Аслан не должен знать, зачем на самом деле Валя дает деньги. Валя ведь не может сказать ему – Аслан, я просто хочу, чтобы ты стрелял и убивал.
Аслан не идиот, он понимает, что деньги дают за что-то имеющее смысл. Если Валя хочет, чтобы Аслан стрелял и убивал, значит, у Вали есть в этом интерес. А какой?
Этого Аслан не должен знать, он вообще полуживотное и является пушечным мясом. И должен знать столько, сколько Валя считает нужным.
Правда, Аслану может быть пофиг, на что Валя дает деньги. Тем более, что Валя дает много и не требует отчета.
Еще Аслан может думать, что Валя просто посредник, например, кто-то дает деньги на джихад. Валя передает их, но много оставляет себе, и тогда у него есть прямой смысл давать деньги. Чем больше он дает, тем больше перепадает ему самому.
Но мысли эти могут причинять Аслану боль, а сколько Валя берет себе? А вдруг он берет половину или даже больше? Это создавало бы дополнительный фактор риска, мало ли что Аслану придет в голову.
И, все равно, а зачем дает деньги тот, посредником между кем и Асланом является Валя? А вдруг не на джихад? Человека, передающего деньги на джихад, Аслан представляет себе не таким, как Валя, а совершенно по-другому. С темными волосами и черными или карими глазами, по крайней мере. А Валины волосы цвета выгоревшей на солнце соломы, что странно.
А вдруг тот, от кого идут деньги, однажды появится? Лучше всего, если он станет Аслану братом, тогда Аслан убьет Валю, русского пса. А если не станет братом, но убить его будет нельзя? Тогда проблема.
Ладно, пусть Аслан думает, что хочет, пока он делает то, что нужно Вале. А чтобы поменьше думал, надо его загрузить работой. Поэтому Валя поручил найти врачей, чтобы изымать человеческие органы и помещать их в специальные контейнеры. Органов поступает так много, что теперь у Аслана нет вопросов. Он организовал врачей, и у кого изымать тоже есть.
А что делает с органами Валя, продает? Зачем бы Валя продавал, у него и так неограниченный доступ к американским долларам. Макс присылает их дипломатическим транспортом через специальный канал. Они упакованы в контейнеры – не такие, в какие врачи Аслана пакуют органы. В другие, но тоже не видно, что внутри.
Валя не продает органы, но пусть Аслан и все остальные думают, что продает. Вале нужно, чтобы все так думали. Это формирует в сознании людей такой образ действительности, какой хочет Валя. Идет война и идет поток человеческих органов. Образ действительности. Наверное, их высылают за границу, где богатые покупатели, тайная сеть распространения. Валя знает, что отчасти это правда, такие попытки были, кое-кому иногда удавалось, Валю это совершенно не интересует.
Но органы ему нужны не только для того, чтобы создать определенный образ действительности, а также отвлечь Аслана от мрачных мыслей. Не только для этого.
Свет люминесцентных ламп лежит на гладких отражающих поверхностях, а именно: на чистой протертой досуха нержавеющей стали медицинских столиков на колесах, на отделанных голубой плитой стенах без окон, и на покрытом светло-зеленой краской полу, на белоснежной ткани ширмы, отделяющей закуток с письменным столом от большого процедурного кабинета, откуда доносится приглушенное ровное гудение аппаратов гемодиализа, вздохи искусственной вентиляции легких и другие звуки, сопутствующие обычно реанимационным процедурам. Здесь Валя может быть самим собой. И здесь, напротив него за столом сидит еще один Валя, то есть не до конца идентичный, но очень похожий на Валю человек. Имя этого человека – Веня, и у него есть также настоящее имя, кстати, как и у Вали.
Это не совсем обычная реанимация. Здесь не возвращают к жизни, а создают новую жизнь. Ну… не совсем жизнь, но что-то очень близкое к ней. Этим занимается Веня, ближайший Валин сотрудник. Для Вени и его работы нужен поток органов, который идет от Аслана к Вале. Веня не сшивает человеческие существа из частей других человеческих существ, времена Франкенштейна давно прошли. Технологии, которые использует Веня предполагают выращивание в специальных условиях, но готовые органы значительно ускоряют этот процесс.
Еще немного, и Валя с Веней будут способны напустить на город целую стаю зомби. Биороботы сильнее людей, они, в сущности, машины, поэтому ужас от них будет больший, чем, наверное, был бы от настоящих зомби. Правда биороботы пока еще не отвечают всем требованиям. Они очень тупые. Но они и так уже отлично ориентируются в пространстве, идентифицируют цель и способны эффективно действовать против нее. Веня совершенствует программы, которые закладывает в их мозг, биороботы все меньше похожи на зомби.
А люди в городе – все больше. И этим, то есть превращением людей в зомби, занимается уже Валя, а не Веня. Валя делает все, чтобы людей превратить в подобие зомби, а Веня, наоборот, старается зомби превратить в подобие людей. И оба надеются, что настанет такой момент, когда эти две тенденции пересекутся.
Валя через стол протягивает Вене снимок, фотографию девушки-подростка, миниатюрная, брюнетка. Веня смотрит на фотографию, изучает ее, возвращает Вале.
– Да, конечно, ты совершенно прав, тут никаких сомнений нет, – кивает Веня. – Это именно то, что ты думаешь.
Девушка, по Валиному мнению, с которым безоговорочно соглашается Веня, принадлежит к Ордену, но не к тому, к которому принадлежат сами «Валя» и «Веня». К другому Ордену, который является врагом. Все, кто принадлежит к нему, должны быть уничтожены, это не обсуждается.
Самый главный враг – это тот, кто хочет того же, что и ты. Готов ли ты поделиться? Нет, Валя не готов. Это такой предмет, что Валя без колебаний убьет всякого, Валя не разделит это ни с кем. Валя не верит, что они не претендуют на это. Как бы ни заверяли, как бы ни обосновывали свое равнодушие. Не верит, этого нельзя не хотеть, к этому нельзя не стремиться. Каждый, кто это видел, полностью посвятит себя, чтобы этим завладеть. Не возможен никакой компромисс, здесь твое, а здесь мое. Это невозможно. Многие пробовали, никому не удалось. Рано или поздно кто-то и так совершал попытку завладеть этим безраздельно. И дело даже не в том, что Валя и Орден имели больше прав, как первооткрыватели. А просто в чувстве невозможности потерять это. Невозможности подвергнуть риску свое обладание, слишком большой риск, неприемлемый риск. Поэтому не обсуждается.
Может, она сама и не является членом враждебного ордена. Но ее мать точно являлась, это Вале хорошо известно. И этого вполне достаточно. Никаких следов их ордена не должно быть, тем более в таком важном городе, как этот.
Можно использовать биоробота, цель доступна, серьезного сопротивления оказать не в состоянии. Это хороший случай проверить, как действует система.
– Хулиганское нападение, удар ножом?
Валя сморит на Веню без выражения. Удар ножом будет хорошо выглядеть. Об этом напишут в газетах. Странно, что Веню как будто что-то отталкивает в этом плане. Не слишком, не до такой степени, чтобы высказать свои сомнения.
Но Вале кажется, что Веня не до конца одобряет операцию. Что ему не нравится? Дело явно не в использовании биоробота, а в самом объекте. Веня только что подтвердил, что операция необходима, использовать биоробота сам предложил. Все хорошо обдумано, необходимость операции очевидна. Не дичает ли Веня?