Дождливым вечером явилась без звонка,
Стоит промокшая, молчит, не шелохнется,
С тетрадкой той потертою в руках.
Она к моей реальности вернется.
Из тех печалей и страданий тех,
Где никого для Анны не осталось,
И не полетов больше не утех,
И черной птицы тень вдали металась.
– Здесь все так страшно. Но о чем она,
Да молний блеск и гром, но не об этом,
И как ладья, скользила по волнам,
Ее душа в предчувствии рассвета.
Мерещился мне год тридцать седьмой,
И будущее в прошлом проступало.
И голос был: – Поговори со мной,
Но что сказать ей, я тогда не знала.
И кофе убежал, и чай остыл.
А дождь шумел, никак не унимался,
– Но отчего же так спокойна ты?
И кот шипел, как призрак растворялся.
Она тогда оставила тетрадь.
Я долго прикоснуться к ней боялась.
А вдруг все повторится тут опять?
Дождь перестал, осталась боль и жалость.
Остался сон, его мне не забыть,
И в памяти стереть теперь едва ли,
Век двадцать первый, как —то надо жить.
И голос из тумана: «Чтобы знали».