Для поставленной руководством цели было решено задействовать семь дронов, летящих разными маршрутами на значительном удалении друг от друга.
Большее число компактных беспилотников грозило привлечь к себе внимание аборигенов из всех ближайших к цели становищ. Обитающие там племена серых тварей славились на весь Континент своими мастерами-лучниками, и пробиться сквозь устроенный последними в случае обнаружения вертушек ливень стрел у скопления дронов не имелось ни единого шанса. Пробиваться же с боем под прикрытием дальнобойной артиллерии было и вовсе глупо, поскольку уникальные абилки серых позволяли им оставаться невредимыми под градом пуль и осколков.
Использование же меньшего числа дронов опять же грозило провалом операции по причине крайне высокой вероятности незапланированных форс-мажоров в богатых на сюрпризы серых землях. Плюс на финальной стадии операции винтокрылым лазутчикам ботов надлежало спуститься в подземный провал и пролететь два километра до цели по лабиринту подземелий, кишащих слепунами. В одиночку такой подвиг дрону совершить было нереально. По расчётам аналитиков для этого финального прорыва в подземелье необходимо направить отряд минимум в три дрона. И с учётом того, что три-четыре дрона с большой вероятностью отсеются на подлёте к провалу, семи беспилотников на старте, ведомых с базы асами-операторами, как раз должно было хватить.
Старший лейтенант Блезг Сыыг буквально утопал в ручьях своего пота. Мерзкая солёная гадость заливала глаза, из-за чего периодически чуть рябила картинка на встроенных в линзы кристаллах-мониторах.
В капсуле контроля старлей находился уже немыслимые четыре с половиной часа, побив сегодня собственный личный рекорд аж на два часа. Не рассчитанная на столь длительную беспрерывную эксплуатацию техника начала чудить, и несмотря на по-прежнему активно работающую вентиляцию, рабочее место оператора превратилось в адское пекло. Форменная майка и шорты Блезга давно промокли до нитки. Противно скапливающийся на носу и подбородке пот капал куда-то в область живота, а из увитых проводами силиконовых перчаток виртуального контроля ручьями стекал до локтей, откуда тоже срывался куда-то вниз. В кожаном кресле под задницей старлея скопилась уже настоящая лужа, и наверняка не меньше натекло на пластиковый пол капсулы. Но узнать про это оператор не мог, вынужденный беспрерывно контролировать свой дрон, штурмующий далёкие просторы соседнего региона.
Блезг мучился от жажды, но воды в капсуле не было, да и отвлекаться на глоток во время слияния с дроном оператору было строжайше запрещено по инструкции. Приходилось терпеть. От неизбежных при обезвоживании организма судорог спасали стимуляторы, введённые старлею в санчасти перед долгим ответственным заданием.
Удушливая жара в капсуле и жажда были неизбежной платой за виртуозное управление дроном, добиться которого можно было лишь путём абсолютного слияния сознания оператора с ведомым летательным аппаратом.
На кристаллы-мониторы в глазных линзах одновременно поступали картинки с десятка камер дрона, фиксирующих окружающее пространство под разными углами со всех возможных сторон. На мини-динамики в ушных раковинах бота транслировался звук с десятка микрофонов, улавливающих сквозь шум родных винтов близкие и дальние вибрации посторонних объектов. Одновременно с поступающей визуальной и звуковой информацией погружённые в сенсорный силикон перчаток виртуального управления пальцы оператора осуществляли контроль винтов дрона (центрального и четырёх боковых) и при необходимости стрельбу из пулемёта, закреплённого на подвижной турели в его подбрюшье. Контроль винтов был завязан на пальцы правой руки оператора, стрельба из пулемёта, соответственно, на левой.
Налаживая контакт с дроном, прежде чем вести подопечного в полёт, оператор в капсуле контроля погружался в некое подобие транса, словно перетекая частью сознания в бездушный винтокрыл. И только в таком состоянии он мог филигранно управлять своим дроном. Любое постороннее движение, даже глоток воды, грозило разрушить удерживающую состояние транса предельную концентрацию. Поэтому каждый боевой вылет дрона с базы невольно становился серьёзным испытанием на выносливость для его оператора. Из-за такой специфики управления манёвренными беспилотниками боевые рейды дронов обычно ограничивались интервалом в два часа. И сегодняшний чрезмерно затянувшийся рейд стал тяжким испытанием даже для опытного старлея.
Одно лишь радовало смертельно уставшего бота – этот рейд был полётом в один конец, и возвращать обратно на базу вертушку ему точно не придётся.
Первый час полёта в лунной ночи над еловыми макушками безопасных лесных кластеров до Челюсти мертвеца – горной гряды, являющейся западной границей Пятнадцатого Юго-Восточного региона – прошёл ожидаемо спокойно.
Следующие полтора часа пришлось потратить сперва на утомительно долгий набор высоты для перелёта над трёхкилометровыми, практически отвесными скалами Челюсти мертвеца, потом, соответственно, на не менее нудный спуск с заоблачной высоты обратно до рабочей полусотни метров над уровнем земли.
На вершине горной гряды у Блезга приключилось первое боестолкновение. Ему пришлось очередями шугануть с полдюжины горгулий – тварей Стикса, мутировавших под воздействием паразита из каких-то крупных птиц семейства ястребиных, ороговевшие перья которых превратили пернатых в жутких мифических страшилищ. К счастью для старлея, одинокий дрон привлёк внимание лишь низкоуровневых тварей, костяная защита которых не приобрела ещё достаточной плотности для отражения пулемётной очереди дрона. Увязавшихся за винтокрылом преследователей удалось благополучно сбить. Причём добрую половину, судя по прилетевшему позже Блезгу победному уведомлению, со смертельными ранами.
После спуска началась изнурительная гонка над отливающей в лунном свете голубоватым сиянием серой землёй. Деревьев, за ветками которых в случае опасности легко можно было спрятать от сторонних глаз дрон, здесь не было от слова совсем. А низкорослые коряги, торчащие на островках с редкой травой, не смогли бы скрыть даже воробья, не говоря уж о его почти метровом летательном аппарате.
Блезгу пришлось вести дрон в открытую, в лунном свете являя собой для местных снайперов просто идеальную мишень. Организовавшее ночной рейд командование исходило из того, что ночью практически все аборигены будут дрыхнуть в своих стойбищах и реальную опасность для дронов могут представлять лишь лучники-стражники, стерегущие по ночам покой своих родичей. Соответственно, чтобы не угодить под их стрелы, нужно было не напороться на стойбище серых. Вот только карта приграничной местности соседнего региона у ботов имелась лишь полугодичной давности, а здешние кочевники были любителями перемещать свои стойбища с места на место.
Обозначенных на карте прежних стоянок серых в нынешних реалиях ожидаемо не оказалось, и выбравший отчаянный маршрут пролёта над старыми стойбищами аборигенов старлей не прогадал. Двухчасовой перелёт от горной цепи к земному провалу обошёлся без единой стрелы, пущенной снизу по его дрону. Остальным же операторам их сводного отряда повезло куда меньше.
Выведенные на периферию зрения аватарки боевых товарищей в виде крошечных изображений шестёрки дружественных дронов за время двухчасового перелёта над приграничной серой землёй периодически начинали тревожно мелькать и наливаться опасной краснотой. Это означало, что дроны-союзники попадались-таки на глаза страже стойбищ и подвергались обстрелу.
Три аватарки в итоге посерели, обозначив ликвидацию лучниками трёх летательных аппаратов. И к месту общего слёта над ямой подземного провала прибыло лишь четыре из стартовавших с базы семи дронов.
Блезг привёл свой дрон в нужный квадрат самым первым и, заняв у земли оборонительную позицию, ещё добрых десять минут потом дожидался подлёта остальных везунчиков. В итоге выяснилось, что совершенно невредимым остался лишь дрон старлея. Остальные три имели нанесённый стрелами противника ущерб различной степени тяжести.
У пострадавшего больше всех остальных дрона, прибывшего к месту общего сбора самым последним, пластиковый корпус превратился в натуральный дуршлаг. Помимо доброй дюжины сквозных пробоин, из него в разные стороны торчали три стрелы и был сорван один из четырёх боковых винтов. Из-за никудышной аэродинамики и очевидных проблем в ходовой части летательный аппарат серьёзно лихорадило, и его оператору приходилось прилагать просто титанические усилия, чтобы элементарно удержать дрон в воздухе. У остальных двух имелись только сквозные пробоины в корпусе и по одной застрявшей стреле, из-за чего они, разумеется, тоже изрядно проигрывали дрону Блезга в скорости, но хотя бы по-прежнему уверенно держались в воздухе и сохранили вполне приемлемую боеспособность.
Операторы собравшейся четвёрки дронов по-деловому быстро провели короткое совещание в отрядном чате, где утвердили план подземного прорыва к цели. На дрон Блезга, как самый исправный и боеспособный летальный аппарат, товарищи возложили главную миссию рейда – прорыв к тайнику в подземелье и активацию замаскированной пусковой кнопки. Сами же они добровольно обрекли себя на роль смертников, которые будут стараться сколько получится выманивать на себя подземных тварей и выводить тем самым из-под удара последних дрон Блезга – единственную надежду успешного завершения грандиозного рейда.
Пострадавший сильнее всех неуклюжий дрон-решето, как условились, ухнул в подземный провал самым последним, подался в сторону от остальных рванувших в глубь пещеры винтокрылов и тут же затеял яростную пальбу, поливая из пулемёта без разбора всё подряд на стенах и сводах пещеры. Это было необходимо отряду, чтобы сбежавшиеся на грохот стрельбы окрестные слепуны пропустили мимо своих нацеленных на источник грохота локаторов шумы винтов первой тройки дронов и позволили тем втихушку, не привлекая к себе внимания, проскочить первую пещеру из трёх находящихся на карте маршрута до цели.
Всё прошло, как и было задумано. Тройка дронов беспрепятственно долетела до нужного коридора и, скрывшись в нём, понеслась к следующей пещере.
Через какое-то время шумный смертник в оставшийся за спиной пещере ожидаемо затих, рассыпавшись на оплавленные куски пластика под градом кислотных нитей сбежавшихся подземных тварей. Риск напороться на встречного слепуна в подземном переходе был невелик, но имелась вероятность угодить в ловушку из кислотных нитей. Поэтому узкий коридор дроны штурмовали на трёхметровой дистанции друг от друга – сперва два покоцанных «охранника», которыми было не жаль пожертвовать, и замыкающим – дрон Блезга.
Им повезло, коридор оказался без сюрпризов. После вылета во вторую пещеру один из «охранников» вышел из строя и, отлетев в сторону, тоже открыл беспорядочную пальбу по стенам и своду пещеры, отвлекая устроенной канонадой внимание тварей от шума винтов рванувших дальше в глубь пещеры летательных аппаратов.
Когда слепуны подавили второй источник оглушительного грохота, два незамеченных дрона уже мчались по очередному длинному переходному коридору.
Увы, здесь им не повезло. Поперёк движения оказалась натянута кислотная сетка, в которой сгинул, рассыпавшись на дымящиеся куски, последний охранник Блезга. Это случилось примерно за полсотни метров до выхода в последнюю третью пещеру. Своей героической гибелью дрон-камикадзе разрядил ловушку, и оставшемуся в гордом одиночестве старлею оставалось лишь рвануть к выходу на максимальных оборотах и молить Стикс успеть сбежать из узкой земляной кишки раньше, чем сюда сбегутся твари, привлечённые грохотом падения первого дрона и сигналом сработавшей ловушки.
Блезг почти успел. Уже в считаных метрах до выхода ему всё же пришлось открыть огонь по преградившей выход массивной туше. Пулемётная очередь стала сюрпризом для твари. Слепун не успел закрыться костяной бронёй, и расстрелянного врага вынесло наружу.
Старлей, хоть и с боем, но всё-таки вырвался на простор третьей пещеры. Цель была уже рядом – вмурованная в стену, она висела на трёхметровой высоте в дальнем её конце.
Огрызаясь короткими очередями по рванувшим наперерез по потолку и полу разноуровневым слепунам, дрон запетлял из стороны в сторону, уходя от изрыгаемых скопившимися над выходом тварями кислотных нитей.
Полностью от частого града подарочков уйти не удалось, в корпусе образовалось несколько дымящихся пробоин. Засбоил задетый кислотой центральный винт.
Но он успел-таки прорваться в глубь пещеры, не развалившись тут же под градом кислотных снарядов. И основной их вал теперь уже остался благополучно позади.
Из-за случившихся серьёзных повреждений летательный аппарат залихорадило. И чтобы удержать в воздухе дрон, давно немеющие от чудовищной усталости пальцы правой руки пришлось напрягать вдвое сильнее. Старлей справился и с этой напастью. Выровняв ход, он понёсся к цели.
Десятки, а то и сотни тварей подземелья рванули за ним в погоню. От урчащей лавины за спиной удалось оторваться всего на десять метров, и как он теперь ни старался, повреждённый винт и дымящиеся, на ходу расползающиеся пробоины в корпусе делали управление дроном с каждой секундой всё труднее и труднее. Отрыв от преследователей не только никак не удавалось увеличить, наоборот, он удручающе быстро сокращался.
Блезгу повезло, что третья пещера оказалась длиной всего в сотню метров. Окажись она такой же, как первая или вторая (соответственно двести и двести пятьдесят метров длиной), и дрон старлея оказался бы настигнут и погребён под лавиной кислотных нитей на полпути к цели.
Относительно короткое расстояние до дальней стены позволило Блезгу вывести дрон на дистанцию прицельной стрельбы. Он навёл ствол пулемёта на замаскированный земляной коркой полуметровый бетонный щит, разглядеть который в абсолютно однородной земляной стене помогла специальная поисковая программа в кристаллах-мониторах линз, и открыл огонь.
Через несколько секунд дрон таки нагнала толпа преследователей. Замерший на месте для прицельной стрельбы летательный аппарат сам превратился в идеальную мишень, и захлестнувшая его лавина кислотных нитей буквально испарила винтокрыл Блезга.
Заглохший пулемёт рухнул с трёхметровой высоты в фейерверке дымящихся пластиковых ошмётков на головы низкоуровневых тварей, которые довершили уничтожение ненавистного летуна, втоптав дымящийся пластик и погнутый оружейный ствол в земляной пол пещеры. Но Блезг этого, разумеется, уже не видел. Капсула с едва живым от перенапряжения и чудовищной усталости оператором внутри плавно распахнулась. Из ослепших глаз старлея тут же градом хлынули слёзы, смывая ненавистные линзы, своевременно подхваченные подскочившим дежурным ботом.
Следом за линзами Блезгу помогли избавиться от силиконовых перчаток виртуального управления. Дальше, действуя по инструкции, дежурный бот перетащил туго соображающего после пережитого шока виртуальной гибели героя-старлея из капсулы в кресло-каталку, вручил бедолаге откупоренную бутылку с минеральной водой и повёз в медчасть, где стандартный набор восстановительных процедур в кратчайшие сроки должен был полностью восстановить здоровье оператора и вернуть ценного бота обратно в строй.
Сразу несколько пуль из выпущенной по цели очереди угодили в забитое землёй углубление в центре бетонной плиты. Сила этих частых ударов вдавила стальной штырь, верхушка которого скрывалась от посторонних глаз в центральном углублении плиты. Движение штыря активировало установленный в древней плите датчик, от которого по подземным кабелям за сотни километров ушла команда в другой скрытый под землёй бункер.
В пустом просторном помещении без окон и дверей под потолком начали неспешно разгораться люминесцентные лампы. В их нервно мигающем поначалу свете вынырнули из тьмы голые бетонные стены просыпающегося бункера, обозначились бетонные же пол и потолок. Ещё там обнаружился старый, растрескавшийся от времени и местами даже протёртый до дыр кожаный диван, молчаливым динозавром раскинувшийся в центре помещения. И всё. Ни мебели, ни вещей. В пустом просторном каменном мешке бункера больше ничего не было.
Когда лампы под потолком разгорелись и свет в давно заброшенном помещении стал ровным и ярким, запылённый воздух каземата на несколько секунд помутнел и от образовавшегося из ниоткуда тумана резко пахнуло кислым зловонием, прекрасно знакомым всем игрокам Континента.
Когда же белёсая дымка чудесным образом развеялась так же стремительно, как и возникла, на старом диване обнаружилась одинокая пленница.
– Хранитель, это чё ещё на хрен за подстава?! – возмущённо закричала угодившая в ловушку пленница.
Но ответом ей было лишь равнодушное молчание бетонных стен.