты уже спрашивал.
– Точно, – кивает дядя и снова смотрит на меня.
На этот раз я смело выдерживаю его взгляд, потому что не обманываю. Быть может, он подумал о том, что я, в конце концов, научилась врать не моргая, ну или действительно поверил.
Из-за невольной мысли о Ноэле в моей груди медленно рождается тяжелый вздох.
Ладно. Было забавно. По крайней мере, я убила немного времени.
Я осматриваю комнату отдыха. Игровая приставка, большой плазменный телевизор, висящий напротив темно-синего мягкого дивана и двух кресел-мешков, несколько коробок с настольными играми. Полки с книгами, которые вообще никто не читает, но, тем не менее, они есть. У окна стоит бильярд и рядом с ним холодильник с закусками.
Дядя Дастин снова улыбается и игриво треплет меня за щеку. Улыбнувшись в ответ и послав Аманде воздушный поцелуй, я направляюсь в свою спальню.
Дом Коффи полностью соответствует статусу моего дяди. Это огромный двухэтажный загородный коттедж, изнутри обшитый деревянными панелями, который мог бы производить впечатление большой хижины, если бы не современная мебель и техника в каждой комнате.
Я поднимаюсь на второй этаж по винтовой лестнице и оказываюсь в длинном коридоре, пол которого покрыт красным ковролином. Стены украшают фотографии дяди, Аманды, Сэма и Джо. Недавно к этим снимкам прибавилась и моя физиономия. Мы с дядей и Сэмом стоим на трибуне и смотрим в камеру. Сэм гримасничает, я пытаюсь его отпихнуть и смеюсь, а дядя Дастин разводит руками, глядя на нас.
Это моя любимая фотография. Кажется, ни на одной своей фотографии я не была такой счастливой.
Но это всего лишь снимок. Я не чувствую себя настолько счастливой, чтобы постоянно так улыбаться. Это временно, я знаю.
В моей спальне все то, чем окружили бы любые родители любимую дочь. Странно, но порой это причиняет мне неудобства, потому что я не знаю, чем платить в ответ. Любовью и лаской? Я не такая. Но я благодарна и очень люблю дядю и тетю. Порой я так путаюсь в своих мыслях, что схожу с ума. Я ничем не заслужила эту роскошь. И дело не в деньгах, ведь мои родители тоже никогда в них не нуждались.
В спальне повсюду расстелены пушистые ковры, в которых утопают ноги. Большая двуспальная кровать занимает всю правую часть комнаты рядом с высоким окном. Над ней нависает балдахин темно-бежевого цвета. Я взираю на небольшой беспорядок, который устроила утром: пижамные штаны и майка валяются на таком же пушистом, как и ковры, кресле, тапочки лежат прямо на кровати. Старый рюкзак свалился с белоснежного комода с витиеватыми ручками, и из него высыпался скитлс.
Раньше эта спальня принадлежала Сэму, который уже несколько лет живет во Флориде. Конечно, в доме есть и другие комнаты, но я выбрала именно эту, когда перебралась к дяде. Здесь в потолок встроены споты вместе с колонками, но это не единственная причина. Главное, что в окно видно город, и я могу любоваться им часами.
Подключившись к колонкам, я падаю на мягкую кровать и закрываю глаза. Тихо разносится YUNGBLUD Casual sabotage, и я чувствую, как в животе образуется тугой узел. И это не из-за того, что я так много съела.
Со мной не произошло ничего такого, из-за чего можно было бы упиваться жалостью к себе. Просто бывают моменты, когда я ощущаю одиночество. Как, например, сейчас. Не хочу жалеть и скучать по родителям. Какой в этом смысл? Между нами никогда не было того, что дала мне семья моего дяди. Они – моя настоящая семья.
Но пора прекратить быть проблемной и сделать что-нибудь. Нужно с чего-то начать, но проблема в том, что я не имею понятия как, ведь так много нужно сделать. Будет ли разумно, если я составлю список?
Подпевая, я соскакиваю с кровати и открываю ящик прикроватной тумбы. Здесь валяются несколько старых тетрадей, пара блокнотов и ручки. Вынув кожаный красный блокнот, обтянутый красной лентой, и скрестив ноги по-турецки, я заношу ручку над листом и… ничего не происходит.
Господи, я до такой степени глупая?
Переборов себя, я все же вывожу первый пункт, но отвлекаюсь на телефон, который лежит рядом и издает несколько звуков подряд. Я смотрю на уведомления и сжимаю губы.
Ноэль. Этот парень никак не отстанет.
Я борюсь сама с собой. Смотрю на почти пустой лист и на телефон, мигающий не просмотренными уведомлениями.
– Да чтоб тебя. – Я бросаю блокнот рядом, хватаю телефон и открываю мессенджер.