– От тебя пахнет беконом, – заявляет Аманда, сморщив аккуратный нос. – И пепперони. Ты в пиццерии пишешь книгу или научную статью?
Я показываю ей язык, заправляя распущенные волосы за уши.
– Смешно.
Она улыбается и, наклонившись, целует меня в щеку.
– Да ты буквально провоняла.
Обожаю Аманду. Она просто невозможно-чертовски-отвратительно классная. И я еще никому не сказала, что устроилась на работу. Уже три дня я официальный сотрудник в «Вашей пицце». Получается у меня не очень: посетители злятся на мою нерасторопность, но я стараюсь. К тому же, ребята мне помогают.
Не знаю, почему я не говорю Аманде или дяде. Это не такой уж и секрет, ведь я не собираюсь сбегать. Основная цель этой работы не деньги.
После сегодняшней смены я пришла в «Роджер Плэйс», потому что меня буквально заставили. Моим дражайшим родственникам вдруг приспичило посмотреть игру «Росомах».
Эта франшиза моему дяде не принадлежит, но для «Росомах» «Роджер Плэйс» – тоже домашняя арена, родной лед, как и для «Эдмонтона», которым он владеет. Это лучшая юниорская лига в стране, точнее, одна из трех, и наибольший процент наших хоккеистов начинали именно в этих лигах.
Я бывала на играх «Росомах» по той же причине, что и сейчас, без особого энтузиазма. Потому что, как мне кажется, НХЛ круче. Конечно круче, потому что это лучшая лига в мире.
Но я признаюсь, что юниорские матчи почти ничем не уступают. Арена переполнена, потому что в Эдмонтон приехали «Калгари Бэдменс», а их противостояния с «Росомахами» всегда эпичные.
Повсюду мельтешат футболки с номерами этих мелких высокомерных хоккеистов, которые считают, что уже проложили себе путь в НХЛ. Маскот[7] клуба – естественно росомаха, впрочем, похожая на медведя, – в красно-синих цветах команды катается по льду, призывая болельщиков не молчать.
Как только на льду появляется команда, атмосфера меняется. Так бывает всегда. Парни выкатываются на лед, а болельщики разом подрываются со своих мест.
Мы сидим в вип-зоне над четвертым сектором, и вид отсюда потрясающий.
Я замечаю Ноэля под номером 15 и на какое-то время задерживаю на нем взгляд. Казалось бы, с нашей последней встречи ничего не изменилось, на нем просто появилась хоккейная экипировка. Но.
То, как он раскатывается, как сосредоточено смотрит на лед и на свою команду, превращает его в совершенно другого парня. Сейчас он не тот, кто ухмылялся, заявляя, что раскусил меня. Ноэль держит клюшку так, будто дороже для него ничего не существует. Имея в своем арсенале «хоккейных» родственников, я способна определить, что именно этот спорт представляет для человека. Так вот, для Ноэля – это его жизнь.
К тому времени как зазвучал гимн, к нам с Амандой присоединяется дядя, менеджеры, директор и кто-то еще – меня это мало волнует. Дядя Дастин треплет меня за щеку и сосредотачивается на игре, которая вот-вот стартует. На видеокубе начинает отсчет первая двадцатиминутка, на стартовое вбрасывание становятся капитаны обеих команд.
«Росомахи» вбрасывание выигрывают. Капитан отдает передачу защитнику, который откатывается и передает шайбу нападающему. Через несколько минут на льду появляется второе звено, в котором играет Ноэль. Он тут же устремляется к шайбе и несется в зону противника. В какой-то момент его здорово припечатывают к борту, и он падает. Внезапно я осознаю, что подскакиваю, чтобы разглядеть его, лежащего на льду.
– Грязный прием, – сквозь зубы произносит дядя Дастин.