Выскочив из портала, мы оказались на островке чахлой серо-зелёной травы, окружённом каменистой серой землёй с редкими вкраплениями таких же, как наша, травянистых лужаек. Портал за нашими спинами беззвучно схлопнулся, отрезая связь нового места с чернотой, и бьющий набат смертельной опасности в моём подсознании тут же замолчал.
Впервые с момента прочтения кривых строк пророчества Жабы на песке пляжа в оазисе ко мне окончательно вернулось душевное спокойствие. Интуиция безмолвно дала знать, что угроза нападения кошмара миновала и в данную минуту на новом месте нам уже ничего не угрожает.
– Это ещё чё за степь плешивая? Куда мы попали? – выразил общее недоумение Жаба.
– Серые земли это, – просветил я компаньонов. – Почти такая же безлюдная пустыня, как и чернота. Но тут хотя бы на землю садиться можно. – Подавая пример, я первым плюхнулся на жёсткую траву и с удовольствием вытянул изрядно натруженные ноги.
Крестники тут же рухнули в траву следом и уже лёжа стали избавляться от заплечных рюкзаков и оружия.
– А как же серые твари? – проявила эрудицию Белка, усаживаясь рядом со мной, предварительно скинув рюкзак.
– И чё не так с серыми? – хмыкнул я.
– Ну ты ж сам только что сказал, что серые земли необитаемы, как чернота.
– Никогда такого не говорил.
– Да млять! Рихтовщик, какого хрена?! Парни, подтвердите ему, вы ведь тоже слышали…
– Я сказал безлюдные, – поспешил прояснить ситуацию, опередив привставшего уже на локтях откликнувшегося на призыв девушки Жабу. – А местные аборигены стопудово не люди. Это, уж поверьте, я знаю не понаслышке. Имел с ними опыт общения.
– Что?! Ты контактировал с серыми? – оживилась Белка. – Они убили тебя, да? Расскажи.
– Нет.
– Рихтовщик, ну не будь занудой. Интересно же.
– Нет – в смысле не убили. Мы с серыми даже сражались вместе против отряда муров.
– Охренеть! И чё? Как ты с серыми-то сошёлся?
– Там мутная история. Подозреваю, Хранитель устроил тогда нашу встречу.
– Чего?!
– Говорю же, история мутная…
– Твою мать, Рихтовщик! Вот только не надо сейчас с темы соскакивать и заднюю врубать. Сказал «а», говори и «б». А то я на хрен от любопытства сдохну!
– Слушай, давай потом, а? Я устал как собака. Да и все мы за ночь вымотались до чёртиков. Сейчас нужно пожрать да соснуть хотя бы несколько часиков. А потом, когда продолжим путь, обязательно всё расскажу. Обещаю.
– Ты, что ли, прямо тут спать собрался? – округлила глаза девушка. – На открытом месте?!
– Согласен, на солнце спать жарковато будет. Но можно тряпья из рюкзаков на эту корягу навязать, – я кивнул в сторону лишённого растительности облезлого то ли дерева, то ли куста, сиротливо торчащего по центру нашей лужайки. – Тогда получится подобие навеса, в тени которого…
– Млять! Ты издеваешься надо мной, что ли?! – перебила Белка. – При чём тут на хрен солнце?! А если серые нас спящих повяжут? Или того хлеще, глотки во сне перережут?
– Вообще-то они не такие уж кровожадные дикари. И большинство баек, гуляющих о них по Континенту, – это бред чистой воды.
– И много ты серых видел, Рихтовщик?
– Троих.
– Всего троих? – хмыкнула Белка. – И уже за всё их поганое племя впрягаться готов. А я вот считаю, что неспроста на Континенте игроки этих ублюдков серыми тварями прозвали. И ежели они доберутся до нас спящих, уверена, нам всем очень не поздоровится.
– И чтобы такой неприятности не случилось, мы все будем по очереди дежурить и оберегать сон друг друга, – подвёл я черту под затянувшимся спором. Вытащил из рюкзака банку тушёнки, вскрыл её и начал есть.
Друзья последовали моему примеру.
– Первый час отдежурю сам, – продолжил я, утолив первый голод. – Потом меня сменишь ты, Белка. Ну и последний час будут высматривать потенциальную угрозу выспавшиеся Жаба со Скунсом.
– Я бы всё-таки предпочла ещё пройтись и подыскать нам более укромное местечко, – проворчала Белка, потроша ножом свою банку.
– Без проблем, – кивнул я. – Только, чур, охламонов этих на своём горбу дальше попрёшь уже ты.
– Да мы так-то и сами сможем, – возмутился ковыряющий банку Жаба.
– Угу, – поддержал товарища привставший на локтях Скунс. Но продержаться так вымотанный до предела крестник смог недолго и, через несколько секунд обессилев, откинулся обратно в траву.
– Согласна? – игноря крестников, спросил я Белку.
– Млять! – зло бросила поморщившаяся в ответ девушка.
– Вот и я о том же… Короче, сейчас хаваем, мастерим навес и по очереди на караул…
…Снова глаза застилал белый вонючий кисляк.
– Нужно решать, Рихтовщик. Прямо сейчас! – В раздавшемся за спиной яростном шёпоте Хранителя на этот раз не было и намёка на насмешку. – Пока ещё выбор за тобой! Но эта привилегия продлится недолго! Решайся! Немедленно! Или вместе с ними потеряешь всё!
Из липкой паутины приснившегося кошмара меня выдернул загремевший в подсознании набат смертельной опасности.
Ещё не открыв глаза, я уже понял, что безнадёжно опаздываю отразить удар. Интуитивно угадав его направление, успел лишь толчком плеча отпихнуть в сторону прильнувшую ко мне во сне девушку.
Воздух вокруг уплотнился от активированного рывка, и в щель чуть приоткрывшихся глаз я увидел сюрреалистическую картину валящейся с неба крылатой твари. Огромные растопыренные для удара когти заключённой в роговую броню «птицы» уже были в считаных сантиметрах от моей груди и шеи, а длинный зазубренный клюв почти воткнулся в правый глаз.
Преодолевая сопротивление вязкого воздуха, руки с травы метнулись наперехват страшилищу. Но мгновенно очистившийся (как это всегда происходит в момент боя) от всех посторонних мыслей разум тут же выдал неутешительный прогноз: ответным ударом я смогу лишь отомстить своему убийце, но предотвратить наносимые мне тварью уже прямо сейчас смертельные раны, увы, не успевал от слова совсем.
– О-о-о-о-отс-с-с-с-с… – тяну я непослушными в киселе застывшего воздуха губами и языком отвратительно длинную фразу-активатор, наблюдая, как по миллиметру надвигающийся словно в замедленной съёмке клюв крылатой твари достигает-таки роговицы глаза, а длинные, как ножи, когти впиваются в открытую шею и грудь…
Мозг взрывается от волны нестерпимой боли, но я упрямо продолжаю тянуть:
– …ско-о-о-о-о… – Картинка перед глазами меркнет в клубах кровавого тумана.
Из-за бешеного ускорения тела кровь из ран выстреливает наружу, как из брандспойта, даже останавливая на мгновение дальнейшее продвижение клюва и когтей. Невольно гася своим присутствием в ранах чудовищный напор крови, клюв и когти твари неожиданно превращаются из орудий убийства в спасительные пробки, не позволяющие смертельно раненому телу в один миг истечь кровью и лишиться сознания от кровопотери, давая мне тем самым шанс в этот роковой миг дотянуть-таки до конца бесконечно длинную фразу:
– …ок! – Только теперь пальцы рук добираются до покрытой роговыми бляшками шеи твари. Последним осознанным действием я успеваю сдавить шею «птичке» и рывком сломать убийце хребет.
Действие рывка прекращается. Воздух теряет вязкость и плотность, возвращаясь к обычному состоянию. Сознание проваливается в конечную черноту. И…
Я вторично просыпаюсь уже от собственного чиха. Обнимающая меня Белка что-то недовольно бормочет во сне. И я с облегчением понимаю, что всё снова получилось. Дар Второй шанс активировался несмотря на изрядное искажение фразы-активатора, и в моём распоряжении теперь есть целых пять секунд – просто прорва времени для владеющего рывком высокоуровневого игрока.
В подсознании ожидаемо начинает набирать обороты набат, сигнализирующий о приближающейся сверху смертельной опасности.
Я аккуратно отпихиваю в сторону подругу, раскрываю глаза и вижу пикирующих с неба на нашу лужайку ороговевших крылатых монстров. Поскольку в предыдущий раз мой обзор полностью перекрывала туша атаковавшего меня убийцы, остальных крылатых тварей я тогда разглядеть не сумел. Теперь же кроме своего обидчика я насчитал в небе ещё пятёрку пикирующих кровожадных ублюдков.
Однако увеличение числа целей ничуть не повлияло на уже составленный нехитрый план схватки: под читерским разгоном в последний момент подорваться навстречу «птичкам» и всех их тупо порубить на куски. Потому как все атакующие с неба твари были невысокого уровня, и даже вшестером, но лишённые элемента неожиданности, они не представляли для меня теперь серьёзной угрозы.
Прежде чем броситься наперехват крылатым ублюдкам, я даже успел скосить глаза в сторону крестников и увидел, как эти грёбаные пофигисты, прижавшись спинами друг к дружке в полусидячем положении, уронив головы на грудь, задавали душевного храпака.
«Вот и доверяй таким горе-дежурным охрану лагеря!» – мысленно чертыхнулся я, сделав зарубку навешать проштрафившимся сторожам люлей, когда всё закончится.
И повторно задействовав рывок, стал сквозь уплотнившийся воздушный «кисель» подниматься на ноги навстречу практически застывшим в воздухе на двухметровой высоте «птичкам».
В левой руке материализовался призванный из ячейки резак, в правой – Шпора. И кровавая бойня началась…