Около восьми утра оперативники лейтенант Колесников и капитан Петрук поджидали своего шефа майора Мешкова в беседке для курения на территории отдела полиции. От молодого Колесникова пахло лосьоном после бритья, он просматривал новости в телефоне и выглядел бодро. Небритый сорокалетний Петрук с отвращением курил. Ему были противны и сигарета, и муть в голове, и кислые спазмы желудка. А тут еще возглас Мешкова пронзил висок, как стрела.
– Привет, орлы! – Мешков вошел в беседку и уловил болезненную гримасу на лице капитана. – Петрук, ты шо, с бодуна? У-у, не дыши на меня.
– Батю схоронил, – в качестве оправдания напомнил капитан.
Мешков смутился. Как-то напрочь вылетело из головы, куда вчера отпрашивался подчиненный. Проститься с родными – святая обязанность. Но помнил Мешков и то, что отец Петрука проживал в Писаревке, где и скончался. Город хоть и рядом, меньше двадцати километров, но это уже заграница – Украина.
– Ты шо, в Писаревку мотался?
– Куда там! Раньше на велике раз плюнуть, а нынче… Эх! – Петрук долгой затяжкой испепелил сигарету до фильтра и кинул в урну.
– А как же похороны?
– По видео сестра подключила. Все родичи тамочки, а я туточки.
– Сестре не боязно? За связь с российским полицейским огребет от СБУ.
– Еще скажи, шо у меня племяш с ихней стороны воюет.
– А шо, воюет?
– Отвоевался. Без ноги.
Петрук облизнул пересохшие губы. Мешков вошел в положение.
– Петрук, ступай воды хлебни. И Дениса Чмыхина из камеры приведи. Выдвигаемся в лес.
Майор пошел навстречу шумному «Уралу» Росгвардии, заезжавшему во двор полиции. Пока здоровался с Тимуром Бахтиным, посвежевший Петрук привел Дениса Чмыхина.
– Пацан будет дорогу показывать, – решил Мешков и затолкнул задержанного в кабину «Урала» между собой и водителем.
Командиру Росгвардии пришлось устроиться в кунге вместе с остальными. Путь был недолгим. Вскоре грузовик съехал с дороги и уперся в густой подлесок.
– Отсюда я по стежке через лес, – указал Денис на тропинку, терявшуюся за деревьями.
– Дальше ножками, – объявил Мешков высыпавшимся из кунга бойцам и полицейским.
Группа вытянулась по тропинке и только углубилась в лес, как сверху послышался нарастающий звук прилета.
– Ложись! – скомандовал Бахтин.
Бойцы бросились врассыпную и вжались в землю. Мешков повалил Дениса и упал вместе с ним. Мины ухали там, где остался «Урал». После третьего прилета раздались контрбатарейные удары российской артиллерии. Выпустив четвертую мину, противник прекратил обстрел.
Когда стихло, Бахтину доложили:
– Все целы, только «Урал» посекло.
– На ходу?
– Успели загнать грузовик в орешник, но своим ходом не выбраться.
– Вызывай помощь, – распорядился Бахтин и пояснил полицейским: – Нас птичкой срисовали, ждали, когда остановимся. Двигаем дальше?
– А шо? Штаны сухие даже у пацана. – Мешков хлопнул испуганного Чмыхина по плечу: – Веди!
Денис привел к небольшому оврагу, спустился вниз и указал на углубление под оголенными корнями березы, накренившейся на осыпающемся склоне:
– Здесь.
– Нашел схрон оружия? Так и говори, – потребовал Мешков.
– Увидел здесь три рюкзака пять дней назад.
– Куда перенес?
Денис повел группу по дну оврага к небольшой речке. В узком месте протока была завалена разномастными стволами и ветками, скрепленными грязью. Нижние концы стволов были сточены до клина зубами бобров. Рядом на берегу валялась поваленная молодая сосна.
– Бобрам смола под корой не понравилась, не стали возиться, – объяснил Денис и раздвинул пушистые ветки. – Вот!
Под деревом виднелся баул из ткани защитного цвета.
– Отойти! Пусть сапер проверит! – скомандовал Бахтин.
Все отступили. Сапер провозился пару минут и вытащил из-под дерева большой разорванный рюкзак. Из грубо порванного рюкзака вываливались драные пакеты. Сапер рассматривал некоторые и читал украинские этикетки:
– Сниданок. Обид. Вечеря. Повсякденний набир сухих продуктив.
– Армейскими сухпайками бобры полакомились, – резюмировал Мешков. – Тащи другие рюкзаки.
– Под деревом больше ничего нет.
– Как? Где? – последний вопрос был нацелен на Чмыхина.
– Я все три сложил вместе, – оправдывался Денис.
Мешков обошел поваленное дерево, раздвигая ветки. Пусто!
– Что в тех рюкзаках было?
– Пистолеты и патроны. Я взял малый пистолет.
– У тебя стандартный ПМ. Другие больше твоего были?
– Да. С длинным магазином и ручкой.
– Пистолет-пулемет для диверсантов, – определил Бахтин. – Много?
– Не считал.
– За второй рюкзак говори! – потребовал Мешков.
– Два РПГ, их я знаю. И какие-то брикеты.
– Взрывчатка, – решил Бахтин.
Мешков разозлился:
– И ты молчал! Может твоей взрывчаткой вчера ЛЭП повалили. Кто забрал рюкзаки?
– Я не знаю.
– Кому ты про них рассказал?
– Никому не говорил.
– Брешешь!
– Не. Я хотел пистолет толкнуть, чтобы дрон купить. Другой ПМ взять, а уж потом вам доложить.
– Потом суп с котом и отбивные ремнем по заднице!
– Дядя Олег, я всё в полиции написал, – заныл Денис.
– Написал он, – процедил Мешков. – Тоже мне, аргумент ребром.
Майор задумался. «В полиции показания Чмыхина первым прочел подполковник Черкасов. Начальник оставил протокол капитану Гамаюну, чтобы мне передал. У дежурного бумага лежала открыто, когда я вечером забирал. А Гамаюн литрами чай хлещет и в туалет бегает. В это время любой сотрудник мог прочесть показания. И сообщить врагам на ту сторону. Неужели у нас предатель? Если так, то оружие ночью вывезли или на рассвете».
Бахтин тронул Мешкова за локоть:
– О чем задумался, майор?
– Кто-то нас опередил.
– Рюкзаки в лесу пятый день. Могли четыре дня назад забрать.
– Так и было задумано, но пацан перепрятал. Если бы их здесь сразу нашли, то сухпайки были бы целы. Да и следы похоже свежие.
– А ты в следах разбираешься?
– Я не. А вот Ильич…
– Кто такой?
– Наш прежний начальник. Тышкевич Василий Ильич. Сейчас на пенсии. Но если его попросить…
Мысль понравилась Мешкову. Он велел всем идти обратно и позвонил бывшему начальнику отдела полиции. Крепкий духом и телом пенсионер Тышкевич после выхода в отставку увлекся охотой и бродил по лесам с двустволкой и лопоухим рыжим спаниелем по кличке Август.
Василий Ильич выслушал информацию, отнесся к делу серьезно и попросил прислать геометку.
– Если там и правда была взрывчатка, Август может взять след, – заверил бывший подполковник полиции.
– Спасибо, Василий Ильич. Только вы сами на рожон не лезьте, мне сообщайте, – предупредил Мешков.
Из города подъехал второй «Урал», чтоб вытянуть застрявший в подлеске. Пока бойцы возились с техникой Мешкову позвонила мать Бориса Войтенко.
– Олег Николаевич, ко мне Лида пришла, Жабровец. Наших диток нема. Ни моего Бори, ни ее Настены.
– Так и не позвонили? – уточнил Мешков.
– Телефоны недоступны.
Трубку перехватила Жабровец.
– Олег Мыколаевич, Христом богом прошу, пошукай! Мое сердце не на месте. Рая гутарит, Борька в Орловку наметился. В баньку.
– В баньку, – повторил Мешков и пообещал взволнованным мамашам: – Пошукаю.
Застрявший «Урал» вытащили. Двигатель работал, колеса не зацепило. Бойцы загрузились в машину. Денис Чмыхин с мольбою в глазах смотрел на Мешкова:
– Дядя Олег, мне можно домой?
Майор полиции покачал головой.
– То твой выбор, Денис. Если бы сразу сдал схрон, отметили грамотой. А так, будем разбираться.
Мешков попросил Бахтина:
– Заедем в деревню. Тут недалеко.
Логистическую задачку два майора решили быстро. Дениса Чмыхина под присмотром Петрука с бойцами Росгвардии отправили в город на поврежденном «Урале». На втором грузовике Бахтин, Мешков и Колесников свернули к границе, в деревню Орловка.