Утро в Рейвен Гроув не предвещало ничего хорошего – пасмурное небо и зловонный воздух лишь усиливали ощущение тяжести, как будто сам город решил задавить своей угрюмостью. Я находилась в одном из самых мрачных районов, где улицы были более пустынны, чем следовало бы для такого времени суток. Лишь редкие фигуры безмолвно перемещались в полусонном состоянии, явно продолжая свою ночную жизнь.
Осторожно спустившись по скользкой лестнице, я оказалась возле места, которое врезалось в память полгода назад. Комиссар и медэксперт тогда выловили тело Дельфины Бонен из холодных, мутных вод. Я медленно сняла перчатки, прикоснулась к ледяному камню и снова погрузилась в прошлое.
Видение вернуло меня к той самой реке, её воды смешивались с нечистотами, что текли с улиц города. Забитые стоки с решётками вечно тянули на себя всю грязь, но на этот раз решётка задержала тело. Всё выглядело так, словно его туда специально подбросили, но ни один из отчётов не подтвердил этого. Никаких следов, никаких улик, только труп.
Я пришла в себя медленно. Глубокое погружение в прошлое оставляло неприятный след, опустошая силы. Физическое истощение ощущалось в каждом движении, и мне потребовалось добрых пятнадцать минут, чтобы вновь обрести контроль над собой.
На углу небольшого квартала как раз открылась пекарня, откуда потянулся аромат свежего хлеба.
Тибо Шаньон, её хозяин, был обычным человеком. Полиция допрашивала его, как и многих в Рейвен Гроув, но он либо не видел ничего подозрительного, либо предпочёл отмалчиваться. Местные здесь не особо приветствуют полицейских – недоверие висело в воздухе, как густой туман. Обогрев замёрзшие руки дыханием, я направилась внутрь, надеясь, что тепло хлеба поможет мне немного восстановить силы перед следующим шагом.
– Доброго утра, мистер Шаньон, – произнесла я, когда наши взгляды пересеклись. – Можно чашку кофе и булочку с маком?
Хозяин кивнул в знак согласия и скрылся за дверью. Я опустилась на крохотный столик у окна, откуда открывался вид на мост, под которым полгода назад нашли мёртвую девушку. Вынув из сумки удостоверение полицейского Люмесона, я мельком взглянула на другие документы, но не стала доставать их. Когда Тибо вернулся с моим заказом и заметил тёмно-синюю корочку, его лицо исказилось в недовольной гримасе.
– Присаживайтесь, мистер Шаньон, мне нужно задать вам пару вопросов, – сказала я спокойно, но твёрдо.
– Кьяра, замени меня, мне нужно тут перетереть с законом, – громко и недовольно выкрикнул он в сторону коридора.
В ответ до нас донёсся раздражённый вздох и скрип стула по старым половицам.
– Я уже всё рассказал комиссару, – начал Тибо, садясь напротив. – Ничего я не видел. Мне нет дела до этих оборванцев по утрам.
Я сделала глоток кофе, мгновенно почувствовав его горечь.
Ужас, – промелькнуло в голове. – Он что, туда угля добавил?
Слова пекаря пролетели мимо моих ушей. Вместо этого я сняла перчатки и протянула руки ему навстречу.
– Присаживайтесь, Тибо, и возьмите меня за руки, – повторила я, добавив настойчивости.
Лицо его исказилось ещё сильнее, словно я попросила его взяться за что-то отвратительное. Он открыл рот, готовясь выразить возмущение, но я резко оборвала его.
– Садитесь и приложите ладони! – рявкнула слишком громко чем следовало.
Внутри я напоминала себе:
Успокойся, Лиссандра. Так было всегда. Так и останется. Никто никогда не прикоснётся к тебе по доброй воле. Ты уже смирилась с этим.
Я перематывала события, стремительно перескакивая через дни, и с каждым таким прыжком меня начинало мутить всё сильнее. Наконец, я остановилась на долгожданном моменте – утро. Часы показывали семь, но за окном ещё царила непроглядная темень.
Мгновение передышки, облегчённый вздох, и я снова сосредоточилась.
В пекарне разворачивалась сцена: комиссар, следователь, дознаватель и трое офицеров – вся верхушка полиции собралась для допроса Тибо. Удивляться нечему: Дельфина была крестницей Короля. Пекарь что-то отвечал, активно разводя руками, и я в очередной раз подумала о том, что неплохо бы наконец пройти курсы и научиться читать по губам.
Снова перематываю время, отматывая ещё на день раньше, пытаясь разглядеть хоть что-то важное. Но, как и раньше, – ничего. Абсолютная пустота. Разочарование давило на виски.
Опять впустую, – подумала я, внутренне борясь с волнением.
Что-то явно ускользало, словно мелкие детали прятались в тенях.
Я выпустила руки Шаньона и схватилась за голову. Всё вокруг заплясало в вихре головокружения. Сейчас бы выйти на свежий воздух, вдохнуть полной грудью, но перспектива ползти к выходу на коленях перед этим надменным пекарем была унизительна. Руки дрожали, но я дотянулась до чашки с остывшим крепким кофе и осушила её залпом, надеясь хоть на мгновение прийти в себя.
– Если вас тошнит, идите блюйте на улицу, – с презрением бросил Тибо.
Его равнодушие было предсказуемым. Никто, подобный мне, не может рассчитывать на помощь, тем более добровольную. Я прислонилась лбом к холодному стеклу, чувствуя, как ледяная поверхность немного успокаивает пульсирующую боль в голове. Глубоко дыша, я наблюдала за серым миром по ту сторону стекла. Мелкий дождик начинал моросить, добавляя тяжести к утренней серости.
Рейвен Гроув выглядел безжизненным. Улицы опустели так же, как и внутри меня всё давно погрузилось в холодную и безмолвную пустошь. Казалось, что в этом городе нет места ни теплу, ни свету, а вместе с ним – ни состраданию, ни помощи.
Так будет всегда, – напомнила я себе, закрывая глаза и продолжая глубоко дышать.
***
После обеда комиссар любезно подбросил меня в Буа-Клер, а сам направился в Каронн – туда, где в головном офисе полиции его ждали отчёты и встречи с начальством.
Я же осталась стоять перед входом в роскошный ресторан, доступ в который был привилегией аристократии. Именно здесь произошёл тот злополучный скандал между Дионом фон Эледаном и Дельфиной Бонен на праздновании совершеннолетия наследника ткацкой промышленности семьи Дитрихов.
Любопытно, что они прибыли по отдельности: Дельфина появилась на торжестве с самого начала, как полагалось леди её статуса, а Дион – лишь к самому завершению праздника. И через несколько минут после его прихода началась сцена, которая запомнилась многим.
Я оглядела величественное трёхэтажное здание, построенное из белого мрамора, увитого девичьим виноградом. Красота места была обманчиво спокойной.
Сделав глубокий вдох и прогнав лишние мысли, собралась с духом и вошла внутрь, готовая узнать, что же на самом деле произошло в тот роковой вечер.
Такие места, как этот ресторан, не были предназначены для посещения людей вроде меня – это становилось ясно с самого порога. Швейцар лишь скривил лицо при виде меня, а сотрудник на рецепции, казалось, едва сдерживал гримасу отвращения. Официант, которого послали проводить меня к начальству, тоже выглядел недовольным, хотя старался это скрыть.
В кабинете за массивным столом из чёрного лакированного дерева сидел мужчина средних лет. Его натянутая улыбка выглядела так же неискренне, как и его манеры. Узкие, почти поросячьи глазки метнулись к моей броши ауэнид, и, едва он открыл рот, чтобы заговорить, я пошла на опережение.
Без промедления протянула доверенность от Диона фон Эледана, письмо о передаче полномочий от комиссара Винсента Бёрнса и значок полицейского Люмесон. Не дав ему ни малейшей возможности возразить, я чётко и уверенно объяснила, зачем пришла. Я попросила выделить мне комнату и пригласить трёх свидетелей, которые могли лично наблюдать за инцидентом между лордом и леди, и тех, кто находились в зале на протяжении всего вечера.
Отказать мне хозяин ресторана не мог – по крайней мере, формально. Но его недовольство читалось на лице, как открытая книга. Всё было предсказуемо: очередной пример того, что моё присутствие здесь нежеланно.
Ничего нового. Так будет всегда!