– Фил, там Вита… – выпалил Тимофей, распахнув дверь. На лице брата застыло одновременно испуганное и растерянное выражение.
Филипп почувствовал, как сердце замерло, а внутри похолодело.
Передумала. Испугалась.
Филипп отбросил светло-серый пиджак, который собирался надевать, быстро вышел из гостевой спальни. Чуть не врезался в девушку с огромной вазой, полной белых лилий. Девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась, если бы Тимофей ее не поддержал, точно уронила бы вазу, добавив еще один повод для суеты в стоявшем на ушах особняке. До свадьбы оставался час, а такое ощущение, что вообще ничего не готово.
– Филипп Игоревич… – Малюта вынырнул, как всегда, из ниоткуда.
– Потом, – отмахнулся Филипп.
Худое, как у узников концлагерей, лицо палача осталось равнодушным.
Какого черта коридор такой длинный?
Когда до мастер-спальни осталось несколько шагов, раздался детский плач. Филипп побежал. Вроде и должен уже привыкнуть к тому, что Артем голосил, когда голоден, испачкал подгузник, да мало ли от чего еще, а все равно инстинкт звал защитить, уберечь.
– Ну, тихо, баю-баюшки-баю, – раздался из спальни голос Софьи. Сменившей ради праздника привычные сапоги и фуфайку на строгое вечернее платье, и даже Филипп отметил краем глаза, подруга сделала укладку. Седые волосы, обычно заплетенные в косу, сейчас были уложены в замысловатую прическу, которую пожилая женщина носила как корону.
– Что случилось?! – крикнул Филипп, влетев в комнату.
Люба, Тая и подруга Виты, имя которой Филипп все никак не мог запомнить, то ли Тоня, то ли Таня, перепуганными пичужками в праздничных платьях суетились у двери в ванную. Софья кружила по комнате, баюкая на руках истошно вопящего младенца. Рядом с ней чуть не подпрыгивала светловолосая девушка, одна из нянь. В руках она старалась удержать сразу бутылочку, погремушку и пеленку.
– Чувствует, что мамке плохо, вот и ревет, – ответила Софья.
Плохо, с Витой плохо.
Дальше Филипп уже не слушал, метнулся к ванной.
Тая бледная, несмотря на идеальный макияж, очень тихо сказала:
– Мы ничего не поняли. Вита вдруг вскрикнула, кинулась в ванную, заперлась и уже минут двадцать не выходит… – еще тише добавила: – Плачет.
– Вита! – Филипп постучал, прислушался. Плач, раздававшийся из-за двери, затих, чтобы смениться рыданиями навзрыд.
– Твою мать!
Неужели опять всплыло видео, на котором он ее трахал? Начиталась комментариев – и вот результат. Убью всех, кто причастен. Или с Артемом что?
Но сынишка был в безопасности на руках у Софьи.
Сообщение с угрозами кто-нибудь прислал?! Узнала, что неделю назад на него покушение было, и, если бы телохранитель собой не закрыл, еще неизвестно, чем бы дело кончилось? Но среди его людей дураков нет, о таком трепаться. Какого черта произошло?!
– Виталина! Девочка! Открой дверь. Просто открой.
Рыдания сменились сухими хриплыми вздохами.
На хрен!
Филипп примерился плечом и выбил дверь.
Люба испуганно вскрикнула. Тимофей уже был рядом, обнял жену за худенькие плечи. Красивая пара. Высокий статный мужчина, как две капли воды похожий на старшего брата, с такими же серыми глазами, резкими, выразительными чертами лица и светлыми волосами. И хрупкая миниатюрная девушка с русыми волосами и огромными синими глазами, смотрящая с недоверием на окружающий мир.
Вита в белоснежном подвенечном платье сидела на краю ванной. Юбка окружала ее полупрозрачным облаком. Фата валялась на полу. Лицо было закрыто ладонями. Обнаженные плечи дрожали.
– Вита, – позвал Филипп нежно, вставая перед ней на колени, взял за запястья и хотел убрать руки от лица, но Виту затрясло, и он лишь осторожно погладил ее предплечья.
– Девочка, что не так? Кто обидел? Только скажи. Не молчи, пожалуйста.
Несколько минут он стоял у ее ног, поглаживая по плечам, пока рыдания не сменились тихими всхлипами. Девушки не решались войти, так и стояли у сорванной с петель двери.
– Я покормила Тему, и… – Всхлип. – И сцедила, но его все равно так много, что…
Вита убрала ладони от лица, продолжая прикрывать грудь. Макияж размазался, щеки и глаза покраснели и опухли, но все равно она была самой красивой во всем мире. Для него самой красивой, любимой и желанной. Филипп с тревогой ждал, что она скажет.
– Я испортила платье. – Вита отвела руки от груди. На лифе расползались два темных пятна от выступившего молока.
От нахлынувшего облегчения Филипп чуть не рассмеялся, но сдержался. В таком состоянии она бы обиделась, подумав, что он смеется над ней.
– Девочка, как же ты меня напугала.
– Оно такое красивое и дорогое, а я… я такая… я все порчу, пр…
Филипп приложил ей пальцы к губам, таким соблазнительно влажным, что тут же захотелось ее поцеловать.
– Что я тебе говорил?
– Чтобы я больше не просила у тебя прощения. – Новый всхлип.
– Вот как мы поступим. Сейчас ты умоешься, Тая сделает тебе новый макияж, поправит прическу. Люба и Таня…
– Тоня, – поправила Вита автоматом.
– Люба и Тоня найдут в гардеробной самое красивое белое платье, какое там есть. Ты переоденешься и выйдешь за меня замуж.
– А гости? Господи, все же наверняка уже собирались, а я, а я… про…
Филипп схватил ее лицо в ладони и впился поцелуем в губы. Выпустил, только когда она перестала дрожать.
– А гости подождут.
Он поднялся и помог встать Вите. Обнял, прежде чем она успела его остановить. Рубашка на его груди тоже промокла от молока.
– Фил… – сказала Вита растерянно.
– Что? Разве молоко любимой женщины может испачкать? – спросил он игриво.
Вита улыбнулась, глядя, как на его рубашке расползается пятно. И за эту улыбку он был готов убивать, рвать на куски, калечить, лишь бы она больше никогда не покидала ее губ, лишь бы его девочка больше никогда не плакала.
– Дурачок, – прошептала она совсем успокоившись.
– Сказала девочка, только что рыдавшая из-за испорченного платья. – Филипп снова привлек Виту к себе, погладил по спине. – Не пугай меня так больше. Ну, все? Успокоилась?
– Да. – Вита всхлипнула еще раз. – Я такая глупая. Реву из-за ерунды.
– Это все гормоны. – Филипп погладил девушку по светлым волосам. Она перекрасилась к свадьбе, пепельный остался в прошлом, там, где они вместе надежно похоронили горечь и боль.
– Тая, – тихо позвал Филипп. – Совершишь чудо?
Стилист потрясла кисточками в тонких пальцах с платиновыми колечками. Встряхнула копной разноцветных кудряшек, готовая броситься в бой за красоту. Популярный стилист со своим шоу на ТВ и преданный друг их семьи, Тая Внезапная с утра колдовала над Витой, Любой, Софьей и Тоней.
Филипп выпустил Виту из объятий, звонко чмокнул в макушку и вышел.
– Люба, Та… Тоня, девочки, дело особой важности. Нужно срочно найти в гардеробной белое платье, такое, с открытой спиной и небольшим шлейфом, на лифе – кружево.
Люба кивнула, послала Филиппу воздушный поцелуй, звонко чмокнула Тимофея в щеку, схватила Таню-Тоню за руку и потянула к гардеробной.
– Разрулил проблему? – спросила Софья, передавая Филиппу малыша. Стоило отцу начать укачивать, как проказник затих, зачмокал розовыми губками и пустил радостные пузыри.
– Почти. Соф, в детской молокоотсос на тумбе стоит, принесешь?
– Принесу, вот уж никогда бы не подумала, что такое увижу, крепко тебя Несерьезная зацепила. – Софья улыбнулась малышу. – Я же говорила, что детки у вас красивые будут, вон какой богатырь растет.
Филипп вышел в коридор, держа сына на руках. Малюта ждал за дверью.
– Филипп Игоревич.
– Ну, что опять случилось? – Он благодушно баюкал младенца, жадно вдыхая запах молока, до сих пор не веря, что вот оно, счастье – крошечное, хрупкое – серыми глазками таращится на него из кокона пеленок.
– Непрошеный гость, задержали, когда пытался пройти без приглашения.
– Журналист?
– Нет… – ответил палач, пожевал тонкими губами, но продолжить не успел, его прервала высокая брюнетка в голубом платье-футляре – организатор свадьбы.
– Филипп Игоревич, роспись должна была начаться двадцать минут назад, чиновница из ЗАГСа грозится уйти.
– Передайте, если попробует, ей переломают ноги и отрежут язык, чтобы угрожать нечем было.
– Фи-и-ил, – протянул Тимофей из-за спины.
– Да шучу я, – огрызнулся Филипп, – пообещайте, что заплачу вдвое, втрое больше, ремонт в этом их ЗАГСе сделаю.
Брюнетка кивнула и поспешила прочь.
– Что за гость? – спросил Филипп Малюту.
– Говорит, что брат Виталины Александровны.
Филипп внимательно посмотрел на палача, кинул быстрый взгляд в спальню, но там царила суета. Девушки щебетали вокруг Виты, закутавшейся в банный халат, а Софья, безошибочно считав настроение хозяина дома, подошла и закрыла дверь.
– Документы проверили?
– Права выданы на имя Александра Александровича Чехова.
– Черт, этого еще не хватало, где он?
– Сейчас в подсобке в домике охраны, вывести не получилось, слишком много людей, гости, персонал.
– Так, ладно. Пусть пока там и остается. Когда церемония начнется, выведите за территорию.
– В «курятник» доставить? – спросил палач.
Лучше сразу в пыточную. Яйца отрезать и в глотку запихать.
От одной мысли, что Вита увидит эту тварь, Филипп крепко сжал челюсти, аж зубы заломило.