Дом Корделлов в Хартлбери удивил Ким.
Он был переделан из здания фермы, L-образного строения со стенами из грубо обработанного серого камня. Деревянное крыльцо было украшено цветами, которые вот-вот должны были зацвести. По фронтону вился красный плющ.
Ким же ожидала увидеть что-то более экстравагантное, более вычурное – нечто статусное, что говорило бы о богатстве хозяина и месте, которое он занимает в жизни. Она ждала мрамор, пилястры, может быть, вход с колоннами, но этот дом, смотрящий окнами на природу Вустершира, успокаивал и завораживал, меняя образ Корделла, сложившийся у нее в голове.
Морщины на лбу Брайанта свидетельствовали, что он думает о том же.
– Совсем не подходит, правда? – спросил сержант.
Ким, покачав головой, постучала в дверь фермы. На галечной подъездной дороге стояла всего одна машина.
Дверь открыла симпатичная, по мнению Стоун, женщина. Темные, с сильной проседью, волосы были коротко подстрижены и аккуратно причесаны. Она была на пару дюймов[17] выше инспектора, чей рост составлял пять футов девять дюймов[18].
«Вместе они, должно быть, представляли собой внушительную пару», – подумала инспектор.
Ким показала свое удостоверение и представилась.
– Полагаю, к вам уже послали офицера по связям с семьей, – сказала она, когда женщина сделала шаг в сторону, давая им пройти. Детектив догадалась, что одинокая машина принадлежит миссис Корделл.
– Я отослала ее, инспектор, – пояснила женщина. – Я в состоянии сама приготовить себе чай и не хочу, чтобы в моем доме находились посторонние. У сыновей своя жизнь, – добавила она так, будто ничего больше ей не было нужно.
Вслед за ней Ким прошла в гостиную, небольшую, но не загроможденную. Главным в ней был сложенный из кирпичей камин, по бокам которого располагались встроенные полки с книгами. Из окон, на которых не было штор, открывался вид на разноцветные поля. Мягкие диваны были украшены разбросанными по ним подушками. Здесь же имелся укромный уголок, стены которого были завешаны полками с книгами и в котором стояли кресло, стол и лампа.
– У вас очаровательный дом, миссис Корделл, – заметила Ким, усаживаясь.
Хозяйка, садясь, провела руками по ногам, как будто разглаживала юбку. Она кивнула в знак того, что услышала слова Ким.
– Мы хотели бы прежде всего принести вам свои соболезнования по поводу вашей утраты, – начал Брайант, устраиваясь рядом с Ким.
И опять молчаливый кивок. Женщина сидела, выпрямив спину, скрестив ноги и сложив руки на коленях.
– Миссис Корделл, если вы не возражаете, сейчас сюда прибудет группа экспертов.
– Конечно, – женщина снова кивнула. – Правда, я не понимаю, что они смогут здесь найти. Мой муж не появлялся в доме вот уже несколько недель.
– Ах вот как, – сказала Ким, не понимая причин его отсутствия.
Лицо женщины изменилось, словно ей в голову пришла какая-то мысль.
– А ведь вы тот самый детектив. Который расследовал дело в Хиткресте. И выяснил, что мой муж…
– Да, это я, – призналась Стоун, все еще жалея, что они так и не смогли предъявить Корделлу обвинения. Хотя сейчас это было уже неважно.
– Ну да. Именно в тот день я вышвырнула его за порог.
– Миссис Корделл, я вовсе не хотела…
– Потому что я знала, что вы правы. Знала, что это его рук дело. – Женщина встала. – Я хочу закурить, а так как в доме не курят, то вам придется выйти вместе со мной.
Ким встала и пошла за ней, размышляя на ходу, понимает ли она, что ее муж умер. По шкале Рихтера[19] никаких признаков инспектор не заметила.
Они прошли через кухню-столовую, декорированную деревом и плиткой. Миссис Корделл достала пачку сигарет. Ким никогда не подумала бы, что эта женщина курит.
– Я не курила двадцать шесть лет, офицер, но, мне кажется, сейчас обстоятельства этого требуют, – пояснила Лилит Корделл, будто прочитав ее мысли.
«Первая демонстрация хоть каких-то эмоций», – подумала Стоун, когда они прошли через французские двери и оказались в ухоженном саду, уютном и скромном одновременно, со скамейками, расположенными в тех местах, откуда открывался наилучший вид.
Хозяйка закурила, глубоко затянулась и выдохнула дым.
Брайант с тоской посмотрел на сигарету. Его собственное четырехлетнее воздержание в недалеком прошлом подверглось серьезным испытаниям, но он выдержал.
– То есть вы верите в то, что он делал незаконные аборты? – спросила Ким, продолжая начатый разговор.
– Да. Я знала об этом еще до того, как задала ему вопрос в лоб. Я всегда знала, когда Гордон мне лжет. В таких случаях он становился слишком многословен. И я его выгнала. Я ощутила физическое отвращение. Особенно… – Тут женщина замолчала и стала смотреть прямо перед собой.
– Особенно? – повторила Ким.
– Понимаете, офицер, у меня было два выкидыша. Две девочки. Так что я в принципе против абортов, не говоря уже о подпольных.
Ким поняла, что мысли об этом заставляли ее вспомнить своих собственных дочерей, которым так и не суждено было родиться.
– И это был конец вашей супружеской жизни? – уточнил Брайант.
– Нет, – Лилит покачала головой. – Это был последний гвоздь в гроб нашего супружества. И я не собиралась сдаваться. Мне кажется, поначалу Гордон считал, что все пройдет и что я позволю ему вернуться, как делала это уже много раз, и только два дня назад он, кажется, наконец понял, насколько я серьезна. Его реакция была вполне предсказуема – он пригрозил отобрать у меня дом.
Ким никогда не была слишком высокого мнения об убитом, но сейчас у нее перед глазами появился образ испорченного, вздорного ребенка.
– А он мог это сделать?
– Возможно. Если б не стал слушать сыновей. Мой младший, Люк, собирался поговорить с ним. – Женщина огляделась вокруг. – А ведь я могла все это потерять.
«Теперь этого не случится», – поняла Ким.
– Миссис Корделл, вы понимаете, что смерть вашего мужа была жестокой? Кто-то ненавидел его так сильно, что практически располосовал ему горло. Вы не знаете, кто мог это сделать?
– Наверное, любой из тех, с кем он встречался, – и меня это не удивляет. Черт, даже я в последние недели хотела…
– Ма!.. Ма… – раздалось из дома.
Лилит Корделл затушила сигарету и бросилась внутрь, прямо в объятья одного из своих сыновей.
– Люк, это все ужасно. Твоего отца…
– Даже не думай об этом, Ма, – успокоил ее юноша, крепко сжимая в объятьях. – Я уже здесь. И мы вместе переживем это.
Ким осталась на улице – ей было неловко присутствовать при их встрече после того, как они услышали об убийстве.
Это было первое проявление эмоций, которое увидела Ким, но когда мать и сын разомкнули объятья, глаза у обоих оставались сухими.
Наконец Люк заметил присутствие в доме незнакомых людей. Видимо, память у него была лучше, чем у матери.
– Так вы что, расследуете убийство моего отца? – спросил он в недоумении. Его симпатичное лицо как будто окаменело.
– Да, мистер Корделл. Меня зовут…
– Я знаю, как вас зовут, и знаю, что вы хотели с ним сделать. Это ни для кого не секрет.
Ким с вызовом смотрела ему прямо в глаза. Несмотря на то что тело его отца лежит сейчас в морге, она не собирается извиняться за то, что выполняла свою работу. Закон нарушал Корделл, а не она.
– Вы что, единственный офицер полиции в Западном Мидленде? – спросил молодой человек с такой агрессией в голосе, что Брайанту пришлось сделать шаг вперед, а его матери – прошептать его имя.
Ким не нуждалась ни в чьей защите и сделала шаг навстречу этой зашкаливающей ненависти.
– Сейчас я единственная, кто должен вас интересовать, – твердо ответила она, – потому что именно я найду того, кто сделал это с вашим отцом.
Стоун не была уверена, что юноша ждал именно такого ответа, но эти слова его успокоили, и она смогла повернуться к его матери.
– Миссис Корделл, эксперты скоро подъедут, но если вам пришло в голову что-то, что могло бы нам помочь…
– Я скажу, что может вам помочь, – ответила миссис Корделл, опять доставая сигареты. – Пусть ваши специалисты обыщут его однокомнатную квартиру в Дадли. Особенно спальню. Они получат истинное наслаждение.