– Я знаю, что ты не любишь меня. – продолжила она, её голос дрожал, но взгляд оставался твёрдым. – Но не позволю обращаться с собой, как с вещью. Я не кукла, а живой человек и требую уважения.
Это она сможет от меня получить.
– Серафина, ты можешь быть уверена, что к тебе будут относиться с должным уважением. – я сделал шаг к ней и схватил за подбородок, заставляя поднять голову. – Но, если ты хочешь, чтобы у нас хоть что-то получилось… давай сразу проясним ситуацию. Этот брак – чисто деловая сделка. Я не люблю тебя и не питай иллюзий, что это когда-нибудь изменится. И причина не в тебе. Ты получишь всё, что полагается жене Капо – роскошь, безопасность, защиту. Но не больше. – Я резко отпустил её подбородок выпрямляясь. – Уверен, это не то, чего ты ожидала, но максимум, что я могу тебе дать – это быть друзьями. И если ты достаточно умна, то примешь это сейчас, чтобы потом не было слёз и истерик.
Она сглотнула, в её тёмных глазах плескался страх, смешанный с осторожностью. Но взгляд не отвела.
Чёрт, упрямая.
– Я понимаю.
– Вот и отлично. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь несчастной. – я на мгновение замолчал, обдумывая свои слова. – Когда у нас появятся дети, я буду для них хорошим отцом. Лучшим, какого только смогу. Если ты захочешь больше одного ребёнка – я не против. Всё, что мне нужно – это чтобы они росли в нормальной обстановке. Без скандалов и насилия. И со своей стороны я клянусь, что никогда не причиню тебе физической боли. Ты всегда будешь в безопасности.
Серафина молчала, её большие, тёмные глаза были прикованы к моим. Я видел, как в их глубине борются противоречивые чувства: страх, отчаяние, проблеск надежды, и что-то ещё… что я не мог расшифровать. Она обдумывала мои слова, тщательно взвешивая каждое.
– Друзья… – наконец произнесла она, и в её голосе послышалась горечь, смешанная с принятием. – Звучит… неплохо. Лучше, чем ничего.
– Рад, что мы поняли друг друга. – Я едва заметно кивнул, чувствуя, как напряжение, висевшее в воздухе, немного ослабевает. – Через пару дней мы переедем в поместье. А пока остановимся здесь. Повара нет, так что, если проголодаешься, тебе придётся готовить самостоятельно или заказать доставку. Уборщица приходит каждое утро.
– Это не проблема. Я люблю готовить, и для меня несложно убирать за собой. Может, я и выросла как дочь Капо, но я не избалованная.
– Отлично. – я одобрительно кивнул, отметив про себя её независимость. – Мы будем делить одну постель. Если для тебя это… неприемлемо, я распоряжусь, чтобы подготовили для тебя отдельную комнату.
– Нет, в этом нет необходимости. – ответила она без колебаний.
– Хорошо. Думаю, мы ещё успеем позже обсудить остальные детали. Ты, наверное, устала с дороги. Голодная? Может, заказать что-нибудь? – спросил я, стараясь быть внимательным. Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя комфортно, даже в этой непростой ситуации.
– Да, спасибо. И я бы хотела принять душ и переодеться.
– Конечно, я покажу тебе комнату.
Я встал с дивана и направился к коридору, Серафина бесшумно последовала за мной. Мы прошли по длинному коридору, мимо нескольких закрытых дверей, погруженных в полумрак.
– Это наша спальня. – сказал я, пропуская её внутрь. – Ванная и гардеробная – там. – я махнул рукой в сторону двух других дверей.
Комната была просторная и светлая, обставленная со вкусом, в спокойных, пастельных тонах. Большая кровать с балдахином занимала центральное место. На стенах висели картины с изображением Италии, а на туалетном столике стояла ваза со свежими лилиями. Тонкий, едва уловимый аромат цветов наполнял воздух, смешиваясь с запахом дорогой кожи и полированного дерева.
Серафина вошла в комнату, медленно огляделась по сторонам. Её взор скользил по деталям интерьера, задерживаясь на изящных линиях мебели, мягких тканях, картинах.
– Красиво.
– Я распорядился, чтобы комнату подготовили к твоему приезду. Здесь есть всё, что тебе может понадобиться на ближайшие несколько дней. Твои вещи привезут завтра, но твоя сумка уже должна быть в гардеробной.
– Хорошо. Спасибо, Микеле. – она повернулась ко мне, и в её глазах я увидел нерешительность. – Меня мало волнуют материальные блага… всё это более чем достаточно. – замолчала на мгновение, а затем продолжила нерешительно. – У меня… есть один вопрос.
– Конечно, что тебя интересует? – я напрягся, ожидая каприза.
– Ты сказал… что мы можем быть друзьями. Но… у нас будут дети. Я не совсем… понимаю, чего мне ждать от тебя.
Я почувствовал, как мои скулы невольно сжимаются. Этот разговор становился всё более неловким.
– Не волнуйся, Серафина, я не собираюсь брать тебя силой. И как бы я ни презирал эту отвратительную традицию… сегодня ночью мы должны выполнить свой долг и… заняться сексом. Но так как ты девственница, – я сделал паузу, наблюдая за её реакцией. – и не всегда всё получается сразу, понадобится время, чтобы зачать ребёнка. Но когда всё будет сделано… я больше не буду тебя трогать.
– Что? – в её голосе прозвучало явное недоумение. – Я не понимаю! Ты собираешься жить со мной… как… соседи?
– Серафина, я не хочу лгать тебя. – я вздохнул, устало проведя рукой по лицу. – Мне нужен наследник. И я обеспечу ему или ей всё самое лучшее – образование, защиту… всё, что можно купить за деньги.
– Дети нуждаются не только в этом… им нужна любовь… забота… семья… – её голос дрожал, и я увидел, как на её глазах блеснули слёзы.
– И у них это будет. Уверен, что ты будешь прекрасной матерью. – сказал я, пытаясь смягчить свои слова. – Я очень хорошо знаю, что такое расти без любви. И не повторю ошибок своего отца. Мои дети получат всё, кроме… лжи. Я не буду притворяться любящим мужем и строить иллюзии семейного счастья. Это честнее, чем фальшивая идиллия.
Она молчала, опустив голову. Её плечи едва заметно подрагивали, и по щекам, блестящими дорожками, скатывались слёзы, капля за каплей падая на шелковый ковёр. Я почувствовал, как внутри меня всё сжимается от боли, которую я причинял ей своими словами.
Чёрт возьми!
Мне хотелось обнять её, успокоить, защитить от всего этого безумия, которое называется моей жизнью. Стереть чёртовы слёзы с её лица и пообещать, что всё будет хорошо. Но я лишь сжал кулаки, подавляя этот ненужный, опасный порыв. Слабость – это роскошь, которую я не мог себе позволить.
Я сделал шаг к ней, почти касаясь её волос. Запах лилий, исходящий от её кожи, ударил мне в голову, вызывая странное, щемящее чувство в груди. Я заставил себя отступить. Один неверный шаг, одно неверное слово – и всё полетит к чертям. Монстр вырвется наружу и тогда…
– Цветочек… – мой голос, сам того не желая, смягчился. Она вся была словно хрупкий цветок – изящная, нежная, с тонким ароматом, который опьянял и будоражил. Именно этот образ, такой неожиданный и неуместный в моём жестоком мире, заставил меня произнести это нелепое, непривычное для меня слово. – Я понимаю, что с моей стороны это жестоко, и у тебя… тоже есть свои подробности. Но поверь, Серафина, так будет лучше. Для нас обоих. Со временем… мы придём к какому-то соглашению. Найдём компромисс, который устроит нас двоих.
Я отвернулся, не в силах больше смотреть на её слёзы. Каждый всхлип отдавался тупой болью где-то в районе сердца. Мне нужно было уйти. Сейчас. Пока я не сделал что-то, о чём потом пожалею.
– Ты… хочешь сказать…– она запнулась, густо покраснев. – …что у меня может быть… любовник? Который… будет удовлетворять мои… «потребности»? Раз уж мой муж… не собирается этого делать?
Её слова повисли в воздухе, гулким эхом отражаясь от стен роскошной спальни. Я молчал, с трудом сдерживая себя. Напряжение нарастало с каждой секундой, словно тугой пружиной сжимало грудь. Ситуация была до абсурда нелепой. Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду обсуждать с новоиспечённой женой возможность завести ей любовника, я бы рассмеялся ему в лицо. Но вот мы здесь, и реальность, как всегда, превосходила самые безумные фантазии.
– Да. – наконец процедил я сквозь зубы, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и бесстрастно. Но внутри всё кипело от… непонятного мне самому раздражению. – Я не планирую заниматься с тобой сексом… больше, чем того требуют обстоятельства. Но и не собираюсь выставлять напоказ свои… связи. В нашем мире это считается нормой, но я видел, как открытая неверность мужчин разрушает их жён. И я не хочу этого для тебя.
Серафина некоторое время молчала, опустив голову. Слёзы продолжали катиться по её щекам, оставляя тёмные пятна на светлом шёлке платья. А затем, совершенно неожиданно, что-то в ней изменилось. Она резко подняла голову, вытерла слёзы тыльной стороной ладони, гордо вскинула подбородок, взглянув мне прямо в глаза. В её взгляде больше не было растерянности или боли. Он горел сталью – твёрдой решимостью и… вызовом.
– Меня это не устраивает. – отчеканила Серафина, и её голос, хоть и слегка дрожал, звучал удивительно уверенно. – Может быть, я и выгляжу невинной и покорной овечкой, – в её голосе проскользнула ироничная нотка. – но я не собираюсь делить своего мужа с другими женщинами. Либо я – либо никто. И я готова на всё, чтобы тебе это доказать, Микеле. А сейчас извини, мне нужно принять душ.
С этими словами она резко развернулась и, не оглядываясь, прошла в ванную, с гордо поднятой головой. Её движения были плавными, грациозными, полными скрытой силы. Дверь за ней захлопнулась с тихим, но решительным щелчком, оставив меня стоять посреди комнаты, ошеломлённым её дерзостью. Я не ожидал от неё такой силы духа. Серафина оказалась не просто титулованной принцессой мафии, какой я её себе представлял, а женщиной с железным стержнем внутри, готовой бороться за своё счастье и место в этом жестоком, прогнившем мире.
Усмешка тронула мои губы.
Очень интересно.
Но она заблуждается, если думает, что сможет изменить моё решение. Я не собирался трахать свою жену, кроме как для того, чтобы она забеременела, и тратить жизнь, играя в счастливую семью. Но… эта маленькая бунтарка зажгла во мне искру… чего-то давно забытого. Азарта. Желания… принять её вызов.