Тоня подошла к горке разноцветных коробок, возвышавшихся в углу шатра, где размещались столики. Большинство гостей отрывались на танцполе, разбрелись по парку или особняку. От некоторых подарков, которые сегодня преподнесли новобрачным, у Тони сводило скулы от зависти. Ну почему этой каланче так повезло, выскочила замуж за олигарха, неважно, что он ее старше на двадцать лет. Вита не растерялась, ребенком его к себе привязала, а казалась такой наивной дурочкой, все от парней шугалась. Теперь понятно, почему шугалась, принца ждала. А дождалась короля. Как дождалась, так ей подруга на фиг не сдалась. Забыла, бросила, откупалась подачками. Нет, конечно, сережки с бриллиантами и вожделенный «Гермес» – это круто, но Тоне самой хотелось такие подарки делать, а не принимать.
Когда встретила в клубе Петрушу, он показался тем самым. Опасный, при бабках, рожа разукрашена, зато в постели драл так, что Тоня орала как ненормальная. Радовалась, дура, пока не поняла, что не она ему нужна, что и этот кобелина на Виту запал и, только чтобы к подруге подобраться, закрутил с ней. Ну что в ней такого, что все мужики ведутся? Сиськи как колокола? В сиськах, что ли, дело? Она же в постели – ноль. Сама говорила, что ни с кем не была, пока своего старпера не встретила.
Тоня зло взмахнула рыжей копной. Осмотрелась по сторонам, убедилась, что никто на нее не смотрит, достала из сумочки продолговатый футляр, завернутый в бумагу с принтом в виде обручальных колец, перевязанный белой лентой, и положила среди других подарков.
Какие сокровища скрывались в коробках, можно было только гадать, хотя после того, как Вите один из друзей Филиппа подарил новенький «Аурус», а брат жениха и его лупоглазая жена – дом на Красной поляне, гадать совсем не хотелось. Но воображение так и рисовало украшения, золотые часы, брендовый текстиль для дома, антикварные фигурки и вазы. Все то, что Вита все равно не оценит по достоинству. В отличие от нее, Тони.
Девушка поискала взглядом подругу.
Филипп и Вита покачивались на танцполе под медленную песню. Известный на всю страну симпатичный артист сладким голосом пел о вечной любви и преданности. Бриллиантовая лилия на пояснице Виты сияла под светом прожекторов.
Сука! У нее даже над задницей бриллианты!
Поняв, что чем дальше она остается в этом доме, тем больше будет злиться, Тоня достала из клатча телефон и набрала сообщение Петру.
«Коробку передала. Забери меня».
И Петя туда же, тоже наверняка бриллианты подарил или рубины, или… ей за все время, что трахал, только бабки на постель бросал, как проститутке.
Не попрощавшись, Тоня побрела по подъездной дорожке к воротам. На противоположной стороне уже ждал знакомый «мерседес».
Он что, здесь все время караулил? Ненаглядную высматривал?
Тоня забралась на переднее сиденье, зло захлопнула дверцу.
– Отдала в руки? Что она сказала?
– Ничего, не открыла при мне. Высокомерной суке было не до твоих коробочек, ей там «Аурус» подарили.
Петр усмехнулся.
– Дрянь ты завистливая.
Но вроде не зло усмехнулся, Тоня понадеялась, что яростной вспышки не последует. После них у нее на теле оставались синяки и следы от укусов на груди.
– Сфотографировала?
Тоня достала телефон, открыла раздел с фотографиями и передала Петру.
Он протяжно втянул воздух, увидев Виталину в белоснежном платье, стоявшую у трехъярусного торта в ожидании Филиппа. Петр просил сфотографировать ее одну, без мужа. Но Благополучный не отлипал от нее весь день. Лишь пару раз отвлекался на гостей.
– Дрочить прямо здесь будешь или до дома дотерпишь?! – выпалила Тоня и вскрикнула. Петр ударил ее по губам, больно и унизительно. Во рту появился соленый привкус крови.
– Дома, и подрочишь мне ты на свою веснушчатую рожу. Для тебя еще задание есть, не расслабляйся.
– Если прямо сейчас не отнесу тебя в спальню, пятно расползется уже по моим брюкам, – горячо прошептал Филипп, тесно прижавшись к Вите, давая почувствовать свое желание. – Эта лилия у тебя на пояснице сводит меня с ума.
– Будет неудобно прощаться с гостями, с таким… м-м-м-м… бугорком. – Вита повела бедрами, теснее прижалась к мужу.
К мужу…
Так странно. Она теперь замужняя женщина. Не шлюха, не подстилка, не рабыня, а законная жена Филиппа Благополучного, мать его сына.
– Фил…
– Что? – Филипп поцеловал ее в шею, ключицу, приспустил лямку и провел языком по плечу.
– Надеюсь, ты не собираешься провести нашу первую брачную ночь на танцполе?
Филипп протяжно застонал, оторвался от ее кожи.
– Нет, – он подхватил Виту на руки и понес в особняк.
Гости, еще не разъехавшиеся по домам, радостно заголосили. Кто-то снова закричал «Горько!». Вита спрятала зардевшееся румянцем лицо на груди у Филиппа.
У крыльца Филипп развернулся и крикнул:
– Простите великодушно, супружеский долг зовет!
– Дурачок, – хихикнула Вита.
В дом он внес ее на руках, не отпускал, пока поднимался по лестнице, ногой распахнул дверь в мастер-спальню и опустил Виту на кровать.
На супружескую кровать.
Теперь они супруги.
Вита счастливо прикрыла веки, наблюдая, как Филипп вернулся к двери, закрыл ее и запер.
– Не выпущу тебя отсюда, пока не утолю свой голод.
– А как же Тема?
– У Темы есть две няни и Софья. У Темы есть твое молоко (черт, даже у меня нет твоего молока!), бутылочки, пеленки, подгузники, соски. Он мужик, в конце концов, справится одну ночь без мамы.
– Этому мужику четыре месяца, – слабо возразила Вита. – И я не позволю тебе пить мое молоко – это странно.
– Ладно, про молоко ляпнул сдуру. Но сути не меняет. Сегодня я хочу тебя только для себя. И не хочу ни с кем делить. Ты моя жена. Моя… жена… – Филипп посмаковал ее новый статус, будто пробовал на вкус каждое слово.
Моя.
Жена.
Он снял пиджак, кинул на спинку кресла. Вита почувствовала, как внизу живота зарождается возбуждение, ей не терпелось пройтись пальцами по его груди, очертить ноготками кубики пресса. Впиться дразнящими поцелуями в кожу, кончиком языка поиграть с сосками и спуститься ниже к дорожке волос в паху. Вита не раздевалась. Знала, что ему нравится самому снимать с нее одежду. После того как она едва не потеряла ребенка, у них каждый раз был словно первый. Филипп любил ее горячо и нежно, покрывая поцелуями все тело, впиваясь жадными губами в ее нижние губы, чтобы затем пройтись языком по животу и груди и с поцелуем дать почувствовать, какая она на вкус.
Сладкая, моя девочка, какая ты сладкая.
Шептал он, входя в нее и заставляя кричать, стонать и умолять о большем.
– Фил? – Вита попыталась вернуться к вопросу, который хотела задать на танцполе.
– М? – Филипп снял с нее туфли и увлеченно целовал мизинчики, было щекотно, но не сказать, что неприятно.
– Можно тебя кое о чем попросить?
– Все что угодно, моя девочка. Хочешь звезду? Куплю и подарю.
– Нет, я хочу, чтобы сегодня ты со мной занялся анальным сексом, – выдохнула Вита разом и замерла от испуга, неужели она и правда это сказала?
– Девочка…
Филипп выпустил ее ножку. Он вспомнил, чем все кончилось в прошлый раз. Истерикой, слезами, мольбами и чувством вины, которое его мучило до сих пор.
Вита поднесла пальцы к губам. Ее глаза лихорадочно блестели в слабом свете ночника.
– Я должна это преодолеть, должна оставить этот страх в прошлом. Не хочу больше бояться. Ты мне поможешь?