Утром Ареська и Чар (будем называть Дракона Чаром, когда он – человек), проснулись ни свет, ни заря, и встретились под дверью детской. Сонные, встревоженные, пугливо посматривая друг на дружку.
Сказать, что они откровенно боялись открывать дверь, ничего не сказать.
Но потом, поняв, что деваться им некуда, вместе толкнули дверь, да так и застыли на пороге.
Драконята смирно сидели в ряд, а перед ними важно вышагивал фенистенок, что-то им курлыкая на своём детском наречии. Бегать и лазать они все умели превосходно, с первых шагов, а вот говорить понятно взрослым, пока не умели.
Фенистенок, что-то очень, очень серьезно втолковывал троице драконят, те кивали ему в ответ, понимая и принимая его команды. Что он там им командовал, взрослые, само собой не поняли, но в тот момент, Ареське с Чаром показалось, что главарь призывает всех к дисциплине, и появилась надежда на спокойное урегулирование. Ага! Три раза.
Феникс закончил свою прочувствованную речь, драконята кивками и курлыканьем подтвердили согласие, и тут они заметили взрослых, стоящих на пороге.
Вся четверка очень, очень вежливо поприветствовала старших. И дружненько отправилась умываться.
Ареська с Чаром переглянулись. Но вроде никакого подвоха.
Ареська сказала всем присутствующим, что идёт готовить завтрак, все радостно согласились. Чар пошёл одеваться.
Детки остались в детской, ждать приглашения к утренней трапезе.
Сказать, что Чар и Ареська сразу поверили в то, что всё будет спокойно, конечно же, нельзя, они не были настолько наивны, но таки надежда умирает последней.
И Ареська спокойно сварила кашку. Вкусную. На молочке. С маслицем.
Чар оделся подобающе утреннему принятию пищи.
И они опять столкнулись у двери в детскую.
Распахнули дверь. И…панически уставились друг другу в глаза.
Детская была пуста!
«Куда все делись?!» Билось в глазах отца и воспитательницы. Молча. Несколько мгновений.
А потом они дружно подорвались, и понеслись искать пропажу.
Заглянули в кладовую. Схватились за голову. На полу валялась куча пустых коробок из-под печенья. Дверца шкафчика, где оно хранилось, болталась на одной петельке.
Чар с Ареськой пронеслись ещё по нескольким коридорам, паника нарастала. А потом хозяин хлопнул себя от души по лбу:
– У меня же камеры слежения есть! Бегом в кабинет!
Ареська фыркнула, что-то вроде того, что некоторые всю соображалку растеряли, впрочем, не очень злобно, она понимала Чара.
Пара влетела в кабинет, и уставилась на экраны.
На экранах было отлично видно, как дружная четверка, дисциплинировано, слажено, строем, топает в сторону сокровищницы.
Впереди фениксенок. Ну, кто бы сомневался!
Взрослые успели добежать до начинающих взломщиков, прежде чем тем удалось вскрыть сокровищницу. Дело ясное, что никуда бы они из пещеры ничего не вынесли. Но навести порядок, потом так было бы вряд ли легко.
Юных организованных налетчиков захватили в плен, и тем же дружным строем доставили в столовую.
Каша?! Ну, какая каша после такой кучи печенья?!
Четверка сопротивлялась изо всех силенок.
Каша была везде. На столе. На стульях. На стенах. На потолке. На мордашках, брюшках, лапках.
Только не в брюшках.
Чар медленно наливался яростью. И когда она окончательно закипела, грозно рявкнул:
– Кто не будет, есть кашу, сегодня просидит весь день в детской, под замком! И не надейтесь, что сумеете его взломать. Его ещё для меня ставили!
На последнем предложении он смущенно споткнулся и чуточку виновато посмотрел на Ареську.
Последнее предложение расслышали все. И все уставились на старшего. С интересом.
Но старший сделал вид, что вообще тут не при делах, и ничего интересного в том, что на его детскую был навешан не взламываемый замок, нет!
Поняв, что больше на эту тему ничего из него не вытянут, осознав, что всё более чем серьезно, четверка грустно повздыхала, и принялась за кашу.
Они-то надеялись, что доесть им только то, что осталось после размазывания и раскидывания, но коварная воспитательница, забрала почти пустые тарелки, и поставила перед ними новые. Полные.
И пока малышня, неохотно, но таки дружно стучала ложками, отозвала Чара в сторонку.
– Я знаю, что нам делать, чтобы и пещера цела, осталась, и мы с тобой с ума не сошли. После завтрака расскажу.