Сегодня он был особенно счастлив.
Теплый июльский дождь барабанил по крыше, отбивая чечетку по старенькому шиферу. Аккуратно расставленные баночки из-под майонеза ловили капельки воды в тех местах, где крыша давала течь, поэтому на чердаке было сухо и тепло.
Серафим Иваныч кутался в старенькое одеяло и подливал в железную кружку горячий бульон из термоса. «Все-таки мир не без добрых людей», – подумал он и устроился удобнее. Жить на чердаке – это не по подвалам мотаться: здесь и воздух свежий, и соседи приятные. Серафим Иваныч посмотрел на пару жмущихся друг к дружке голубей и потянулся за цветастым пакетом.
– Пора ужинать, мои хорошие, – произнес он, доставая ломоть хлеба.
Старик скинул одеяло и проковылял к чердачному окну, ведущему на крышу. Он постелил газетку и покрошил птицам хлеб. Голуби радостно гулили, кивая маленькими головками, словно благодарили своего кормильца.
Серафим Иваныч был в отличном настроении, ведь сегодня четверг – день, когда Наталья Михайловна из тридцать третьей квартиры пускала его помыться. Еще и бульону налила! Хорошая она все-таки женщина, добрая… Дай Боже здоровья ей и всей ее семье!
Конечно, не все были столь радушны, но Серафим Иваныч старался не попадаться жильцам на глаза, вел себя тихо, еще и подъезд убирал, так что никто его не гнал. Что же поделаешь, если жизнь так сложилась: и у него когда-то был дом, но…
Старик вернулся в свой уютный угол и уже собирался вновь закутаться в одеяло, когда услышал за спиной скрежет открывающегося люка. Он обернулся и увидел, как на чердак забрался мальчишка лет пятнадцати. Волосы его были взъерошены, оторванный ворот рубашки болтался за спиной, по скуле расплывалось багровое пятно. Самым ужасающим в этой картине был взгляд подростка – гремучая смесь обиды, ненависти, отчаяния и какой-то дикой решимости.
Не заметив застывшего Серафима Иваныча, мальчишка проскользнул в чердачное окно.
С замирающим сердцем старик подошел к злосчастному окошку и с облегчением выдохнул, увидев сутулую спину, склонившуюся над тонкими перилами. Парень решительно кивнул головой и перекинул ногу через последнее препятствие.
– Не надо! – воскликнул Серафим Иваныч.
Мальчишка обернулся и с удивлением посмотрел на взявшегося неизвестно откуда человека. Тот вздрогнул, потому что узнал мальчика.
– Они, они… – задыхаясь от злости, произнес парень.
– Они того не стоят, Лешенька! Не надо!
– Вы меня знаете? Вы кто?
– А я всех знаю, Лешенька, и бабушку твою Наталью Михайловну, и маму твою знаю, и тебя. Мне свысока все видно.
– Вы что, Бог? – взгляд подростка изменился, а брови удивленно поползли вверх.
– Ну что ты! Нет, конечно, – улыбнулся старик и протянул руку. – Меня Серафимом звать. Давай руку, помогу.
Мальчишка доверчиво протянул мокрую ладонь удивительному старцу и тот одним рывком втянул его обратно.
Дождь закончился, ясное небо переливалось бриллиантами звезд. Внизу такими же звездными огнями сверкал город. Серафим Иваныч сидел на краю крыши, расправив пушистые крылья. Сегодня он был особенно счастлив.