Лёля хлопотала на кухне. Григорий, погрузился в оперативный объем лабильной искусственной интеллектуальной системы. Из головы не шёл разговор с Винтом. А ещё было чертовски стыдно, что он так распрощался с другом. И чего он так взъерепенился? Из ладони выдулся небольшой морф, Гриша погладил его как кота, жаждущего ласки. Недовольство и необъяснимый страх стали улетучиваться.
«Решено сегодня позвоню Винту и встречусь с ним». Гриша всё больше не узнавал себя, страшась происходящего с ним. Кошмарные сны, странные недомогания, сумбур в мыслях.
– Гриш, идём ужинать, – донеслось из кухни. Он влез в пушистые тапки и потопал на зов жены. Медленно поглощая пищу, Гриша снова задумался о рассказе Винта.
– Дорогой, чего ты такой хмурый? Случилось чего? – Поинтересовалась Лёля. Карие глаза маленькие, брови ниточкой, уста узкие.
– Не обращай внимания. Просто работой завалили.
– Правда?
– Правда, – солгал он. – Его выручил звонок Винта. Голос друга был взволнованным. Просил немедленно приехать.
*
Квартира Винта порядком не щеголяла. То там, то сям встречались всевозможные приборы и приспособления, припорошенные солидным слоем пыли. На полу так вообще можно было отсчитывать эры питания хозяина. Вот слой упаковок вермишели быстрого приготовления, поверх него слой пакетов эры пельменей и вареников, конфетная эпоха и прочее, прочее, прочее. Удивительно, но в ванной, вопреки канонам жизни холостяка, царили порядок. Григория это всегда удивляло. Пётр угостил друга чаем с бутербродами, а когда убрал посуду, поставил на стол коробку из-под обуви. На дне ящика покоилась обещанная волшебная палочка.
– Смотри, только на стулья не садись, хочешь присесть садись на диван. – Сказал Винт, пригладив засаленные волосы. Взяв палочку, он погладил её рукой и слегка стукнул по столу. Послышались удивительные звуки, и всё вокруг стало скукоживаться, превращаясь в радужные комки разных размеров. На месте же техники покоились те самые самоделки из отработавшего свое хлама. Через пару тройку минут осталась пустая комната как после выезда из квартиры. Только морфы прыгали повсюду. Единственными предметами, сохранившими форму, стали диван и медиарий.
– Видал? Это иная степень превращения. То только техника превращалась, а это и остальное тоже.
– Винт, что ты мне в чай подмешал? – Испугано поинтересовался Гриша.
– Ничего. Ты ж просил тебе палочку показать, вот она в действии.
– Как это мы ещё с тобой уцелели.
– Хочешь потрогать?– Предложил Пётр пойманного морфа.
– Почему бы и нет, – сказал Гриша, стараясь скрыть волнение. Оказавшись в руках морф, прыгал, словно мячик для пинг-понга.
– Эй, с тобой что-то не то. Он должен был к тебе прильнуть и…
– Ну почему, просто я ему не понравился.
– Нет, Гриш, я уже проверял.
– На ком?
– Не важно. – Винт странно усмехнулся. – Вот гляди, ко мне они тоже не прилипают. Видать, ты тоже сними уже, общался. – Друзья уселись на диван.
– Ты прав, – Гриша рассказал без утайки обо всём случившемся в том памятном новорожденном аноре.
– Хм тот анор сейчас закрыт. Там техника загибается на раз. Контуры не выдерживают.
– А что ты скажешь об оживлении? –Спросил Григорий.
– Вот тут анор не виноват. Хоть стреляй меня. Уверен, Хельга была права насчёт нанитов. Как по мне наверное, конец света подкрался незаметно. Не зря же столько предсказаний напридумали. Бедные майа со своим злополучным календарём чего стоят.
– Ой, молчи. Кто-то заработал крупненькую сумму на этом запланированном тысячи лет назад конце света.
– Насчёт конца света, не скажи Гришка, не скажи. По мне так просто долгая ночь сменяется рассветом.
– Как бы там не было, ты так больше не делай, я не хочу.
– Что ты не хочешь? Знать правду? Ты её уже узнал. – Ученый потер шершавую поверхность палочки.
– Забуду.
– Забудешь, – покивал Винт. – Очки сползли с носа, назад пути нет. – С этими словами вещи вернули себе иллюзорную форму.
Мысли Гриши улетели далеко, далеко, взгляд наполнила глубина.