Мне снился сон. Я опять была в том же тумане, но на этот раз кроме меня не было никого. Я слышала чьи-то отдалённые голоса, но никак не могла понять, откуда именно они исходят.
В какой-то момент всё вокруг вспыхнуло огнём. В огне я увидела ту девушку из тьмы. Она протянула руку к маске, но как только она начала её снимать – я проснулась.
Я лежала лицом к стене и опять думала о своём месте в этом мире. Когда меня вновь начали посещать грустные мысли, я полностью, вместе с головой, закрылась одеялом. Я заплакала.
Потом я включила свой плеер и, слушая музыку, пролежала так до самого утра. Я не заметила, как под утро снова погрузилась в сон. Но на сей раз разбудил меня вовсе не кошмар, а голос доктора Малиса. Вместе с ним разговаривала моя мама. Я была рада услышать мамин голос и еле удержалась от того, чтобы встать и обнять её. Мне было интересно, о чём они говорят.
– Я очень рада, что она выжила, – произнесла моя мама шёпотом.
– Скорая приехала вовремя: ровно в тот момент, когда на Мэри обрушился потолок.
И почему он всегда называет меня Мэри? Я помню, что так делал мой прошлый врач. Как же они похожи во всём.
Они недолго помолчали.
– Но я вас позвал сюда, чтобы кое о чем сообщить.
– Я вас слушаю.
– В тот день, когда скорая привезла Мэри в больницу, мы сообщили ей, что диагноз «рак лёгких» подтверждён. Но когда после пожара мы стали смотреть её лёгкие… Там, в горящем доме, она потеряла сознание из-за дыма, сейчас она не может говорить, потому что надышалась этим дымом и обожгла горло. Так вот…
Он опять запнулся.
– Когда мы осматривали её лёгкие, рака больше не было. Мэрилин полностью здорова.
По моему телу пробежала дрожь. Значит, это всё правда? И та девушка из тьмы существует? И я действительно заключила с ней сделку?
– Но… как такое возможно? – удивилась моя мама.
Врач ей ничего не ответил.
– Как только Мэри оправится после ожогов, мы выпишем её. Но настоятельно рекомендую вам не возвращаться в Робин-Вилль. У вас же есть здесь жильё?
– Да.
– Предлагаю вам остаться здесь жить. Найти работу. Записать Мэрилин в новую школу, в Бирюзовом Лесу очень хорошая школа. Мэрилин здесь поправилась, мы должны узнать, что именно произошло.
Неужели теперь мне снова придётся ездить в больницу, но не чтобы меня осматривали и брали анализы из-за болезни, а чтобы я сдавала анализы и меня осматривали из-за отсутствия этой самой болезни! Я так ненавижу врачей. Я так хочу снова быть свободной! Я вылечилась! Я с трудом могу поверить в это, но это правда! И неужели теперь вместо того, чтобы дать мне пожить, радуясь каждому дню, меня опять запирают в больничные стены?!
Я была очень зла. Почему это опять со мной происходит? Почему я не могу быть как все? Да, теперь я чувствую себя особенной, но мне хочется нормальной жизни. Я хочу гулять с друзьями, сидеть в школе на интересных уроках, а на перемене шутить и смеяться с подругами. После школы я бы ходила в музыкальную или художественную школу. Или цирковую, было бы классно, если бы я стала акробатом! Я бы летала! Потом я бы смогла поступить в университет на интересную специальность: кинолог, зоолог, психолог, а может, и лингвист, или что-то связанное с творчеством… Так много возможных вариантов! Если бы я снова была заперта в четырёх стенах, то по своей воле. Сейчас, когда я смотрю в будущее, я не вижу ничего. Я удивляюсь, что вообще просыпаюсь по утрам. И я не рада тому, что просыпаюсь. Почему я такая? Кто решил за меня?
Я так хочу быть счастливой. Но я всё ещё во тьме. Я блуждаю в ней, не видя и слыша никого. Каждый мой шаг одновременно и непредсказуем, и бессмыслен. И мне так больно смотреть на себя. Мне так больно думать о том, что было раньше. Никакие слова и выражения не могут передать мою боль.
Они молча смотрели на меня. Я не видела их, но я чувствовала, как они смотрят, думая о чём-то своём. Я выжидала подходящий момент, чтобы открыть глаза.
Я стала ворочаться в кровати, делая вид, что просыпаюсь.
– Мэри! – всхлипнула моя мама.
– Ма… – прошептала я.
– Да, дорогая, это я.
Я повернулась к ней, а она плакала.
– Ма…
Я протянула к ней руки, чтобы обнять её.
– Мэрилин, я так рада, что ты жива… – она крепко обнимала меня. Я чувствовала, как её сердце бьётся. Это моя мама. И я люблю её. Я вслед за ней начала плакать. Когда она вытерла слёзы, то продолжила, – Я так скучала по тебе…
Я ждала, когда они обрадуют меня новостью о моём выздоровлении. Но они мне так ничего и не сказали. Однако если я сейчас задам вопрос о раке, они поймут, что я подслушала разговор.
После завтрака доктор Малис разрешил мне погулять. Мама помогла мне сесть на кресло-каталку и повезла меня на улицу. На территории больницы был дворик, куда мы и направились. Окна моей палаты не выходили на него, поэтому я увижу его впервые.
Как только мы вышли из корпуса, лучи солнца упали на меня. Свежий воздух, ветерок… Мне было так хорошо. Я закрыла глаза, чтобы ещё больше насладиться теплыми лучами солнца. Я раскинула руки настолько, насколько это было возможно, и попросила маму повернуть меня лицом против ветра. Легкий летний ветерок… Как я скучала по тебе…
В детстве я думала, что могу управлять стихией воздуха. Тогда у меня была подруга… Я не помню, как её звали, но мы с ней вместе считали себя волшебниками. Я попросила маму сделать мне волшебную палочку. Она мне её сделала, я всё детство играла с ней. Я считала, что ветер – это мой лучший друг. Я думала, что, когда я умру – моя душа останется с ветром. Тогда я и стану могучей и свободной.
Я пыталась поймать ветер левой рукой. Я чувствовала его легкое прикосновение. Неужели он всё ещё мой друг?
– Мэрилин, куда ты хочешь?
Я осмотрела двор и увидела качели. Я указала маме на них.
– Мэрилин, я не знаю… Вдруг ты упадёшь.
Я попросила маму дать мне мою доску. Она достала её из сумки и дала мне.
«Не бойся, я не упаду. Я могу крепко держаться руками. Всё будет хорошо».
Мама долго не хотела пускать меня на качели, но потом всё-таки решилась. Она не смогла поднять меня, чтобы помочь мне сесть. К сожалению, во дворе, кроме нас, больше никого не было.
«Я попробую встать. Ты только держи меня. Я очень сильно хочу покачаться».
Мама подняла меня на ноги. Стоять было больно, но все же не настолько невыносимо, как несколько дней до этого.
Я села на качели. Мама начала меня раскачивать.
– Спа…си…па… – едва прошептала я.
Я оглядела маму правым глазом. Я увидела, как она улыбается.
Мне было так хорошо сейчас.
К сожалению, маме тоже нельзя было оставаться здесь долго. Когда она уходила, я опять заплакала. Из окна я следила за тем, как она уходит. Я взяла дневник и начала записывать туда, что со мной произошло сегодня. Ещё я описала разговор доктора Малиса и моей мамы, который я подслушала утром.
Я уже смирилась с тем, что со мной произошло. Это всё казалось мне злым фарсом или чьей-то выдумкой, но только не правдой.