Доставлять провинившихся к месту их дальнейшего, и по всей вероятности, очень долгого проживания, решили ножками. Пешие прогулки полезны.
Неженки охали, стонали, но деваться было некуда. Недвусмысленная улыбка Горынычевых пастей и улыбочки его помощников как-то не давали сильно расслабиться.
Передвигались медленно, но так как до конца лета, а значит, конца каникул у внучки ещё было время, то никто особо и не спешил.
На одном из привалов, один из нарушителей порылся в кармане, и с засиявшей улыбкой вытащил оттуда горсть конфет.
– Угощайся, детка! – с льстивой улыбочкой протянул он ладонь внучке.
Та вприщур посмотрела на него. Долго. Ему аж некомфортно стало. Ещё посмотрела. А потом повернулась к Горынычу:
– Горыныч, мне тут взятку предлагают. Что у нас там за попытку подкупа бывает?
Горыныч лениво повернул голову чуть в сторонку от всех, и грациозно выпустил три огненных кольца. Красивых. Очень. Огненных. Очень.
– Ап! – глядя прямо в глаза тому, кто пытался её умаслить, твердо сказала девочка.
Вообще, тоненькая фигурка маленькой девочки, отдающая такую команду здоровенному мужику, смотрелась бы немного футуристично и комично.
Если бы не три морды Горыныча, ухмылявшиеся через эти самые огненные кольца.
Попытка взятки провалилась на корню, а попытавшийся, с округлившимися от страха глазами, чуть сам не повалился на колени.
– Не надо! Простите меня! Больше не буду! Честно, честно!
Внучка, дав ему, несколько минут помучаться, кивнула головой Горынычу, тот изящным фуком развеял кольца.
– На будущее, – довольно жестко, и уже никому это не показалось смешным, – будете вести неправильно, у нас, – она оглянулась на Горыныча и его помощников, – ещё много разных развлечений есть. Покажем.
И она нежно улыбнулась сидящим по стойке смирно нарушителям.