Чернильно-черные волосы падали на плечи, губы, ноздри и брови были сплошь в пирсинге. Руки и запястья пестрели татуировками, которые издалека трудно было разглядеть. Сомнений не осталось: это был Чудила, он же ГФЛ. Бледный, невысокого роста, в черном спортивном костюме, «рейнджерах» и грязной темной футболке. Определить его возраст было невозможно – вроде бы тридцать с небольшим, но в другом освещении кажется, что в два раза больше. Наркотики, бродяжничество и порочные склонности стерли с его облика приметы времени, перемешали их.
Насколько заметила Людивина, взгляд у него был странный. Может, из-за густых бровей и глубоко посаженных глаз, но дело было не только в этом. Чудила не моргал. Совсем. В течение трех минут, пока он слушал бандитов, объяснявших, что нужно сделать с умирающей собакой – разрубить на куски и сжечь в печи так, чтобы остался только пепел, – его веки не опустились ни разу.
– Я и без вас знаю, – раздраженно отмахнулся он, – утром уже это делал.
Голос у него был довольно высокий, сипловатый.
– Нам нужно, чтобы ты все сделал именно в таком порядке. Только на этот раз сначала прикончи пса! – потребовал парень в шортах. – Утреннего ты начал рубить живьем, садист хренов!
ГФЛ насмешливо взглянул на собеседника:
– Это я-то садист?
– А кто? Ты гребаный извращенец, у тебя это на роже написано!
– Пошли со мной в погреб, и я покажу тебе, что такое настоящее извращение.
Второй бандит поспешил вмешаться, пока дело не дошло до драки:
– Эй, хорош! А ты не забывай, что мы тебя укрываем! И если хочешь тут остаться, раздобудь еще товар. Вон те ребятки у арены обожают побрякушки из человеческой кожи. Спрос есть, надо обеспечивать предложение.
– О, все будет, не переживайте.
– Присматривай за ним, БТ, – обратился второй бандит к парню в шортах. – Проследи, чтобы он все правильно сделал и следов не оставил.
– Чё? А почему я?.. – возмутился было БТ, но начальник поднес кулак к его носу, чем пресек дальнейшие протесты.
– Я жду от тебя покорности и подчинения, БТ, как от тех вонючих псов. – Покачав головой, он зашагал к арене, оставив обоих с умирающей собакой.
Жандармы выждали минуту, убедились, что больше никто не идет, и тихо выбрались из укрытия, нацелив оружие на бандитов, которые по очереди затягивались одной сигаретой, глядя, как пес истекает кровью. Пока они приближались, БТ начал закидывать в печь поленья, а ГФЛ взялся за топор.
– Прикончи его перед тем, как будешь рубить лапы! – еще раз потребовал БТ.
– У кого топор, тот и решает, так что отвали.
Людивина взяла сатаниста на мушку и ускорила шаг.
– Брось топор, – произнесла она негромко, чтобы не всполошить весь ангар.
БТ обернулся и с удивлением уставился на незнакомцев.
– Блин, вы кто такие? – спросил он и тут заметил флуоресцентные повязки на рукавах.
ГФЛ нахмурился, будто не понял приказа.
– Бросить топор? А то что? – поинтересовался он. – Выстрелишь в меня, что ли? В меня? – И усмехнулся, оскалив желтые зубы.
– Жандармерия! Бросай топор! – повторила Людивина.
Шагнув к БТ, Гильем заставил его опуститься на колени и положить руки на затылок. Сеньон незаметно обходил всю компанию по кругу.
– Вы не можете мне ничего сделать, – сообщил ГФЛ. – Я под защитой. У меня большие связи.
– Не сомневаюсь. Можешь ими воспользоваться, когда окажешься в камере. А сейчас не дури, положи топор.
ГФЛ поднес лезвие к глазам и принялся завороженно его рассматривать.
– Есть у меня один знакомый, который может с помощью этого топора заставить тебя очень громко кричать, – сказал он Людивине.
– Мечтаю с ним познакомиться.
– Я могу вас свести, только отдай мне пистолет и иди одна. Иначе он откажется.
Людивина недооценила степень безумия Чудилы. Психоз? Наверняка. Надо быть осторожнее, такие больные непредсказуемы.
– Думаю, хозяин будет доволен, если я пущу тебе кровь, – сообщил ГФЛ, поразмыслив.
Людивине очень не хотелось стрелять, надо было вытащить из него информацию. Но ГФЛ сжал рукоятку топора и решительно шагнул к ней.
– Если такова его воля, он меня защитит.
Тут Сеньон прыгнул ему за спину и так крепко сжал, что ноги сатаниста оторвались от пола. Людивина метнулась к ним, чтобы отобрать топор. ГФЛ рычал и отбивался, но у Сеньона было достаточно силы, чтобы обездвижить его. Жандармы быстро надели на него наручники, после чего Людивина поспешила к люку осмотреть прибежище Чудилы. Им оказался крошечный погреб с раскладушкой и масляной лампой. Она вернулась обратно.
– А с этим мне что делать? Забираем его тоже? – спросил Гильем, державший на мушке парня в шортах.
– Нет, – отозвался Сеньон. – Мы пришли только вот за этим. Остальные – не наше дело.
– Но… – начала Людивина.
– Лулу! – перебил он. – Надо уважать чужую территорию. Отдел расследований этой бандой не занимается, у нас свои клиенты.
– То есть просто оставим их на свободе?
– Ими займутся другие.
– Так они разбегутся, и придется их искать месяцами! А мы можем взять их с поличным прямо сейчас!
Сеньон наклонился к ней и зашептал на ухо:
– Ты не Супервумен. Решила в одиночку бороться за справедливость? Не выйдет, и пора уже самой это понимать. Наша цель – вон тот псих, остальные идут лесом. Или ты собираешься потратить три дня на то, чтобы их допросить и составить протоколы? А кто будет заниматься убийством в Ла-Курнёв и свежевателем из Лилля?
ГФЛ воспользовался ситуацией, чтобы снова начать вырываться, но Сеньон быстро обездвижил его и достал рацию:
– Подозреваемый задержан, срочно машину к задней двери ангара. Мы выходим.
Гильем между тем совсем растерялся:
– Так с этим-то что делать? Если его отпустить, он поднимет своих, как только мы к нему спиной повернемся!
Людивина указала на клетки с псами:
– Заткни ему рот и запри вон там.
– Это как-то не по правилам…
– Думаешь, он подаст на тебя жалобу в полицию?
Гильем повиновался, но когда подвел парня к пустой клетке, Людивина окликнула его:
– Не в эту. В соседнюю.
– Ты спятила? Видела, кто там сидит? Его же сожрут!
Людивина посмотрела на него ярко-синими глазами. Если в этом взгляде и были эмоции, они скрывались в сияющей сапфировой глубине, а на поверхности был приказ действовать.
– Ты серьезно? – еще раз уточнил Гильем.
Сеньон крепко сжал ее руку огромной ладонью.
– Не надо, – промолвил он тихо. – Это уже чересчур.
За стеной ангара проревел мотор, и у дверей остановился автомобиль.
– Такси подано. Идем. Гильем, запри его в пустой клетке.
В душе у Людивины клокотала ярость. Голос разума и выдержки против какофонии чувств. Их мощный рев требовал справедливости в этом варварском мире. Но Людивина прекрасно понимала, что расправиться с этим жалким придурком означает сорвать злость на первом попавшемся ради некоторого облегчения. Не для того она работает следователем, хотя иногда сдержаться очень трудно. Проглотив горечь, она опустила взгляд и покачала головой. Коллеги уже вышли из ангара и заталкивали арестованного ГФЛ в служебный «универсал».
– К черту конспирацию, – пробормотала она и выстрелила в голову пса, который все еще поскуливал.