Настало лето, прежде чем я осуществила свою мечту. Жарким июньским утром накануне моего дня рождения я открыла окно и вдохнула свежий чистый воздух. Фиолетово-сизые крыши окрестных домов блестели на ярком солнце.
В такой день трудно усидеть дома.
Внизу Рэй в спешке собирался на работу, явно опаздывая, а Фиона гладила ему рубашку. Рэй мельтешил на кухне, подгонял жену, а я, в наушниках, сидела перед миской с хлопьями. Фиона и Рэй редко ругались, потому что Рэй вечно пропадал на работе, а когда бывал дома, больше помалкивал. Фиона жаловалась, что спорить с ним – все равно что спорить с вешалкой. Но в то утро они сцепились не на шутку. Я видела, как он размахивает руками, словно утопающий. Он выхватил рубашку, прежде чем Фиона успела ее отутюжить. Заинтригованная, я даже сняла наушники.
– Я же еще не закончила, – огрызнулась Фиона.
– Все в порядке, Фи. Я опаздываю.
– Но рукава мятые.
– Надену пиджак. Никто не увидит. – Он стащил рубашку с гладильной доски.
– На работе душегубка. Ты же не сможешь сидеть в пиджаке.
– У нас в офисе кондиционер.
– Обычно ты не надеваешь пиджак.
– У меня важная встреча.
– Встреча?
– Да, Фи. Вроде того. На самом деле – собеседование.
– Собеседование? Какое еще собеседование?
Рэй пожал плечами, надевая мятую рубашку.
– Просто беседа, ничего…
– Что за собеседование?
– Насчет работы.
– Какой работы? Где?
– В нашей же компании. Только в северном офисе…
– Северном офисе? – взвизгнула Фиона.
Я подумала о Майко, который тоже отправился на север. Может, и Рэй собирается следом за ним?
– Ты мне ничего не говорил, – закричала Фиона. – Даже не посоветовался со мной.
– Это всего лишь…
Фиона грохнула утюгом и унеслась с кухни. Только она неправильно поставила утюг, и он упал с доски, чуть не приземлившись Рэю на ногу. У меня в голове что-то щелкнуло. Я застыла на месте. Рэй подпрыгнул, потом увидел, что я за ним наблюдаю, и улыбнулся так, словно мы с ним оказались по одну сторону баррикад, а утюг и Фиона – по другую. Я отключила мозг и снова надела наушники, врубив громкую музыку. Отодвинув миску с хлопьями, я побежала наверх, и мое сердце отстукивало бум-ди-ди-бум в такт оглушительным аккордам Storm Alert.
В утюге я увидела знак.
Фиона спускалась вниз, мне навстречу.
– Что за спешка? – запричитала она. – Почему все такие дерганые сегодня?
Я пожала плечами. У себя в комнате я надела школьную форму, снова спустилась вниз и направилась к двери. Мысли бежали впереди, взбудораженные новым планом.
– Пока, Фиона, – крикнула я как ни в чем не бывало.
Может быть, это прозвучало слишком громко, потому что я была в наушниках. Фиона стояла в холле и, кажется, что-то говорила.
– Что, Фиона? – Я приподняла наушники.
– Я так и думала, что ты не слышишь меня в наушниках. Как будто со стеной разговариваю. – Она подошла ко мне.
Лассо полетело.
– Послушай, Холл, – начала она.
Бомба готовилась к взрыву.
– Я просто хотела сказать, что сегодня задержусь и буду поздно, – пробормотала Фиона. – У тебя с собой ключи?
– Да.
– Мне нужно будет кое-что сделать для одного очень важного человека. Так что, как придешь, приготовь себе сэндвич. Я буду дома к шести или около того.
Я кивнула, снова надевая наушники. Она как-то странно улыбнулась, встречаясь со мной взглядом.
– Пока, Фиона, – сказала я и вышла за дверь.
Чтобы добраться до школы, мне нужно было пересечь общую территорию и сесть на автобус. Но в то утро я рванула прямиком к пруду. Там я села на сломанную скамейку и замерла в ожидании. Мои руки побелели и дрожали при мысли о горячем железе, приземлившемся у ног Рэя, и я слышала, как шипел утюг, как бывает, когда плеснешь водой на раскаленную поверхность. Вот и в моем мозгу что-то шипело. Дышала я с трудом, как будто на голову надели целлофановый пакет. Только воздух и зеленая трава спасли меня от удушья в тот день на скамейке. Солнце светило так ярко, что слепило глаза. Я зажмурилась, потому что ко мне возвращался дом в небесах с голосами Дэнни и мамы, они звучали все громче и злее. Утки в пруду тоже крякали и кусали друг друга. Весь мир погрузился в скандал, и я застряла где-то посередине.
«Эти Олдриджи меня доконают, – думала я. – Они совсем не мои люди. Мне нужно выбираться отсюда. Немедленно».
Я снова увидела Майко: бритоголовый и ухмыляющийся, он шагал по пыльному шоссе, выставив руку с оттопыренным большим пальцем, добираясь автостопом из одного конца Франции в другой. Картинка сменилась: перед глазами возникла A40, бегущая через всю Англию, как река к морю.
«А» значит «авантюра», – подумала я.
И улыбнулась. Я вернулась по траве тем же путем, каким пришла, нащупывая в кармане ключ от дома на Меркуция-роуд.
Хватит с меня школьного ада. Хватит с меня Тутинга с его понтами. Хватит с меня Рейчел с ее визитами, правилами и отчетами. Мне все это до смерти надоело. Отныне существовали только я и парик, и вместе мы составляли девушку по имени Солас. Солас собиралась в дорогу. Сегодня же.
В последний раз я сбегáла спонтанно, с пустыми руками. Но больше не хотела повторять эту ошибку.
Я открыла дверь дома 22 по Меркуция-роуд своим ключом. Фиона уже ушла учить детей, Рэй отправился в свой офис, где могиты занимались планами, зданиями и прочим занудством. Я закрыла за собой входную дверь. Холл встретил меня унынием зала ожидания. Тишина стояла гробовая. Мне не терпелось поскорее уйти, но надо было забрать свои вещи, не говоря уже о парике. На этот раз я убегала серьезно. У меня был план.
Я поднялась наверх и достала свой лучший рюкзак из кожи ящерицы. Туда я сложила:
зубную щетку;
наушники;
губную помаду;
три любимых компакт-диска;
мобильник.
Я подошла к каминной полке и достала из шкатулки мамино янтарное кольцо. Золотисто-коричневого цвета, в форме старомодного надгробия, оно служило мне талисманом удачи. Внутри чернело пятнышко, похожее на застрявшего жучка. Майко сказал мне, что это ископаемое из давно ушедшего мира, запертое там навсегда. «Такое кольцо у тебя с пальцем отрубят, Холл», – эхом отозвался у меня в голове мамин голос. Я улыбнулась и спрятала его в потайном кармане на молнии в рюкзаке.
Потом я сняла Розабель с подушки. Погладила ее истрепанные уши.
– Гггав!
Как ни прискорбно, но Розабель не могла пойти со мной. Слишком большая, она бы не поместилась в рюкзак. К тому же в парике я выглядела на 17, а не на 14 лет – старовата, чтобы таскать с собой игрушечную собаку. Я положила ее обратно на кровать, и она уткнулась черным пластиковым носом в передние лапы.
Я переоделась, выбрав лучшие шмотки, включая новый топ и кроссовки.
Затем я обошла дом в поисках денег. У меня в кошельке было шесть фунтов. Пятифунтовую бумажку я нашла в одном из пиджаков Рэя, да еще вытрясла кучу мелочи из карманов его брюк. Он все равно не заметит, решила я. Так у меня набралось 19 фунтов. Потом я достала атлас дорог и чуть ли не с корнем выдрала страницы, на которых была обозначена А40. И тут меня осенило: «Вот тупица. Они сразу догадаются, куда ты отправилась, если оставить атлас в таком виде». Поэтому я захватила всю книжку, решив, что избавлюсь от лишнего по дороге.
На кухне так и стояла гладильная доска с утюгом. Перед глазами повисла пелена. Сквозь нее пробивался тусклый белесый свет, как будто еще немного – и взорвется лампочка. «Пора, мистер и миссис Бесплодки», – отчеканила я. И вернулась в гостиную, где не было никаких гостей, только я и тикающие дорожные часы, да костеры на столике. Больше никто и никогда не запретит мне ставить кружку прямо на стол, как будто кофейные кольца – это грех, подумала я.
Неужели я действительно собиралась уйти?
Да.
Мой последний побег привел меня за решетку.
На этот раз я отправляюсь в совершенно новую жизнь, в новой стране. Без чьей-либо помощи, на свой страх и риск.
Наконец я надела парик. Над дорожными часами висело зеркало в позолоченной раме. Я опустила голову, и мои жидкие каштановые волосы исчезли под сеточкой парика. Я разбросала белокурые пряди, прикрывая уши и виски, и подняла глаза. Из зеркала на меня смотрел шетлендский пони. Челка висела слишком низко. Я зачесала ее назад и слегка растрепала, после чего накрасила губы розовой помадой. Вот вам и гламурная дива. Девушка в дороге. Твой выход, Солас.
Я надула губы. Послала самой себе воздушный поцелуй. Похлопала ресницами. Солас – та еще штучка. Ей плевать, что думают другие. Ей все до лампочки. У нее куча друзей, разбросанных по всей Ирландии. Ей есть куда пойти. Порхая, как ветерок, я написала записку.
Дорогие Фиона и Рэй, я уехала на Тенерифе работать в клубе моего приятеля Дрю, который прислал мне билеты и все такое, так что не вздумайте меня искать. Прощайте, и спасибо за все, Холли.
Я перечитала записку и добавила знак поцелуя в виде буквы «Х». Потом аккуратно положила ключ поверх записки. Вышла из дома. С рюкзачком из кожи ящерицы за спиной, воображаемой сигаретой в правой руке и копной белокурых волос. Передо мной расстилалась дорога, и она принадлежала только мне.