Мне ни разу не приходилось бывать на собеседованиях. Войдя в пиццерию, я расстегиваю куртку и направляюсь к стойке, где меня встречает улыбчивый персонал.
– Привет, я по поводу работы, – обращаюсь я к одной из двух девушек. Ее волосы заплетены в колосок вокруг головы.
Кивнув, она скрывается за дверью рядом со стойкой и буквально через пару секунд возвращается. Следом за ней появляется мужчина, не отрывающий взгляд от телефона. На вид ему лет тридцать, не больше.
Мужчина поднимает голову и, поправив очки, без стеснения разглядывает меня с головы до ног.
– Ты Маккензи?
– Да, – отвечаю я, чувствуя себя не в своей тарелке.
В помещении заняты всего пара столиков, поэтому официанты в основном свободны. И сейчас они втроем собрались у стойки и тоже не без интереса рассматривают меня.
– Есть какой-то опыт? – спрашивает мужчина. – Дело в том, что нам срочно нужен еще один официант. Ребята втроем зашиваются.
Повернув голову, я смотрю на эту троицу и только сильнее смущаюсь из-за их пристальных взглядов.
Парень в фирменном оранжевом фартуке скользит локтем по стойке с немного странной улыбкой. Девушка с короной на голове практически перегнулась через эту же стойку. Вторая девушка тоже разглядывает меня, одновременно пытаясь уложить густую копну белокурых волос, среди которых проглядываются ярко-красные пряди.
Возможно, мне следует отсюда бежать.
– Нет, – честно отвечаю я, вновь посмотрев на мужчину в очках, а точнее на администратора.
– Мы ее всему научим, – вставляет улыбающаяся девушка с короной.
– Да, – соглашается парень. – Тут и уметь-то нечего.
Администратор бросает на него суровый взгляд, но парень игнорирует это.
– Послушайте, э-э-э… – я читаю имя администратора на бейджике, – Финн. У меня нет никакого опыта, но мне очень нужна работа. Все, что могу гарантировать – я буду стараться.
– Нам большего и не нужно, – вновь вставляет девушка, едва не переваливаясь через стойку.
Финн тяжело вздыхает и кивает.
– Ладно. По телефону ты сказала, что не учишься, значит сможешь брать полные смены?
– Да, смогу, – отвечаю я.
Официанты аплодируют этому заявлению, а я задумываюсь, вновь окинув небольшой зал взглядом. Здесь мило и уютно, на стенах висят картины, больше похожие на вырванные странички из манги. Широкие окна украшают оливковые занавески. Столы из древесины с оранжевыми и зелеными скатертями. Играет приятная музыка.
Мне здесь нравится. Насколько мне известно, «Ваша пицца» открылась совсем недавно.
Финн указывает на девушек взмахом руки.
– Руби и Майя тебе все покажут. Колби, следи за посетителями, хватит пялиться на новенькую.
Ой, я уже «новенькая». Как все быстро.
Ничуть не смутившись, Колби подмигивает мне и направляется вглубь зала. Я подхожу к стойке и кладу на нее руки. Финн закрывается в подсобке.
– Не понимаю, – говорю я, поочередно глядя на девчонок. – У вас тут вполне спокойно, зачем вам еще один официант?
Руби, та, что с колоском, снова улыбается и качает головой.
– У меня не было выходного две недели. Мне уже снится эта пиццерия.
Из подсобки вновь появляется Финн и кладет на стойку фартук.
– Чем быстрее ты начнешь, тем лучше.
– Прямо сегодня? – удивленно произношу я.
Он кивает.
– Ну, тебе же нужна работа.
Он уходит, а Майя – блондинка – хватает фартук и протягивает мне.
– Поздравляю и добро пожаловать. Пойдем, я покажу, где можно оставить куртку.
Примерно через час понимаю, зачем я им здесь. Пиццерия уже полная, ни одного свободного столика. Музыка громче, голоса тоже. Руби, Майя и Колби носятся, петляя между посетителями и расточая улыбки ради чаевых. Я хожу за ними хвостом. Меня постоянно спрашивают, иногда жалуются. Я не могу ответить, потому что ничего не знаю. Майя подталкивает меня на кухню, прося принести сорок пятый заказ. Я захожу на кухню и смотрю на двух поваров, или как их вообще называют? Один из них, взрослый мужчина с греческим носом, смотрит на меня и улыбается.
– Новенькая?
– Ага, – мямлю я.
Как только разбираюсь с заказом, несу его в зал, но вскоре оказывается, что я перепутала. Клиенты недовольны. Майя извиняется и выносит им бесплатный десерт.
Я чувствую себя глупо, но понимаю, что это всего лишь первый день. Когда он подходит к концу, клиентов становится заметно меньше. Мы вчетвером стоим возле стойки, ребята подсчитывают чаевые.
– И как тебе? – интересуется Колби. – Надеюсь, ты от нас не сбежишь?
Я еще никогда не доводила что-то до конца. Теперь я настроена решительно, поэтому упрямо мотаю головой.
– Нет.
– Отлично. – Парень расплывается в улыбке. В его правой брови в свете ламп поблескивает кристаллик.
Он показывает мне, как закрывать кассу, и я, естественно, ничего не запоминаю. Финн уезжает раньше, видимо, доверяет ребятам. Они ставят на охрану здание, и мы все вместе выходим на улицу.
Уже темно. Город накрыла вечерняя дымка, пахнущая выхлопными газами. У меня в кармане оживает телефон, но я его игнорирую.
– Это еще ерунда, – беспечно начинает Руби. – У нас и не такое бывает.
– Серьезно? – со стоном спрашиваю я.
Они смеются, переглядываясь.
– Тут арена рядом, потому к нам ходит куча хоккеистов, а эти парни дико шумные.
«Ваша пицца» находится в каких-то двух кварталах от «Роджер Плэйс». Не то чтобы это большой минус, так как я часто там бываю, но все же меня это отчего-то беспокоит.
– Но они не скупятся на чаевые, – кокетливо произносит Майя, кутаясь в зеленый шарф. – Увидимся завтра.
Она машет нам, убегая в сторону метро. Я раздумываю над тем, как бы удобнее добраться до дома. Это проблематично, учитывая, что я живу практически за городом.
– Тебя подбросить? – интересуется Колби.
Руби встает рядом с ним. Очевидно, они ездят вместе.
– Нет, я доберусь сама, – как можно вежливее отвечаю я.
– Ну ладно, – говорит парень, играя ключами. – До завтра.
– Пока. – Руби так активно машет рукой, что та почти превращается в дугообразную полосу.
– Пока.
Ребята уходят на полупустую парковку за соседним зданием, а я медленно иду к тротуару. Наверное, как обычно, вызову такси.
Достав телефон, я вижу на нем несколько пропущенных вызовов от дяди и Аманды. Я даже не сказала им, куда еду сегодня. А ведь меня не было весь день.
Быстро перезваниваю дяде.
– Маккензи, – в его голосе слышится облегчение. – Где ты пропадаешь?
– Кто-то забыл, что мне уже девятнадцать, – напоминаю я.
Дядя вздыхает. Он старается меня не контролировать, но это сложно. Со мной всегда сложно, и я знаю это. Вряд ли я заработаю на отдельное жилье, работая в пиццерии, но хотя бы займусь делом. К тому же, если я съеду, это разобьет ему сердце. А я не хочу быть неблагодарной.
– Мы хотели поиграть в «Монополию».
– О боже, – я издаю стон. – Это без меня.
– Но почему?
Но тут на меня накатывает волна какой-то ностальгии. Может, это запахи ветчины и испанских колбасок так подействовали? Или улыбки Колби, Руби и Майи. Мне почему-то тоже захотелось быть доброй.
– Буду примерно через полчаса. И музыку выбираю я.
– По рукам, – с энтузиазмом произносит дядя.
Отключившись, я застегиваю куртку до горла и вызываю такси.
По дороге я прислоняюсь лбом к окну машины и закрываю глаза. День выдался странным для меня, но нормальным для остальных. Я привыкну. Год назад, когда я была в выпускном классе, мы с друзьями зависали в похожей пиццерии. Чем закончился тот вечер, можно было посмотреть на ютуб. Не сейчас, конечно, потому что ролик удалили, хотя я и не просила. Меня разозлил один парень, и я устроила целое представление. После этого мой бойфренд Хейден бросил меня и заявил, что я чокнутая. Что ж, он был прав. Вести себя так было глупо.
Не то чтобы я изменилась, себя вообще изменить сложно. Но сейчас я хотя бы понимаю, что кидаться на людей из-за одного неосторожного слова неправильно.
Агрессия – это плохо. Агрессивные люди не нравятся ни мальчикам, ни девочкам и в итоге остаются без друзей. Вот так.
Хотя я утрирую. Мне все время пишут парни. Серьезно. Не только потому, что узнают, кто мой дядя. По-видимому, я и без этого могу привлекать внимание. Комплексов относительно внешности у меня нет. Мой отец канадец, а мама филиппинка, благодаря которой моя внешность может вызывать вопросы… или пожирающие взгляды. Вот только чем ближе они меня узнают, тем быстрее потом бегут. И это даже забавно.
Внезапно у меня рождается одна очень интересная идея. Главное не переусердствовать, что в моем стиле. Улыбнувшись, я позволяю своему коварному и испорченному сознанию начать работать.