Поспать не удалось. По возвращению домой Юсупов приказал подготовить ванну и завтрак. А сам занялся поисками емкости, что может послужить аналогом пробирки. Он решил сдержать слово Василисе. Пока что она – единственная ниточка к большому клубку секретов. Не хотелось бы ее терять.
Наблюдая за слугой, что звенел склянками на кухне, Юсупов обнаружил, что беспокоится о девице. А что если ее убьют? Лишат разума? Да просто имитируют несчастный случай? Она ведь – прямой свидетель существования вампиров. Откуда она выяснила, что Юсупов относится к этому виду, стоит отдельного разговора. Но неспроста веками скрывается существование вампиров и охотников на них.
Это целая система, которая пусть и с перебоями, но работает. Огласка невыгодна ни тем, ни этим. Узнай общество о существовании вампиров, какой переполох начнется. Не только в империи – по всему миру. Анархия и гражданские войны неизбежны.
Охотники никогда не гнались за полной зачисткой от нежити. Перебей всех вампиров – опять же начнется анархия. Кто сядет на троны? Кто способен жить долго и стратегически мыслить на столетия вперед? Без вампиров цивилизация откинется в развитии к средневековью. А дальше все равно какой-нибудь ученый додумается до скрещивания видов, генетических экспериментов. И создаст что-то или кого-то похуже, чем вампиры.
Потому в ведении охотников только регулировать численность и деятельность вампиров, ну чтоб не множили новообращенных и не наглели чрезмерно. А таких событий в истории человечества тоже хватает. Все, что вы можете вспомнить о любых госпереворотах, морах и свержении власти в угоду новой форме правления, нередко имеет отсылки к тому, что между вампирами и охотниками был нарушен баланс.
Кое-чему все же история научила. Охотники с вампирами имеют дряблые соглашения, которые каждый день нарушают обе стороны, но не доводят до точки кипения. Однако с ростом революционных настроений есть риск, что баланс снова будет нарушен. И теперь это серьезнее, чем раньше. Охотники действуют не сами по себе, а при финансировании и хрен знает еще какой поддержке партийных и подпольных организаций, недолюбливающих нынешний уклад. Так кто же за всем стоит? Какие мотивы имеет?
И все еще подвешен вопрос – в чем смысл посвящений в охотники, где так легко проколоться? Кто в здравом уме будет нападать на вампира, не имея вообще никакой подготовки, да еще тырить у него кровь? Что это за принцип «сдохни или умри»? И в конце концов, что делают с полученной вампирской кровью?
От количества вопросов голова пошла кругом. Зазвенела громче склянок. Слуга заверил, что отыщет нечто подходящее или отправится в аптеку. Юсупов вздохнул и пошел к себе. Горячая ванна с душистыми ароматами поглотила и уничтожила легкое беспокойство. Успокоила, расслабила. Юсупов все же задремал.
Стук в дверь вынудил открыть глаза и собраться к завтраку. Николая за столом нет. Судя по свирепому взгляду отца, тот еще не проспался после вчерашней попойки. Замечаний, однако, Юсупов-старший не высказал. Зинаида Николаевна переводила обеспокоенный взгляд с одного Феликса на другого. Затем перехватила инициативу и сообщила, что сегодня все приглашены обедать у Елизаветы Федоровны. Сестра государыни дает благотворительную трапезу для бедняков и сирот. Ей не помешают дополнительные руки в столовой при Введенском храме на Петербургской стороне. Да и не виделись уже давно, невежливо как-то.
Юсупов-старший, разумеется, сослался на служебные дела. А Юсупову-младшему отвертеться не удалось. Маменька бросила на него многозначительный взгляд, не терпящий возражений.
– Прошу, проследи, чтобы Николай к обеду был готов. Его это тоже касается.
Юсупов допил кофе и пообещал сделать все, что в его силах.
Как оказалось, это не так-то просто. Николай спит мертвецким сном. Лицо раскраснелось. На коже вмятины от подушки. Рубашка кучкой валяется у кровати. Один ботинок у двери, второй – на ноге. Ни на какие увещевания и тряску плеча тот не реагирует. Юсупов решил не жалеть брата и воспользовался уже знакомым средством – вылил графин с водой тому на голову.
Николай застонал, заерзал, потряс мокрыми волосами и громко заматерился. Правда заплетающийся язык и сонливость приуменьшили эффект негодования. Юсупов набрал воды в ванной в графин и повторил манипуляцию. В ответ получил реакцию, пуще прежней, но хмельное тело не возжелало подняться с постели.
После третьего полоскания Николай-таки взорвался:
– Какого ч-черта тебе надо?!
– И тебе доброго утра, – будничным тоном отозвался Юсупов, поднося полотенце.
Николай отшвырнул его прямо в лицо не-совсем-младшему-брату. Снова громко выругался. Нет, с этим надо прекращать. За сутки на Юсупова вылилось столько ругани, сколько за год не накопилось бы. А ведь он из самых добрых побуждений.
– Маменька желает нас обоих видеть на обеде у Елизаветы Федоровны, – сказал Юсупов, отвернувшись к письменному столу.
– Вот пусть сама и идет! – рявкнул Николай.
С яростью скомкал мокрое постельное белье, стянул второй ботинок и швырнул в брата. Ботинок пролетел мимо и врезался в стену, отскочил и громыхнулся на пол.
– Может ты и первая ракетка страны, но в похмелье ты совершенно никудышный игрок, – сказал Юсупов.
Скучающим видом пробежался по бумагам на столе. Зашелестел страницами книг, в беспорядке разбросанных то тут, то там. Выдвинул-задвинул ящик. Открыл-закрыл дверцу. Кто с жуткого бодуна способен терпеть посторонние звуки?
Это подействовало. Николай зашипел. Не прекращая ругаться, исчез в ванной. Зашумела вода, что-то брякнулось, хрустнуло, хлопнуло. Бог знает, на чем брат выместил негодование. У Юсупова ясная задача – привести того в чувство и явить свежим и выбритым на обед великой княгини. Даже наступи конец света, отказать нельзя.
Юсупов взъерошил волосы и закинул руки за голову. Откинулся на стуле и снова пустился в раздумья о Василисе, охотниках, революционерах. Заскользил взглядом от стола к кровати, от кровати к подоконнику и назад. В поле зрения попались скомканные бумажки на простыне. Вряд ли Николай был в силах сочинять романсы. Так что же это?
Подошел к кровати, поднял влажные листки и почувствовал неприятное покалывание в затылке. Да он издевается?
Письма, очень-очень много писем, написанных дрожащей и явно женской рукой. Признания на французском в любви и страстных желаниях, в тягомотном ожидании новой встречи, и прочая романтическая лабуда. Только уже решили, с этой лабудой покончено. А тут выясняется, ничего не покончено.
Николай продолжает переписку с Мариной. А это значит, риск позора трех семей никуда не делся, даже приумножился. Марина не восприняла всерьез угрозы Юсупова. А брат, похоже, совсем умом тронулся, раз получает их, хранит и, черт возьми, даже спит с ними. Ну вот надо же быть таким истериком!
Шум воды прекратился. Николай вернулся в спальню, на ходу завязывая халат. Юсупов обернулся к нему, сжимая письма, и ледяным тоном спросил:
– Это что?
Николаю хватило секунды, чтобы рвануться навстречу и выхватить письма из рук.
– Не твое дело! – рявкнул он.
Юсупов сдавленно выдохнул и унял покалывание на кончиках пальцев.
– Смерти захотел? – спросил он.
– Может и так! Что ты мне сделаешь? Вернешь с того света? Обратишь?
Юсупов стиснул зубы, поиграл желваками. А Николая понесло:
– Скажешь маменьке и папеньке? А что? Пусть посадят под домашний арест, пусть хоть в Трубецкой бастион упекут. Не отрекусь от нее! Моя она! Слышишь? Моя!
– Марина не твоя. Никогда не была и не будет твоей. Она выйдет замуж через пару недель и укатит в свадебное путешествие. Забудет о тебе после первой брачной ночи. И возможно через год уже будет качать на груди сына. Или дочку. Последуй ее примеру. Благо в поклонницах ты не имеешь недостатка. Семейная жизнь прибавит тебе трезвости и ответственности.
– Сказал тот, кто женился ради титула, – язвительным тоном отозвался Николай. – Сам не можешь иметь детей. Так сколько отпрысков из Сумароковых-Эльстонов твои?
Желчь поднялась от желудка к горлу. Руки невольно сжались в кулаки. Юсупов процедил сквозь зубы:
– Они все мои.
Николай зло усмехнулся, закинул пачку смятых писем в выдвижной ящик. Прислонился к столу и сложил руки на груди.
– Это ты сказал маменьке после очередного выкидыша? Ну и каково тебе – быть не мужем, не отцом и даже не сыном? Фальшивый брак, фальшивая личина, фальшивая жизнь.
Гнев ударил в голову. Тот самый, ослепляющий, звериный, от которого вырастают клыки и встает шерсть на загривке. Юсупов из последних сил напомнил себе, кто перед ним стоит, и почему важно сохранить его в живых.
– У тебя нет семьи, – вбил Николай последний гвоздь. – И никогда не было. Ты – бастард. Ублюдок. Ты – не особенный. Ты – урод. Ты сам уступил свое место в этой семье. И ты смеешь мне что-то говорить о трезвости и ответственности?
Юсупов сжал горло брата, остро желая разорвать, переломить, отделить голову от тела. И ему это под силу – хватит мгновения. Лицо Николая начало краснеть, в глазах мелькнул ужас. Он безрезультатно попытался оторвать руку Юсупова от своей шеи.
– Я сделал это не ради себя, – выдавил Юсупов.
Достаточно насмотревшись на задыхающегося брата, Юсупов отпустил Николая и вышел из спальни.
***
«Четвѣртаго февраля, около трѣхъ часовъ пополуднi вѣликiй князь Сѣргей Алѣксандровичъ Романовъ отъехалъ въ карѣтѣ от Николаевскаго дворца въ Крѣмлѣ. Прi подъездѣ къ Никольской башнѣ въ карѣту прiлѣтѣла бомба.
Вѣликiй князь погибъ сразу. Смѣртѣльно ранiло кучера, а карѣту разнѣсло…»
Правитѣльствѣнный вѣстнiкъ, 5 февраля 1905 года, №28
Бомбистом оказался некий Иван Каляев, член партии эсеров. Покушение было заготовлено на второе февраля, но Каляев отказался исполнять. Помимо великого князя в карете ехала супруга – Елизавета Федоровна и малолетние племянники – Мария и Дмитрий Павловичи.
Сергей Александрович считался «серым кардиналом» империи. Был одним из тех, кто настоял на вооруженном разгоне шествия, что ныне известно как Кровавое воскресенье. Его убийство послужило началом широкой агиткампании среди интеллигенции и студентов в духе «Долой самодержавие!». Популярность и авторитет эсеровской партии и особенно Боевой организации резко возросли.
Каляев пойман на месте. Седьмого февраля в тюрьму к задержанному пришла теперь уже вдова – Елизавета Федоровна. Она передала бомбисту прощение от имени погибшего и оставила Евангелие.
В тот же вечер через Российское телеграфное агентство во все газеты передано содержание беседы заключенного и великой княгини. Якобы Каляев раскаялся, упал на колени перед вдовой. Но позже революционер убеждал в обратном. Мол, все было подстроено так, чтобы превратить его террористический акт из идейного дела в обыкновенное уголовное.
Несмотря на то, что Каляеву буквально под нос совали на обмен прошение о помиловании, тот не отказался от своих идей и не выдал сообщников. В мае того же года он был казнен через повешение в Шлиссербургской крепости.
Елизавета Федоровна сменила царские украшения на вдовий плат, а потом и на монашеское одеяние. Очень много лет посвятила социальной работе. Основала благотворительное общество для «законных младенцев беднейших матерей», сирот и «детей порочных родителей». Елисаветинские комитеты образованы по всей Московской губернии.
Княгиня возглавила Дамский комитет Красного Креста, а позже стала председательницей его Московского управления. И пусть со стороны такая деятельность едва ли не обожествляет княгиню, на самом деле за всем этим стоит своя боль.
С мужем княгиня детей не заимела. И не потому, что не смогла, а потому что супруг, по слухам, был заинтересован «особами иного пола».
Не находится вокруг Елизаветы Федоровны ни одного человека, который не смотрит на нее с благоговейным трепетом. Так же сейчас на нее смотрит и Юсупов. И где-то в глубине души даже слегка побаивается. Великая княгиня очень и очень умна. Знает, кому и когда оказать милость, поддержку, подобрать нужные слова. Без сомнений все эти сироты однажды встанут в стройные ряды по одной только ее команде.
Маменька приблизилась к Елизавете Федоровне, перекрестилась, поклонилась, трижды поцеловала. И только после этого обняла, что-то проговорила княгине на ухо. Та прикрыла глаза, улыбнулась и так же тихо что-то ответила.
Николай повторил те же действия. Чисто выбритый, в идеально сидящем костюме. Так и не скажешь, что час назад валялся в жутком похмелье.